Гарри Поттер и глина Эдема

Глава 2. Пробуждение

Он ждал в безвременьи, и оно не кончалось. Он мог бы сказать, что это длилось долго, но совершенно не ощущал хода времени. Иногда без видимых причин его сознание или подсознание рождало мысли, и он переживал их, как будто со стороны. Одна из мыслей была вопросом «существую ли я?», и он не сразу вспомнил, что такое «я». Когда же все-таки вспомнил, то пришел к выводу, что он, должно быть, не существует, и его это ничуть не обеспокоило.

Потом пришла боль. Боль не была сильной, но выводила из равновесия: что-то острое упиралось в спину. Он удивился: значит, у него есть спина? Потом удивился тому, что способен удивляться, и внезапно осознал, что нет, он все же существует и даже имеет имя. Его зовут Гарри, и он лежит на холодной и неровной каменной поверхности.

Гарри открыл глаза и сквозь разрушенный потолок Храма Творения увидел небо, по которому ветер гнал кучерявые облака, освещенные рассветным солнцем. Что с ним произошло? Он помнил, как стоял рядом с каменным алтарем вместе с Гермионой, когда их накрыло волной странной магии Дамблдора, и потом… Потом было безвременье, полное отсутствие чувств и мысли, возникающие из ниоткуда.

Он попытался встать, и все тело пронзила боль. С трудом Гарри повернулся на бок, и только тут осознал, что на нем нет ни клочка одежды. Альбус Дамблдор оставил его в Храме Творения. Одного. Голого. Все еще не осознав произошедшего, он поднял взгляд и увидел, что рядом с ним лежит что-то темное и массивное, очертаниями схожее с человеком. Гарри протянул руку, чтобы коснуться его пальцами, но тут же отдернул ее. Это был голем — один из виденных им на алтаре, и он, Гарри, лежал рядом с ним. Но где другие два? Быть может, магия Дамблдора пробудила их, и теперь они рыщут по Храму, готовые расправиться с непрошеными гостями? Директор сказал, что они почти неуязвимы, и значит сразить их будет много сложнее, чем тролля, которого запустил в Хогвартс профессор Квиррелл, одержимый Темным Лордом. Даже если бы у него при себе была палочка.

Сзади послышался шорох, и он рывком обернулся, едва не упав от боли, пронзившей все еще непослушное тело. Позади него с алтарной плиты пыталась подняться совершенно голая Гермиона, опираясь на дрожащие руки. Когда она взглянула на него, ее глаза расширились, и она отпрянула:

— Гарри! Почему ты… — И только тут она осознала, что с одеждой у нее дела обстоят ровно так же. Попытавшись прикрыться руками, что ей удалось лишь в небольшой степени, она завопила: — Отвернись сейчас же! Не смотри на меня!