Он пытался найти выход

глава 8

«Прекратите отрицать свою травму… это нормально быть не в порядке… чтобы решить проблему, нужно для начала ее признать…»

Фразы психотерапевта крутятся в голове беспорядочным вихрем. Джисон опустошенный, уставший, выжатый как лимон, едет домой на пустом автобусе. Он всю жизнь утверждал, что в порядке. Прекрасно понимал, что у его друзей проблемы намного хуже. А у него так, временные трудности. Его родители не уделяли ему внимания, а родители Минхо избивали его с братом до полусмерти. У него были конфликты с Дамрёлем, но у Минхо с ним всё было намного хуже. Ему было одиноко дома, а у Минхо дома не было вовсе. Его проблемы не столь важны. Это лишь глупости. У Минхо и Феликса всё было намного хуже.

Но всё же.

Почему он последние несколько лет каждую ночь надеется на то, что не проснётся утром? Почему он не ест неделями, просто из-за того что еда перестала иметь вкус? Почему он напивается до состояния нестояния и отчаянно ищет смерти, пугая Феликса? Разве так ведут себя люди, которые в порядке? Так они проживают каждый день своей жизни?

Многоквартирный дом маячит на горизонте, он на негнущихся ногах идёт туда, со страхом открывает дверь в свою квартиру. Там темно и тихо. Ему определённо не хочется быть там.

— Как прошёл день?

Минхо выплывает из кухни, подпирает плечом дверь и мирно смотрит как Хан снимает ботинки.

— Как обычно, в школе одни маленькие ублюдки, в автобусах душно и тесно, а из-за чёртова солнца я потею как свинья.

— Ну почему же как?

Минхо обнимает его со спины и кладёт голову на плечо. Джисон пытается что-то приготовить, но в итоге бросает это всё включая чайник и забрасывая в кружку порошок растворимого кофе.

— Намекаешь что я свинья?

— Почему намекаю? Говорю прямо.

— Я был у врача. Она сказала что у меня депрессия.

— И что ты думаешь на этот счёт?

Минхо всё ещё его обнимает, лбом утыкается в спину, а Хан собраться не может. Почему-то слёзы текут по щекам, а в горле комок.

— Думаю, что я действительно не в порядке, но если начну принимать лекарства, ты исчезнешь.

— Хани, солнышко, я исчез уже давно, ты просто не можешь это принять.

— Заткнись!