Приподнимаясь на носочках, она вытянула костлявую руку вперёд, кончиками пальцев нащупывая содержимое высокой, кухонной, полки.
-А вот и ты!-тихий восторг лишь на секунду озарил её потухшее лицо. Целая, довольно весомая бутылка сухого красного с лёгким грохотом приземлилась на кухонный стол.
Окровавленные длинные пальцы нервно сдернули с темного горлышка заводскую этикетку, резко вставляя в деревянную пробку острый кончик штопора.
От запаха алкоголя поташнивало, но девушка старалась не обращать внимания на подступающий к горлу ком. Напряженные тонкие губы растянулись в кривой ухмылке, когда пробка вместе со штопором улетала куда-то под ноги.
Сухие, дрожащие губы, коснулись холодного горлышка. Неистовая жадность, что проснулась в ней буквально за секундой заставила непьющую особу за раз опустошить половину бутылки. Дурманящий красный напиток растёкся по губам. Отвратительное послевкусие вынуждало девушку скорчиться в брезгливой гримасе.
Лизе было смешно и стыдно одновременно. Всю жизнь она несла обещание никогда и не за что не прикладываться к спиртным напиткам, а сейчас, так жадно, не видя никаких границ, заливает в горло вяжущую жидкость, отравляя свой организм.
На мутные, уставшие карие глаза наворачивались слёзы.
Слёзы счастья, слёзы облегчения, ведь наконец, то что так тянуло её на дно, прекратило своё существование в этот день.
Босые худые ноги подкашивались, блуждая по темному коридору собственной квартиры. Лиза уверенно схватилась за холодную ручку двери, что со скрипом приоткрылась, впуская её внутрь. Тухлый, пропитанный болью и страхом запах ударил в нос, но брюнетка даже не шелохнулась. Отставив начатую бутылку дорогого «пойла» в сторону, её изляпанные руки потянулись к аккуратно сложенной белоснежной ткани, что представляла собой широкую белую рубашку.
Слегка вспотевшие ладошки дрожали, когда девушка пыхтела над чертовски маленькими пуговичками рубашки. Возлюбленная запрещала Лизе трогать её вещи, тем более, надевать их на себя. Но сейчас, после всего что произошло, в темноволосой особе играло чувство вседозволенности и азарта. Рубашка была ей великовата на несколько размеров, но как показалось Лизе, так даже было лучше. На её бледном лице заиграла восторженная улыбка.
