Утро в нашем доме давно перестало начинаться с крепких тёплых объятий в кровати, когда нужно спешить на работу, но отпускать друг друга так сильно не хочется. Не с контрастного душа, или же чашечки крепкого кофе с каплей сливок, что так мило выпрашивала Кира каждое утро. Наше утро началось с истошных воплей вечно чем-то недовольной блондинки. С утренних глумлений, задорных издёвок, что безмерно сильно ранили меня. Наше утро начиналось с разбитых тарелок со свежеприготовленным горячим омлетом, что казался ей на вкус недостаточно подсоленным. Наше утро начиналось с рукоприкладства, и буквально меньше, чем за пол года, я снова утонула в депрессивном состоянии, и послушно шкерилась по углам, словно загнанный зверёк, опасаясь того, что снова начнётся эта долгая, мучительная пытка, что для них, была не больше чем игра в «Кошки-Мышки». Но в этот раз, я снова играла мышку...
Я стояла в ванной, вдоволь разукрашенные свежими синяками руки, судорожно дрожа, вцепились мертвой хваткой в края мокрой раковины. Взгляд зарёванный, тусклый, размоченный и раздражённый слезами щурился, не моргая, наблюдая за тем, как капля за каплей густой крови, растекались по глянцевой поверхности раковины соединялись в воедино с проточной ледяной водой.
Меня бил озноб, еле стоя на измученных продрогших ногах, я, полная отвращения и раздирающий душу ярости, медленно взглянула на себя в небольшое треснувшее по кроям зеркало. Я нервно стиснула зубы, убеждаясь в том, что выглядела я паскудно. Глаза отёкшие, зарёванные, щёки впалые, красные полыхали огнём напоминая о смачных, звонких посеченных.
Исхудавшая ладонь брезгливо растерла свернувшуюся под носом струйку алой крови. По костлявой спине пробежал холодок, когда деревянная дверь с громким стуком встретилась с серой кафельной стеной. Запах алкоголя, разбавленный шлейфом её духов обволок меня, пробуждая во мне новую волну тревоги. Я старалась лишний раз не двигаться, немного приподнимая голову, прожигая полным слёз и обиды взглядом её мощный силуэт в зеркале. Ненависть поглощала мою душу, мозг бил тревогу, а желание схватиться за бритвенный станок и полоснуть себе руки, в надежде прекратить эти мучения раз и навсегда, вновь поглотили мои беспокойные мысли.
-Будь ты проклята, Кира!
Кира. Кирочка, или же просто и ласково «моё солнышко». Она Удивительная личность, ворвавшаяся в мою жизнь, и глубоко засевшая в моей израненной душе. Кира играла в моей жизни роль главного и самого дорогого человека, что не требуя ничего взамен, была готова отменить все свои планы, если видела, что я снова не справляюсь без неё. Девушка, умело убедившая меня в том, что психологи не принесут мне желаемого облегчения, а родственники и друзья никогда не будут мне настолько сильно преданы, как она.
