zwillinge

часть 11.

Чонгук уехал. И это единственное, что Тэхен знал точно.

У него заметно вырос живот — как-никак четыре месяца прошло. У Тэхена в свободное от университета время сплошной мозговой штурм — купить кроватку, пеленки-распашонки, игрушки, одежду, бутылочки, соски; папа любезно помогал ему, таскал с собой по магазинам и давал советы, которые Тэхен записывал в аккуратный блокнотик; например, соски фирмы «Hevea» — идеальные, полностью естественные и абсолютно безвредные для ребенка, но отнюдь не дешевые, а вот «Pigeon» — недорого, но и качество будет похуже, объяснял папа.

Но больше и усерднее всего Тэхен думал над именем. Перебирая в голове сотни вариантов холодными вечерами, Тэхен разговаривал с малышом, поглаживая округлившийся живот.

— Эй, как насчет Дуонг? — спрашивал Тэхен, интересуясь у ребенка. — Будешь самым мужественным альфой на свете! Будешь защищать папу, а папа будет защищать тебя.

— А если Ханьюл? — улыбался омега, обнимая мурлыкающую Булочку, устроившуюся на его груди. — Я думаю, что тебе очень подойдет это имя, потому что ты — мой ангел.

— Что думаешь насчет Бинх? — щурясь от солнечных лучей, в очередной раз спрашивает Тэхен. — Ведь ты — мой мир, — со вздохом продолжил он, поглаживая собственный живот.

А после все-таки остановился на нежном «Чимин» и остался полностью доволен выбранным именем. Родители единогласно поддержали, стискивая сына в крепких объятиях. О Чонгуке Тэхен предпочитал не вспоминать. Не хотелось бередить не затянувшиеся раны, которых и так слишком много.

Тэхена выворачивало от любой еды — от супа до мяса, тошнило от запаха и кусок в горло не лез, даже когда он был действительно голоден. Ему с трудом удавалось проглотить чашку риса и удержать его в желудке. Папа испугался, потянул было его на прием к врачу, но Тэхен успокоил родителя — мол, каждый омега переживает беременность по-своему, ведь организмы заточены под разные условия. Хотя и у него самого кошки неприятно скребли на душе — волновался за Чимина.

На восемнадцатой неделе Тэхен почувствовал, как Чимин толкается о стенки живота, совсем слабо и едва ощутимо, но у него чуть сердце из груди не выскочило, когда раздался первый толчок. Странно, что первым, к кому он побежал, был отец, прижавший ладони к чужому животу, с волнением ожидая, что внук повторит свой подвиг.