Дворецкий

2

 Арсений с первого дня мог назвать количество ступенек на парадной лестнице, сколько требуется минут, чтобы добежать от кабинета по витиеватым ступенькам до ближайшей кладовки, оттуда — до кухни, от кухни до чайной и реставрируемого будуара, от будуара по нижней лестнице с крошащимися белокаменными плитами до гостиной.
      К концу «смены» он не чувствовал ног, задницы и мыслей в голове, которые постоянно там роились, перестраиваясь в картинки и воспоминания. Два этажа дома слились в один нескончаемый стук лакированных ботинок о черно-белый кафель, сбитое дыхание и кивание головы на все указания.

      Внутри Попова что-то намекало на то, что это была лишь проверка, а не его действительное расписание. Испытательный срок, не более.
      В 21:00 он распахнул шершавую дубовую дверцу, сделал один неустойчивый шаг и рухнул на кровать, зарывшись носом в чистый хлопок. «Надо было идти уборщиком в музей» — последний всплеск в тумане сознания, и Арсений заснул прямо в белой рубашке с бабочкой и в черных льняных брюках.       Оксана постучала два раза в дверь, но никто так и не отозвался. Стрелка на часах минула 8:30 — обычное время для завтрака прислуги, который Арсений благополучно пропустил.       Оксана закатила глаза, когда дверь ей открыл обладатель взъерошенных волнистых волос и удивленно-сонного взгляда.
— Попов, ну ты дурак что-ли, спать в униформе? — Бля, — Арсений распахнул глаза и оглядел свой внешний вид. Смятая рубашка, бабочка съехала в сторону, на брюках складки.
— Боже, быстро снимай это все, бегом в кладовую — там запасные рубашки и бабочки, штаны я поглажу, — девушка с собранными в аккуратный хвост, перевязанный шелковой черной лентой, волосами, торопливо протиснулась в комнату и поставила узорчатый поднос с кофе и завтраком на прикроватную тумбу. — Все в порядке, я сам поглажу.
      Девушка бросила недовольно-насмешливый вгляд.
— Ты в курсе где гладильная доска? И утюг? И розетка?
      Чертовы старые особняки, где всего две розетки на, блять, десять человек.
— Кажется ты уже должна быть в будуаре, а не торчать со мной здесь, — Оксана только вздохнула в ответ.
— Ладно, как скажешь. Но не задерживайся. Первый пациент приедет через полчаса, — она похлопала Арса по плечу.
      Через несколько секунд Попов услышал звонкий голос, переговаривающийся с другим персоналом в коридоре.
      Арсений выдохнул и помчался в душ, потратив на него добрые пятнадцать минут, после — принялся за завтрак в скоростном режиме, попутно открывая чемодан в поисках штанов. Времени и сил на поиск утюга и глажку не было.
      Его комната находилась на втором этаже, в самом конце коридора, вдоль которого расположились аккуратные вальявочные двери — комнаты прислуги. От коридора вела крученая лестница вниз — в кухню и столовую для персонала. Оттуда можно было выйти к главному пролету лестницы, спуститься ниже к прихожей гостиной ровно за пять минут, так что Арсений мог себе позволить лишние секунды на то, чтобы покрасоваться перед зеркалом в клетчатых штанах.
      По цветовой гамме они несильно отходили от униформы — серовато-бетонного цвета, с тонкими черными полосками клетки и широким ремнем в придачу.
      Зато задница смотрелась отменно.       Арсений натянул черную водолазку сверху и проглотив остатки кофе, бережно поставил чашку с позолоченным орнаментом на блюдце и, последний раз взглянув в зеркало в полный рост, покинул крыло прислуги.       В конце концов, какая разница, в чем он ходит?
***
      Первым пациентом оказался парень, кажется, еще выше Шастуна, с грустными опухшими глазами и отпечатком подушки (не один Попов сегодня еле встал) на красном лице человека, у которого определенно были проблемы с крепким алкоголем.
      Арсений ослепительно улыбнулся.
— Здравствуйте, вы записывались на прием к Антону Андреевичу?
— Да… Да, Вячеслав Комиссаренко, на девять тридцать.
— Пожалуйста, проходите, — Попов еще шире растянул улыбку и приглашающе вытянул руку, пропуская пациента внутрь.