Дворецкий

3

Октябрь накрывал утренний сад золотистым маревом: солнце проступало через кустарники и ветки, заползая в комнатку дворецкого. Арсений сладко щурился и лениво листал ленту, окончательно просыпаясь. Он уже привык к ранним подъемам, спускаясь на кухню, где вместе со Стасом и Оксаной проводил утренние часы за завтраком и сонными беседами. На постоянной основе они жили здесь втроем, пару раз в неделю приезжал остальной персонал, с которым Попов не особенно контактировал.
    Стас выпекал вкуснейшие кексы с белым шоколадом по воскресеньям, готовил кофе только в турке и ловко орудовал кухонными приборами; разбирался во всех десяти тысячах специй, рассыпанных по банкам и постоянно напевал что-то, пока готовил. Арсений вторил ему каждый раз, когда заходил на кухню чтобы передохнуть или забрать блюдо. Оксана была командиром их маленькой команды — всегда в строгой форме: черные узкие брюки, туфли на шнуровке, черный фартук, белая рубашка — на ней держалась практически вся уборка и мелкие поручения. Раньше она выполняла всю работу по дому, включая обязанности Арсения, но в таком бешеном темпе ей не хватало времени на то, чтобы просто сесть и вдохнуть — с приездом Попова стало намного легче.
      Оксана была воплощением организованности и бойкости — она постоянно всем помогала и направляла, носилась по дому со скоростью света, ее громкий задорный голос нельзя было спутать ни с каким другим. То, с какой живостью она разбиралась со своими делами, вдохновляло Попова на то чтобы мотаться из комнаты в комнату, из зала в зал, передавая четкие указания, с легкостью удерживать поднос и умудряться пролететь с ним по всем развилкам лестничного пролета не разлив ни капли душистого супа. Арсений действительно втянулся в этот ритм, и дом перестал казаться чужим: атмосфера стала теплее, по комнатам витал запах осенней выпечки и влажного воздуха, к которому примешался холодно-терпкий запах свежего дерева. Арсений стал его частью, знал какие половицы на лестнице скрипят, как расположены книги в кабинете, где искать справочники и особый ящичек с инструментами, приготовленными для искусствоведа. В сентябре ритм походки был хаотичный, суетливый — сейчас это была мягкая, спокойная, четкая мелодия, под которую Арсений существовал каждый будний день.       Воскресенье было особенным временем. Посетителей не было, искусствоведа с его командой тоже; уезжала даже Оксана и они оставались со Стасом одни, на кухне, беседуя часами напролет.
      Каждый вечер воскресного дня Попов выходил в сад.   
    Это была, пожалуй, самая запущенная часть поместья. Когда-то здесь были ухоженные линии каменных тропинок, беседки и клумбы, деревянные скамьи с изогнутыми спинками и вишневый цвет. Сейчас все было покрыто пшеничной, завядшей травой, сухими сорняками. Яблони разрослись, скидывая спелые, тяжелые плоды; от вишни осталось тонкое деревце с хилыми лепестками. Цветы вылезли из клумб и обрамляющие их камни убрали — одна беседка и опустошенный фонтан стояли неестественно-белыми, чистыми сооружениями.       Несмотря на заброшенность, сад был по-своему красив, особенно в пору ярко-желтых красок и бордового цветения на деревьях. Было в этом что-то готическое, одновременно яркое. Арсению нравилась такая противоречивость. Его мучил вопрос — почему хозяин дома так и не займется растениями? Не наймет садовников, может целую бригаду? Снесет все здесь в конце концов — оставит чистое поле?       Вместо этого Антон просто сидел на заднем крыльце и наблюдал. Иногда пропадал, гуляя среди одичалых яблонь и уходил в сторону густого, хвойно-березового леса; Арсений отказывался признаваться себе, что немного очень блять тревожился в такие моменты — где гарантия, что там нет волков или диких кабанов? Это Россия, здесь медведи бывает ходят в города, кто знает, что может произойти?       Но Попов держит это в себе и лишь недовольно передергивает плечами, когда видит, что Шастун снова уходит в неизвестном направлении, оставляя остывший чай с травами на веранде.  
     Однажды его терпение лопается, и он, увидев светлую макушку и заприметив развивающийся подол черного пальто, стремглав натягивает теплую джинсовку и следует за высокой фигурой.
— А вы не боитесь заходить так далеко?       Антон, удивленно взвизгнув, чем вызвал смешок голубоглазого, резко повернулся.
— А ты не боишься, что такими темпами в могилу меня сведешь? — выдохнув, отвечает хозяин поместья.
— Давно идешь за мной?
— Нет, — Арсений забирается вверх по холмику, ближе к Антону. Вокруг них сплошные сосны; березы давно остались позади. Арсений, сам толком не зная почему и как, просто шел за Шастуном, вдыхал постепенно меняющийся воздух: резче стал запах смолы, хвои и сырого, темно-зеленого мха, не выпуская темную фигуру из вида.
— Если ты не против, я бы хотел пройтись один,
— отрезал Антон.
      Если честно, Попов другого ответа и не ждал. — А вам не скучно? Каждый раз одни гуляете, — синеглазый, вопреки пророненным словам, подходит ближе и останавливается. Под ногами — редкие шишки и песочно-черная земля. В голове — легкость.       Антон в ответ молчит и наблюдает, как Арсений прислушивается к постукиванию дятла где-то высоко, на самой верхушке крепкой сосны.
— Здесь хорошо.
— Ага.   
    Попов тут же улыбается угрюмому тону. Этот человек неисправим, гена дружелюбности в нем просто нет. Арсений, перешагивая через выступающие, завивающиеся под землю, корни, идет дальше, минуя Антона. Через пару шагов он останавливается и, на мгновение обернувшись, идет дальше, предполагая, что Шастун дал заднюю; но через несколько минут позади раздается шорох и уже вторая пара ног, облаченных в классические, совершенно точно не подходящие под погодные условия, туфли, пробирается через чащу вместе с ним.
— Не боитесь, что запачкаете?
— Знаю, кого попросить, если будет лень чистить.       Попов, поперхнувшись воздухом, начинает кашлять и с возмущенным видом поворачивается к собеседнику, кашель застревает где-то в горле, когда на лице Антона расплывается наглая улыбка.
— Не боись, пошутил, — под ногами хрустят опавшие ветки.
— Но в каждой шутке…       Арсений осуждающе смотрит в зеленые глаза, хотя внутри все странно переворачивается от едва заметных ямочек на лице босса.  
     Антон Андреевич, а вы с сюрпризами.       Пройдя еще немного, разговаривая ни о чем, они позволяют тишине склубиться вокруг сосен уютным пространством, пока горизонт совсем не сливается с потемневшей хвоей и не наступает время возвращаться в поместье.