Джорджия
Сознание в моё тело возвращается наплывами чувств – сначала в нос ударяет приглушённый запах крови, испорченного мяса и каких-то резко пахнущих лекарственных средств, от которых начинает щипать слизистую. Глухо застонав и поморщившись от жуткой головной боли, которая пришла следом за обонянием, пытаюсь пошевелить рукой, чтобы заткнуть нос, и поворачиваю голову, попытавшись открыть глаза, однако резкая боль в глазных яблоках заставляет меня лишь крепче зажмуриться. Чувствую, как что-то мягкое и влажное касается моей щеки, проведя от подбородка до глаза, и сипло шепчу:
– Буч, фу, нельзя...
Почему мне вспомнился папин пёс – я не знаю. Буч был питбультерьером, и, несмотря на закрепившуюся за этой породой репутацию злобных и свирепых зверей, этот пёс любил абсолютно всех, был игривым и ласковым. К сожалению он умер три года назад от старости. Однако мой воспалённый мозг отказывался сейчас воспринимать этот факт.
Следом ко мне возвращается слух, и я слышу какую-то возню рядом с собой и чьё-то тяжёлое дыхание. Ледяные липкие руки забираются ко мне под толстовку и футболку, поглаживая обнажённую кожу, и я вновь чувствую прикосновение чего-то влажного.
– Вкусная...
В уши врезается чей-то безумный шёпот, и я резко распахиваю глаза, проигнорировав жуткий взрыв боли в голове, понимая, что это не Буч, и я не дома у родителей – я в психиатрической лечебнице Маунт-Мэссив, в которой произошло нечто чудовищное, кругом одни мертвецы да психопаты, жаждущие убить, съесть или изнасиловать любого, кто встретится на пути – не важной, живой это человек или нет.
Перед глазами появляется уродливое, покрытое струпьями, язвами и рубцами лицо пациента, который, лихорадочно шаря своими грязными руками по моему телу, бормочет что-то себе под нос, а затем наклоняется ко мне, чтобы в очередной раз провести языком по моему лицу, и из моей груди вырывается дикий визг. Не прекращая верещать, молочу руками и ногами, отталкивая от себя психопата, и отползаю назад, врезавшись спиной в шкафчик с медицинскими приборами. На пол падает несколько пробирок и колб, разбиваясь вдребезги, и я, продолжая орать, срывая голосовые связки, хватаю с пола осколок, больно врезавшийся лезвием мне в руку, и выставляю его вперёд, готовая защищаться, игнорируя вытекающую из пореза кровь. Бинт, которым был замотан первый порез, давно весь перепачкался и измочалился, свисая с ладони неаккуратными лоскутами, и я морщусь, когда острый край стекла царапает по незажившей ране, но сейчас меня больше волновал псих, который, испугавшись моего крика, захныкав, уползает в угол и забивается в него, обхватив себя руками за колени. Бешено озираюсь по сторонам, тяжело дыша, в поисках своих спутников и натыкаюсь взглядом на Вэйлона, лежащего рядом со мной на полу без сознания. Не отрывая глаз от душевнобольного, бросаюсь к Парку и истерично трясу его, пытаясь привести в чувство:
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Игры со смертью
ФанфикшнКак чувствует себя жертва, загнанная в ловушку? Каково это - когда знаешь, что можешь умереть в любой момент, но продолжаешь двигаться вперёд, пытаясь убежать от неизбежного? Джорджия Уилсон никогда не задумывалась о таких вещах, однако, когда она и...
