Упал. Очнулся. Папа!

Глава 42

Лиса

Ужасный день. Просто ужасный! Еще никогда, никогда мне не было так больно, так плохо и так стыдно! Если бы могла, под землю бы провалилась! А еще лучше — память потеряла, чтобы не помнить ничего, не видеть и не слышать!
Сначала откровение Чонгука в присутствии всех директоров, а теперь эта стильная молодая брюнетка... И пусть винить в случившемся кроме себя больше некого, но я ведь тоже живой человек! Я все чувствую! А он...
Прав был Юнги, когда сказал, что наши миры не пересекаются. Они совершенно разные, теперь я это еще лучше уяснила! Не знаю, что со мной произошло, когда увидела Чонгука с незнакомкой... Я просто дар речи потеряла, а сердце чуть не остановилось в груди от пронзившей его боли, но разве можно меня упрекать за то, что я чувствую?
Я бы никогда, никогда не стала им мешать! Разве я надеялась, что у Чонгука до меня никого не было? Или что все слова он мне говорил всерьез? Нет, это не правда! Я знала, что у нас нет будущего и старалась держаться. Я бы уже ушла, но он сам меня остановил с этим проклятым кофе. И если решил наказать за обман, то это вышло слишком жестоко!
Я выскочила из кабинета в приемную и бросилась в небольшую подсобку, где стояла злосчастная кофемашина, и где в шкафу висела моя одежда. Сбросив с ног туфли, переобулась в сапоги, схватила с вешалки шарф, пуховик и натянула на себя. Отыскав сумочку, выбежала назад в приемную, намереваясь на этот раз навсегда уйти из «Сезама»... и наткнулась на Чонгука.
Глаза ничего не видели, их застилали слезы, но высокую, широкоплечую фигуру шефа обойти оказалось сложно.
— Пропусти, я ухожу!
— Манобан, прекратите истерику, — услышала в ответ твердое и мрачное. — Я вас не отпускал!
Если бы шеф остался в своем кабинете со своей гостьей, мне было бы легче достойно исчезнуть. А так он стоял передо мной, как никогда важный и деловой, и губы задрожали.
— Как ты мог! — я не выдержала, отступая на шаг и поднимая на Чонгука взгляд. — Зачем... зачем ты сказал ей! Она ведь все поняла! Им всем про ресторан зачем?
— Вас не поймешь, Манобан. То почему я не сказал Пригожевой, что между нами ничего не было, то теперь почему сказал. Иногда кому-то полезно узнать правду, вот и все. Остальным же придется с этой правдой считаться.
— Кому-то? — я изумилась, и слезы сорвались на щеки. — Как у тебя все просто! А меня ты спросил?
— Не успел. — Чонгука достал из кармана носовой платок и протянул мне. — На вот, возьми, плакса.
— Оставь себе! — и не подумала я взять предложенную вещь, но слезы обиды остановить не смогла. Просто смахнула их пальцами. — Почему, Чонгук? Неужели я так сильно тебя обидела, что ты никогда не простишь? Ты ведь мог и не унижать меня, даже зная правду! Я пообещала, что уйду и ничего от тебя не хотела. Или думаешь, если я обычный секретарь, а не расфуфыренная фифа из твоего круга, так у меня сердца нет? Гордости? И можно мои чувства, как коврик, под ноги стелить? Так, что ли?!
— На комплимент напрашиваешься, Лиса? — сузил взгляд Чонгук. — Снова хочешь узнать, что я о тебе думаю?
— Да очень надо!
— Вот и хватит решать за меня! Пообещала она!
Что? Ну, до чего же он невозможный тип! Однако «Ненавижу» показалось не совсем подходящим словом, и я гневно выдохнула:
— Это не ты, это я тебя видеть не могу. И терпеть тоже!
— Ничего, как-нибудь переживу.
— Пропусти! Я полагала, что тебя ждут!
— Подождут, — холодно отчеканил Чон.
— Сноб и ледышка, вот ты кто!
— А вот это ты зря, Лиса... Очень опрометчиво, и тебе это известно.
— Да мне все равно. Я увольняюсь!
— Отлично решение, Манобан. Давно пора!
— Ах так... Ну и прощай!
Я метнулась к своему рабочему месту и достала из папки уже готовое заявление об увольнении. Положив его на стол, на видное место, широко расписалась под текстом ручкой.
В этот момент дверь кабинета вновь открылась и из него вышла темноволосая незнакомка. Обратилась к Чонгуку с каким-то вопросом, но я ее не слушала. Я больше никого не слышала...
— Лиса, стой! Подожди меня на улице, слышишь!
... схватив сумку, я уже выбежала из приемной и торопливо уходила по коридору, готовая каждую секунду сорваться на бег.
Подождать? Зачем? Что это сможет решить? Поможет не так больно расстаться?
Нет, все закончилось. И на этот раз окончательно!
* * *
В детском саду было по-новогоднему красиво и тихо, как всегда бывает в подобных местах перед большим праздником. К этому часу почти всех детей успели забрать родители и в небольшом холле возле тонкой елочки, под присмотром дежурного воспитателя, сидело всего четверо малышей. И только моя Сана, одетая в комбинезон и светлую шапку, с Рюджин в обнимку, стояла у окна и ждала. Я понадеялась, что меня.
— Мама, а дядя Чонгук сейчас где? — спросила дочка, когда мы с ней вышли на улицу и пошли за руку по дорожке к входной калитке.
Ну, хоть не «папа». Но и забыть еще не готова.
— На работе, солнышко. Он очень занят.
— А у него будет на работе утренник, как завтра у нас в садике?
— Нет. Не думаю.
— Жаль. Я хотела попросить Деда Мороза принести ему подарок. Я знаю, что он хочет, он мне говорил.
— Правда? — я удивилась. У обоих было грустное настроение, и мы шли не спеша.
— Да, только это секрет, мамочка. Если я тебе скажу, ты больше никому не расскажешь?
— Конечно, нет.
— Он хочет куклу. Маленькую волшебницу Зои с розовыми волосами, совсем, как я! Чтобы у Рюджин была подружка. Ей та-ак скучно одной!
Дочка вздохнула, опустила взгляд и отвернулась, подумав о чем-то о своем, о детском, а я замолчала, поразившись смекалке Чонгука. И хотя была расстроена, а все равно вспомнила его с благодарностью.

Вот и подумай, кто из них оказался хитрее: Сана, наверняка замучившая Чонгука вопросом, или Чон, сумевший выведать, о чем же малышка мечтает.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Автобусная остановка в это вечернее время оказалась заполнена людьми, Сана заупрямилась, и мы пошли домой пешком. Я крепче обхватила детскую ладошку в вязаной перчатке своей и подумала о том, что надо будет обязательно купить дочке розоволосую куклу. И сказать, что это подарок от дяди Чонгука. Пусть порадуется, если уж я не могу.
Пока шли домой, сто мыслей пролетело в голове и сто воспоминаний — все, что случилось в моей жизни за эти две недели. Даже и не ожидала, что их окажется так много. И от сонма этих мыслей вся обида на шефа истаяла, как рассветный туман, словно ее и не было вовсе. Оставив меня один на один с голой правдой и... чего уж от себя таить, с разбитым сердцем.
Да, все закончилось, только как жить дальше? Чем заглушить заполнившую душу тоску, которая не пройдет ни завтра, ни послезавтра — я это чувствовала. Чонгук сильный, он справится со всем и без своей заполошной секретарши. Вернется к привычной жизни, вещам и окружению. А я? Сколько времени потребуется мне, чтобы забыть его? Забыть, что в моей жизни, пусть и короткое мгновение, но был рядом человек, о котором можно только мечтать.
Я хотела позвонить детям, Минхо и Риточке, которые ждали дома, но, открыв сумочку, поняла, что оставила телефон на работе — в ящике стола. Совсем забыла о нем, когда убегала.
Прекрасно. А точнее, ужасно! Нет ничего хуже того, чтобы возвращаться туда, где тебя больше не ждут.

«...Я увольняюсь!

— Отлично решение, Манобан. Давно пора!..»

В груди вновь повернулся колючий ком грусти и на глаза навернулись слезы: что же я наделала со своей жизнью? Где теперь искать работу? С чего начинать? Как не думать о том, что у Чонгука есть другая женщина — красивая и успешная незнакомка, с которой они так похожи — себе-то я могла признаться. В том, что они были близки, больше не сомневалась. Успела увидеть достаточно, чтобы понять — были. И услышать, как он попросил оставить их одних...
Соскучился? Не мог меня больше видеть?
Брюнетка точно по нему соскучилась, ее голос так и звенел радостью, когда встретила Чонгука, а вот он... Неужели заметил, что я чуть не умерла от ревности?.. Хотя, как тут не заметить, когда меня буквально ошеломила их встреча. Какой же глупой я наверняка ему показалась. Секретаршей, которую жизнь щелкнула по носу, а потом справедливо отсыпала по заслугам.