Сан-Джуниперо

Принятие Часть 1

- Мира, ты гляди кто тут! Не уж то твой паршивый выродок, - усмехнулся отец, обратившись к моей матери.
- Он и твой выродок тоже, между прочим. Это ты мне за него заплатил, - недовольно фыркнула мать.
- Я в курсе. Захлопни пасть.
- Эрик, идём, нам пора, - мягко позвал меня Док и потянул за рукав куртки. Он явно чуял, что дело пахло жареным, но я просто не мог сдвинуться с места, всё смотрел и смотрел в глаза тем людям, благодаря которым я появился на свет.
Отец оглядел сначала Дока, потом здание психушки, а затем меня и, заметив на моей руке браслет пациента, ехидно улыбнулся.
- Так ты у нас теперь псих, да? Что ж, вполне подходящее место для такого выродка как ты.
- Заткнись... - тихо выпалил я, опустив взгляд в землю. С детства у меня остался рефлекс, что если я начинал говорить с отцом, то в глаза ему лучше не смотреть, иначе огребёшь.
- Что ты сказал, а ну повтори? - с ноткой злости произнёс отец. Прям как в детстве, когда он ругал и бил меня за всё подряд, даже за то, что я не мог купить ему пива, потому что мне его просто не продали бы
- Не... Не смей так г-говорить... Ты... Ты дал ма... Мире денег... Чтобы о-оставить меня... З-зачем? П-почему не дал меня убить? - спросил я, заикаясь. Я чуть было не сказал «мама», но у меня язык не повернулся назвать её именно так.
- Потому что мы оба как дураки надеялись, что из тебя выйдет что-то путное, - вдруг подала голос моя мать.
- Мира, не разговаривай с ним, - фыркнул отец.
- Заткнись, Джо. Я сама решаю, когда мне говорить, - огрызнулась мать и вновь повернулась ко мне.
- Мы надеялись, что ты будешь лучше нас. Но мы ошиблись. Ты такой же как мы, даже хуже. От тебя были одни проблемы.
- Н-не правда... Это в-вы надо мной издевались... Вы меня б-били... Вы сплавляли меня в тот п-поганный п-приют... - дрожащий голосом ответил я. Мне было больно слышать слова моих родителей. Больно было вспоминать всё, что они со мной сделали.
- Всё потому, что ты мешал своей матери зарабатывать деньги, - произнёс отец.
- Зарабатывать тем, что она шлюха? - со злобой спросил я. Меня дико бесили и ранили слова отца. Мать даже дверь в свою комнату никогда не закрывала, ей было плевать, что я могу что-то увидеть. А когда видел, она на меня злилась и била. Все мои одноклассники в школе знали, кто моя мать такая, они меня постоянно из-за этого унижали. Я даже привык к их издевательствам, которые с каждым разом были всё хуже и хуже. Но потом для меня стало нормой возращяться домой с синяками и уходить в школу с новыми.
- Да, я шлюха, - призналась мать.
- А ты никчёмный выродок, который только и делал что ныл. И куда нас это привело? Я сейчас зарабатываю круглые суммы и живу в роскоши, а ты? Взгляни на себя! Ты жалок, так к тому же живёшь в психушке.
- Знаешь, ты была права, Мира, всё-таки надо было сделать тогда аборт, - усмехнулся отец. - Как не крути, а ты один в один похож на нас. У тебя глаза Миры и мои волосы. И характер тоже мой. И это чертовски отвратительно.
Я сжал руку в кулак, пытаясь удержаться от того, чтобы не врезать отцу.
- Вы с-сами виноваты ч-что я р-родился... Тогда п-почему? Почему вы вините м-меня? Что я сделал не так? - спросил я.
- В том то и дело, что ты ничего не сделал. Ни хорошего, ни плохого. Ты только ныл и сидел у нас на шее. Когда ты был маленьким, ты постоянно плакал, поэтому всё младенчество ты провёл с бабушкой. А потом ты даже не мог спокойно посидеть в своей комнате, пока я работала. Тебе постоянно было что-то от меня нужно. Клиентов не устраивало, что по дому шляется мелкий крысёныш, и они платили меньше. Я старалась для тебя, но ты даже спасибо мне сказать не мог. Настолько ты был жалок, - ответила мне мать. Док дёрнул меня за руку.
- Эрик... Идём, нас уже ждут, - попытался избавить меня от болезненного диалога Док.
Но я продолжал стоять как вкопанный и слушать слова отца. А потом я не выдержал и замахнулся, попытавшись ударить отца в нос. Но он быстро остановил мою руку, залепил мне пощёчину и прижал к забору.
- Видишь? Это в тебе говорит мой характер. Мерзость. Ты взял только худшие наши черты. А за то, что ты, мелкий крысёныш, пытался меня ударить, я выбью из тебя всю дурь, - заявил отец и занёс руку для удара. Я инстинктивно сжался, прям как в детстве, готовясь к целой куче тумаков.
- Мистер Ричардсон, немедленно прекратите! Если вы хоть пальцем его тронете, я вызову копов! - раздался голос Дока. Я открыл глаза и увидел, как Док держит отца за запястье, не давая ему меня ударить.
Отец презрительно взглянул на Дока.
- Ладно, больно сдался мне этот кусок мусора, даже руки марать не охото. Сами разбирайтесь со своим ручным психом. Идём, Мира, - фыркнул отец, напоследок бросив на меня взгляд, полный ненависти и, вместе с матерью, удалился.
Я по-прежнему стоял в ступоре, пытаясь переварить происходящее. Док положил мне руку на плечо и тихо спросил:
- Эрик, ты в порядке?
Я словно очнулся и оттолкнул Дока.
- Не трогай меня! Отвали! - закричал я и бегом бросился в больницу, игнорируя все окрики Дока.
- Эрик! Стой, Эрик! - услышал я, но даже не обернулся. Я бежал наверх, в свою палату, желая спрятаться от всего мира, лишь бы больше не было больно. Я пробежал мимо Рича и Чарли.
- Эй, Эрик, что случи... - услышал я обрывок фразы, но так же не обратил внимания. Я забежал в свою комнату и со всей силы хлопнул дверью. Благо в моей палате она была, что было несомненно плюсом.
Мои нервы окончательно сдали. Я принялся орать во всё горло и крушить всё вокруг. На пол полетели мои вещи: манга, зажигалка, наушники, фантики, сигареты. Всё, что плохо лежало попало под раздачу. Подушка и одеяло полетели в стену, а простынь я просто порвал на мелкие клочки. Но и этого мне было мало, я принялся колотить кулаками стену и орать ещё громче, буквально срывая голос. Костяшки сбивались в кровь, но я всё колотил и колотил. Хорошо, что на этаже никого не было, ибо все ушли на обед, иначе санитары бы давно меня скрутили.
Наконец, силы покинули меня, я устало спустился по стенке на пол и принялся тихо реветь. Мне было так плохо и больно. До невыносимого больно. Хотелось выдрать собственное сердце из груди, лишь бы не чувствовать этой тяжёлой и давящей боли. Это я виноват... Это моя вина... Только моя... Или не моя? Кто я вообще такой? Не уж то я всего лишь жалкая тень своих родителей? Нет мы не можем быть похожи. Я - не они. Или всё же они? Я не знал, как спрятаться от этих мыслей, поэтому просто обнял себя за колени и уткнулся в них лицом, продолжая реветь.
И тут я услышал тихий, аккуратный щелчок замка, потом скрип двери и почувствовал, что кто-то сел передо мной на корточки. Я поднял глаза и увидел Чарли. Её взгляд был полон тепла и сочувствия.
- Ч-чарли? - хриплым голосом спросил я. Мне казалось, что она мне мерещится.
- Да, я здесь. Что случилось, Эрик? - спросила она и взяла меня за руку. Её ладони были очень тёплыми и мягкими, это успокаивало.
- М-мои р-родители, Чарли... Они б-были здесь... Я с ними г-говорил... Я ведь их забыл, Чарли... Я ведь уже их з-забыл... Тогда почему... П-почему мне так б-больно? Мне очень больно, Чарли, - произнёс я сквозь слезы.
Чарли промолчала секунду, а потом села справа от меня и крепко меня обняла.
- Может потому что в глубине души ты всё ещё хочешь, чтобы они тебя любили? Или наоборот ты их всё ещё любишь? - осторожно спросила она.
- Н-нет... Я н-не могу их л-любить... Это н-не в-возможно... И их л-любовь мне не н-нужна... Я их н-ненавижу... Я не х-хочу ч-чтобы они меня л-любили... Это м-мерзко... - хрипло ответил я.
- А ты вообще уверен в том, чего ты хочешь, Эрик? - спросила Чарли.
- Я... Я не знаю, Чарли... П-правда, не знаю.
Чарли тяжело вздохнула и положила голову мне на плечо.
- Знаешь, мне кажется, что на самом деле никому из нас никогда не станет легче. Мы просто научимся жить со своим прошлым, смиримся с настоящим, но легче нам никогда не будет, - ответила она.
Я взглянул на браслет на своей руке, подаренный Эджем. Значит, легче никому и никогда не становится, так? Значит и Эджу тоже не стало легче? И что же тогда получается? Выхода нет? Совсем?
Эти вопросы отнимали у меня все силы настолько, что хотелось орать от безысходности.
- Я устал, Чарли... Безумно устал... - произнёс я и положил свою голову поверх её.
- Я тоже... Давай поспим немного? - предложила она.
- Давай, - согласился я, прикрыл глаза и уснул, крепко обняв Чарли.
Мне снова снилось моё прошлое. На этот раз это был мой самый первый пробег из психушки. Мне тогда только-только разрешили выходить во двор, даже сигареты были для меня ещё под запретом, а я уже искал способ побега. И я его нашёл. Я тогда заметил, что Игорь часто отходил в сторону, чтобы покурить с другими санитарами, и переставал обращать на меня внимание. Я этим воспользовался.
Когда Игорь отвлёкся, я незаметно прошмыгнул на задний двор и при помощи дерева, которое там росло, принялся перелезать через забор.
Сложнее всего было подняться по стволу к верхним веткам, но я справился, хоть и содрал себе руки в кровь. Но на тот момент это было не важно. Потом я аккуратно, мелкими шажками продвигаясь по ветке, приблизился к забору с колючей проволокой.
Теперь самое сложное: нужно как-то перелезть через забор, при этом не зацепиться за проволоку и не сломать себе чего-нибудь. Забор был в высоту метра два - два с половиной, но с дерева высота казалась внушительной.
Я собрал всю волю в кулак и спрыгнул с ветки вниз. Естественно, я зацепился ногой за проволоку, хорошенько оцарапав её, и грохнулся вниз прямо на левую руку. Было очень больно, казалось, что я её конкретно сломал. Но я не заострил на этом внимания. Я был свободен, и это было куда важнее сломанной руки.
Я аккуратно встал, придерживая левую руку в одном положении, и бросился бежать. Надо валить, валить, пока меня не спалили. Пока сраные коновальские шавки снова не набросились на меня и не сломали мне и вторую руку. Но не успел я порадоваться свободе, как тут же я чуть не попал под колёса ментовской машины.
- Эй, мистер, какого чёрта вы выскочили на дорогу на красный? - возмутился вышедший из машины коп.
Я промолчал. Тогда коп оглядел меня с ног до головы и попросил:
- Ну-ка, покажите свои документы.
Я испугался, что он догадался о моём побеге из психушки и сейчас потащит меня обратно. Поэтому я сорвался с места и бросился бежать. Но внезапно моё тело пронзила резкая боль. Похоже коп ударил меня шокером. Я упал на землю и почувствовал, как теряю сознание. Краем уха я услышал, как коп сказал что-то в рацию, и ощутил как на моих руках защёлкиваются наручники, а после я вырубился.
Очнулся я, когда копы волокли меня от машины в здание участка. Естественно я стал сопротивляться, за что огрёб тумаков. Второй раз пробовать не стал, до сих пор в памяти сохранилось воспоминание о том, как я попал в психушку. По итогу меня всего в крови с побитой мордой притащили в какой-то кабинет и принялись расспрашивать, кто я и откуда. Я молчал.
Тогда они решили меня обыскать. Естественно ничего, кроме браслета они не нашли, поэтому единственное решение, которое они приняли, это позвонить в больницу. Через час с лишним, я, уже порядком уставший и голодный, начал засыпать, но коп, следивший за мной, не давал мне заснуть. Постоянно щёлкал пальцами у меня над ухом или резко включал громкую музыку.
- Эй, псих, не спи, скоро твой докторишка с психушки придёт, - повторял он. Вдруг в дверь постучались.
- Войдите, - ответил мой временный сторож, и на пороге появился Док в сопровождении шерифа.
- Эрик, вот ты где! Боже, что с тобой случилось? Вот почему тебе не сиделось в больнице?! - возмущался Док.
- Мистер Сейлор, так это ваше? - спросил шериф, принебрежительно указав на меня.
- Да, это мой пациент. Если позволите, я бы хотел поговорить с ним немного на едине, - ответил Док, и копы вышли за дверь.
- Ну и? Скажешь что-нибудь? - спросил у меня медик и сел напротив.
Я непроронил ни слова. Мне было стыдно и страшно хоть что-то говорить.
- Вот скажи, чего ты этим добился, кроме кучи синяков, а? Что, рука болит, да? Сломал небось? Дай взгляну, - Док потянулся, чтобы меня осмотреть, но я отшатнулся, словно коснулся огня. Док тяжело вздохнул и потёр переносицу.
- Ладно... Знаешь, я ожидал, что ты не станешь идти на компромисс, поэтому попробуем поговорить по-другому. Смотри, что у меня есть, - Док вытащил из кармана какой-то предмет, и я застыл как вкопанный.
В руках у него был маленький альбом для коллекционных карточек с покемонами. Помню, как бабушка подарила мне его на день рождения. Это был мой единственный и самый ценный подарок. Бабушка наскребла на него все деньги, какие только смогла найти. Коллекцию в итоге я так и не собрал, всего 2-3 карточки.
Остальную часть альбома заполняли фотографии бабушки, одна из них была совместная со мной, сделанная в автомате для фотографии. А ещё фантики от жевачек и небольшие наклейки, которые тоже подарила мне бабушка. Эта вещица была единственным, что осталось у меня от бабушки, а потому она была крайне ценна для меня.
- Знакомая вещица, верно? Это хорошо, значит мы должны друг друга услышать. Сейчас я скажу тебе, что будет. Я поговорю с шерифом и попрошу не заводить на тебя дело. А после мы вернёмся в больницу. Я осмотрю тебя, а ты сделаешь всё, что я скажу. И примешь все лекарства, которые я тебе дам. А потом ты пообещаешь мне больше никогда не сбегать. И если ты будешь хорошо себя вести, я верну тебе эту вещицу, понял?
- Д-да... - заикаясь ответил я. Ради памяти бабушки я готов был пойти на всё. Да и сил брыкаться у меня уже не осталось...