Feeling so fly

Эпилог.

*Спустя два года*

За окном декабрь. В этом году снег пошёл как никогда рано, поэтому атмосфера праздника появилась уже тогда.
Канун Рождества. Украшенная елка в углу комнаты, гирлянды по всему дому и тепло. Тепло, которое исходит от горячих батарей и от людей, которые живут в этой квартире. От людей, которые дорожат друг другом и связаны красными нитями.

Парни заходят в квартиру в сопровождении громкого смеха. Оставляют пакеты, полные еды, и снимают верхнюю одежду.

— И все равно мне кажется, что тебе бы очень пошёл костюм снеговика из Холодного Сердца, — говорит Минхо, весь красный то ли от холода, то ли от смеха.

— Очень смешно, — возмущённо отвечает Хан, но с улыбкой на лице. Всё-таки походы по магазинам с любимым человеком это лучшее, что может быть в предпраздничное время.

Так и началась их история. Два года назад. Когда произошёл робкий первый поцелуй, когда они ещё долго лежали вместе и обсуждали всё на свете. Оттуда и началась новая жизнь.

Были трудности. С переездом, со взаимоотношениями, но они прошли через это, и ещё столько же пройдут.

Минхо вылечился. И когда Джисон убедился в этом, то даже слез сдержать не мог. Он поддерживал Ли,
ходил с ним к психологу и трясся весь, пока ждал парня возле кабинета.
Они не сменили врача, чтобы парню было комфортнее и он смог закончить лечение.

Были срывы и истерики. Родители Минхо пытались до него достучаться, но он раз и навсегда им объяснил, что больше не нуждается в их поддержке и любви, как бы это не было больно.
Когда ему снились кошмары, он просыпаться в холодном поту и со слезами на глазах. В такие моменты Джисон, который первое время спал в другой комнате, чтобы дать старшему привыкнуть, как по зову сердца тоже просыпался и шёл проверять Минхо.
Он часто так делал, когда переживал перед сном или предчуствовал что-то плохое. Долго поглаживал старшего по спине, обнимая и нашептывая успокаивающие слова. И Минхо успокаивался, потому что, как и до этого, чувствовал, что рядом с младшим ему не страшно.
Когда они только переехали в новую квартиру, Джисон сам пошёл на то, чтобы не доставлять старшему дискомфорта, первое время ночевал в другой комнате на тесном диване. Но Минхо, который вскоре понял, что это ни к чему, сказал, что спать рядом с Ханом ему будет куда комфортнее.

— Как я рад, что в этот день мы снова вместе, как и в прошлом году, — с улыбкой сказал Минхо, войдя на кухню.

— Только в прошлом году ты не говорил о том, что я буду отлично смотреться в костюме снеговика, — возмутился Джисон, подходя к нему со спины и заключая в объятия.

— Как будто ты обидешься на меня из-за этого, — пробурчал Минхо, развернувшись в чужих руках и в ответ обнимая того, прижимая к себе крепче.

— Мне будет тяжело, если я на тебя обижусь и между нами будет напряжение, — сказал Джисон куда-то в плечо старшему.

— Поэтому ссориться не к чему. — Последнее, что сказал Минхо перед тем, как прильнуть к мягким губам, которые за это время стали безумно родными.

И Минхо уже никогда не отпустит Джисона, который открыл ему глаза на мир и помог выбраться из тягучего болота абстрагирования, спасая от самоуничтожения.

И где-то в дальнем углу шкафа лежит коробка с дневниками Минхо, которые теперь являются своеобразной историей его жизни, которую он вспоминает только как то, что принадлежит не ему, а прошлому, которое он давно отпустил.