Импровизация чувств

Москва

Утро началось не очень хорошо. Шастун проснулся от криков его матери и её нового «ухажера», что доносились с кухни. На часах было шесть пятнадцать, а посуда в квартире гремела всё громче и громче, с характерным треском падая на пол. Антон, честно говоря, боялся Васю, поэтому не хотел влезать в их конфликт, но больше всего его бесили громкие звуки, из-за которых он не мог нормально сосредоточиться на своих мыслях или делах; этот ублюдок повышал на мать голос, что ещё сильнее давило на голову. «Вообще, что он о себе возомнил?», — подумал Антон, и в это же мгновение у него появилось непреодолимое желание набить морду Васе, чтобы тот, наконец, заткнулся. Но, несмотря на весь этот кошмар, у него были дела поважнее, которые требовали немедленного решения, например: придумать, как позавтракать в этом хаосе и выйти из дома, чтобы его никто не трогал. Достаточно сложно, учитывая домашнюю обстановку, которая пыталась прижать Антона к стене и обхватить крепкими руками шею, начиная душить.
Шастун, спустя несколько минут, наконец оделся, поправил торчащие волосы и нацепил на руки браслеты, облегченно выдыхая. «Блин, круто смотрятся, сюда бы ещё кольца», — подумал Антон, удивляясь своим мыслям. Впервые за последний год его что-то искренне порадовало. Видимо, он нашёл ещё один способ отвлечься от этого мира; кольца и браслеты идеально подошли, немного привлекая к себе внимание и защищая от жестокости этого мира. Парень вспомнил, что у него где-то завалялись три кольца, которые ему когда-то дарил отец; как бы он ни ненавидел его за то, что тот бросил маму и превратил их жизнь в настоящий ад, состоящий из вечных пьянок и ругательств, в какой-то мере, Антон был благодарен ему, и это странное чувство порой разрывало сердце.
«Ну, у меня ещё есть время, чтобы их найти», — подумал парень и принялся искать кольца, которые, как оказалось, лежали в выдвижном ящике прикроватной тумбочки. Ну всё, теперь можно идти.
Антон медленно приоткрыл дверь, выглядывая наружу. Мать всё также кричала на Васю, вызывая небольшую панику у парня. Заурчал живот, напоминая о себе, но в подобной обстановке поесть точно бы никак не получилось, поэтому парню придётся идти голодным. Ему ведь не привыкать. И раньше так ходил. Шастун проскользнул мимо родительницы и её ухажёра и со спокойствием вышел из квартиры, чувствуя некое облегчение, даже если, захлопывая за собой дверь, в подъезде всё равно доносились крики Васи.
— Не смей орать на меня, иначе я свалю от тебя. Прямо как твой чёртов сын! — услышав это, Антон быстро побежать вниз по этажам, лишь бы за ним не погнались. Он выбежал из подъезда, учащенно дыша и держась за сердце, что бешено колотилось, норовясь выпрыгнуть.
Улица встретила его свежим воздухом, немного прохладным ветром, что бил по лицу, освобождая от цепей, и блестящим снегом под ногами, что заметно успокаивал парня. Антон медленным шагом направился к автобусной остановке, что находилась неподалеку от его дома, по пути решая зайти в ларёк к тёте Свете, чтобы взять перекусить. Вообще, эта женщина была очень милой и доброй продавщицей с пухленьким телосложением, голубыми глазами, в которых можно было утонуть, и светлыми волнистыми волосами, что обычно сияли на свету. Антон бы хотел, чтобы она была его бабушкой или, может быть, даже мамой. Тётя Света искренне любила парня и каждый раз радовалась за его успехи больше, чем кто-либо из родных. Такое отношение по-настоящему грело сердце.
Спустя пару минуту Антон зашёл в ларёк, широко улыбаясь.
— Здравствуйте, тёть Света, — окликнул продавщицу парень.
— Ой, Антош, а ты что так рано стал заходить? — очень удивлено спросила она, смотря на него с широко распахнутыми глазами.
— Да я на неделю уезжаю в Москву, а позавтракать дома не успел. Есть чем перекусить? — скромно спросил парень. Честно говоря, было немного неловко спрашивать о таком.
— Конечно, вот, очень вкусная булочка с сахаром, — она протянула выпечку, и Антон, готовый радоваться любой еде, забрал её. — И возьми молочко, чтобы сухо не было. Часа два-три точно есть не захочешь. — Давайте, а есть слойка с вишней? — уже пободрее спросил парень.
— Конечно! Так, слойка с вишней будет стоить пятнадцать рублей, булочка тоже, а молоко —тридцать. В итоге с тебя шестьдесят рублей.
Парень протянул сто рублей, после чего закинул слойку в рюкзак и вышел из маленького магазинчика, прощаясь с тётей Светой. По пути он начал есть булочку, попутно запивая молоком. Ларек от вокзала находился не так далеко, а весь путь на автобусе занимал где-то минут пятнадцать, поэтому Антон не сильно торопился; было время погулять и подумать о всяком.
Спустя две-три минуты булочка была полностью съедена, молоко выпито, а чувство голода начало понемногу угасать; можно было наконец покурить, что очень сильно радовало. Антон достал наушники, подключил их к телефону, включил музыку на всю громкость, чтобы не слышать ничего, что происходит вокруг, и закурил сигарету, делая первую затяжку. Организм медленно начал расслабляться, и та тревога, которая была с утра, сошла на нет. Антон ушёл в свой мир, наслаждаясь прекрасной атмосферой на улице: начинало светлеть, гул потихоньку заполнял улицы, а фонари перестали гореть, больше не снабжая яркость искращийся под ногами снег.
Шастун любил гулять зимой: темнело рано, солнце поднималось слишком поздно, от чего создавалось ощущение, что он в другой Вселенной, где кроме него, музыки, сигарет и мыслей о вечном больше никого нет. Таким образом Антон отвлекался от реальности, где ему порой было некомфортно. Парень стал думать о будущем: «Куда поступать? Что делать после школы? Остаться в Воронеже или уехать?». Но тут его раздумья перебил звуковой сигнал машины, который был слышен даже через наушники и капюшон. Автомобиль остановился прямо перед парнем, и сердце Антона замерло.
Из чёрного тонированного Hammer вышел статный и подкаченный мужчина лет двадцати пяти-тридцати, по взгляду которого можно было понять, что тот враждебно настроен.
— Ты что творишь? А если бы я не затормозил, тебе жить надоело, что ли? — с огнём в глазах сказал мужчина, хватая Антона за воротник и притягивая к себе.
— Да...да...да... хорошо, извините, пожалуйста, — в глазах Шастуна плескался страх вперемешку с непониманием. Мужчина заметил это, чуть остудил свой пыл и отпустил Антона. Тот, в свою очередь, поскорее попытался уйти оттуда, оставляя незнакомца позади.