Узами Аристократии

Часть 4. Шаг в неизвестность

      – Я всё равно не наследный принц, почему я должен это делать?! – Сатур повышает голос, но сразу же осекается, видя тяжёлый взгляд отца. Джефф сжимает челюсти, ощущая, как на скулах ходят желваки, и стискивает кулаки от бессильной злости. Приёмы, любезность, обхаживание важных гостей – он уже привык к этому, их учили вести себя так с раннего детства. И чем старше они становились, тем больше вокруг вырастало запретов и правил: это не делай, с теми не общайся, а с этими наоборот общайся как можно больше. Его раздражало буквально всё, и не важно, что ему приносили на блюдечке, потому что несмотря на внешнее безразличие ко всему, что происходило вокруг, он часто задумывался о том, что с радостью отказался бы от всех финансовых благ, чтобы иметь возможность дышать полной грудью.

      – Принц, наследный или нет, должен уметь вести такого рода дела, ты обязан учится этому и твоё желание никому не интересно. Я и так даю тебе возможность выбирать, а мог бы просто отослать в другую страну и всё.

      Сатур кипит от бессильной злобы, смотрит прямо в тёмные глаза мужчины, подавляющего окружающих одним лишь взглядом. Вопреки распространённому мнению, Джефф учился сам, упорно отдавал все силы и время, потому что понимал, что это важно. Но он не готов взвалить себе на плечи и обучение, и подготовку к должности советника короля. Его старший брат, Джеймс, был наследником по праву рождения, но даже его не заставляли так много трудиться, хоть он и должен был стать будущим королём Таиланда.

      – От... – принц осекается, склоняя голову, – мой король, я с честью займу должность советника и правой руки будущего короля, с честью пройду подготовку и обучение, но сделаю это через год, – он опускается на одно колено перед отцом и поднимает на него взгляд, – когда окончу университет и...

      – Джефф, – король даже не повышает голос, но у парня по спине бегут мурашки и ему, как маленькому мальчику, хочется съёжиться и уменьшиться в размерах, потому что ощущение бессилия нависает над ним, раздражая до невозможности. – Тебе и так всегда давали слишком много свободы. Ты делал, что хотел, и получал, что хотел. Настало время, когда ты будешь делать то, что хочу я. Ты должен быть благодарен, что человек, который будет тебя обучать, прилетит в нашу страну. Но если я услышу ещё хотя бы слово возражения, ты завтра же полетишь в Японию на целый год. Ты не можешь отказаться или попытаться мне возразить, иначе я лишу тебя титула и всех регалий, – мужчина смотрит холодно, свысока, унижая собственного сына одним лишь взглядом, – а теперь пошёл вон.