Я провалилась в свои мысли, как в глубокую яму, даже пропустив мимо ушей противный и громкий звук звонка на перемену.
Сколько же проклятий в свой адрес сейчас получил человек, дающий звонки на перемены и уроки; как же мне не хотелось расставаться с брюнеткой, так остро среагировавшей на этот звук. Словно жалобный зов звал её на помощь, призывая скорее уходить от меня, будто это спасало ей жизнь.
Она быстро мелькнула в дверях, ничего мне не сказав. Это одновременно ещё больше расстроило меня, но более разозлило. Проводив её печальным и гневным взглядом, я пыталась запомнить этот сладкий запах, ушедший вместе с Ариной. Как тонкая полоса дыма, такого сладкого и приятного дыма, испарилась, улетев за дверь. Всё самое приятное, казалось, навсегда покинуло меня: и радость, и улыбка, и аромат, и одесситка,и, наконец, мои глубокие мечты. Всё это ушло вслед за школьницей, направившейся в кабинет.
Что-то подсказывало мне, что этот урок она тоже прогуляет, пользуясь своей безграничной наглостью и неуважению к нелюбимым учителям, что украинка будет шугаться от каждого шороха и стука длинных каблуков, сядет где-нибудь у раздевалки, прикинувшись дежурной, положит большой рюкзак на лавочку и будет сидеть в полной тишине, перебирая в смышлёной голове нелепые для своего ума мысли; забудет, наконец, этот случай, а потом уйдёт в тренерскую, где дружелюбные и открытые учителя физкультуры примут её и не расскажут ничего о её проделках. Что угодно, лишь бы она не ушла из школы домой...
Опять я в своих мыслях, и так всю перемену. Чёрт знает, чем занята была брюнеточка и с кем общалась, я не намерена была идти за ней, хотелось оставить её.
В самом конце перемены, что я отчётливо помню, ко мне в кабинет пришла завуч, попросив прийти в учительскую как можно скорее. Строгие, маленькие и усталые глаза смотрели в мои, а вскоре скрылись.
Учительская находилась на втором этаже, там же расписание, и там же классная комната 5Д. Это значило, что Арину я наверняка увижу, ведь она может сейчас гулять с подругой по этажу, обсуждая всё и всех на свете, может одиноко сидеть на скамейке у кабинета и перебирать колечко в руке, или ожидать своего друга, облокотившись об холодную стену.
Я поднималась по лестнице, положив левую руку на толстые, окрашенные в коричневый цвет перила. По лестнице спускались и поднимались школьницы и школьники, и кучкой друзей, и по одиночке, что-то бурно обсуждали, смеялись, злились и не испытывали на лице ровно никаких чувств. Они напоминали мне мою Арину, для многих считавшейся своей сверстницей. Выйдя на нужном этаже, я отправилась в правое крыло, расположенное близко к учительской. Белая, давно окрашенная дверь легко открылась, передо мной показались то открывающиеся, то закрывающиеся двери нескольких кабинетов, большая закрытая библиотека в тупике коридора, распахнутые настежь окна,развивающиеся жалюзи нежно-голубого оттенка, огромные горшки с сухой землёй и колючими листьями маленьких цветов; всё это было мне настолько знакомо, что я проходила мимо этой картины так равнодушно, будто ничего кроме двери учительской и ветерка, исходящего от окон, здесь не было.
Учительская— дом сплетен и подозрений. Отзывчивые учителя, не любившие этого клубка гадюк, всегда сидели на отдельных стульях у окон, как бы отдельно от остальных. А грязные сплетницы занимали "почётные" места, это были кожаные, большие и мягкие стулья, расставленые вокруг стола из красного дерева.
Я ненавижу сплетни и подозрения, но сижу на "почётном" месте. Это случилось из-за того, что я многоуважаемая персона среди учителей, и даже такие мерзкие люди соизволили уступить мне место в своём замкнутом кругу. А на стульях у окон обычно сидели учителя физкультуры и географии, иногда истории и ОБЖ. Их предметы часто бывают недооценены, с чем они не всегда готовы смириться.
Признаться честно, то места у стола не всегда занимают сплетницы, иногда их просто не приглашают на совещания, и с прошлого года это случается чуть ли не каждый раз. Это событие, конечно, мы очень одобряем, особенно отдалившиеся от всех учителя.
Я заняла своё место, поодаль меня сидела моя знакомая учительница химии, весёлая и открытая. С ней мы часто переговариваемся, но этот раз стал исключением. Может быть, я бы сказала что-то, но в голове была только Арина. Хоть секретов от близких коллег у меня не было, но рассказывать эту историю я не решилась. Мы поддерживали молчание, так как учительница внимательно заполняла какие-то бумаги.
Через время подошли и остальные, рассевшись за места у стола. Сегодня стулья у окон были одиноки, что очень меня обрадовало. Подошли ещё более общительные учителя, и мы поддержали активный диалог. Среди них был учитель географии, и вёл он её как раз у 5Д.
—знаете, в наше время дети совсем стыд потеряли. Сегодня был у пятого класса, а несколько человек прогуляло. Обратите внимание– это только первый урок!- сказал он громким басом, регулярно жестикулируя большими руками.
Я понимала, что речь зашла об Арине, и моя прямая обязанность состоит в её защите. Я начала её издалека:
—дети сейчас не только наглые, но и забывчивые, с не очень крепким здоровьем. Я тоже веду у 5Д, и там есть девочка с фамилией на букву... На букву Ю, кажется...- я запиналась, опуская изредка взгляд в пол, нарочно сделав вид, что не знаю фамилию брюнетки, так сказать, прикинулась "дурочкой". —А, вспомнила! Юрчеренко. Арина Юрчеренко,- продолжала я уверенно. —милая девочка!
После упоминания фамилии географ словно ожил:
—вот, да, точно! Это она! Это одна их тех, кто прогулял мой урок. Наглецы же...- учитель уже почти кричал, кипев от злости.
Рядом со мной сидела учительница информатики, которая, как выяснилось, проводила сегодня урок у Арины. Ей тоже хотелось спасти положение этих ребят, и она, повернувшись ко мне и мельком подмигнув, уверенно произнесла:
—что же вы так горячитесь? Эта девочка с дества мучается от боли в сердце, так она ещё и гипертоник. На перемене ей стало плохо, и несколько мальчиков (имён и фамилий не помню) повели её в медпункт. Вот что значит помощь!
Все остальные удивлённо покосились на географа, питая в своих взглядах недовольство и презрение. Одна из учителей истории, довольна чопорная женщина, с уважением проговорила:
—в мальчиках, оказывается, ещё осталось добро и уважение. Молодцы, что хочу сказать. Не бросили, не отправили одну, как бы сделал кто-то иной, а проводили и помогли. Моё им уважение.- в чётком и медленном голосе действительно вспылили волны уважения и благодарности, но при зрительном недолгом контакте с учителем географии, всё с большим непонимаем глазевшим по сторонам, взор её становился каменным и строгим.
Милая учительница биологии, женщина уже в возрасте, не закончила на этом беседу:
—здоровья милой девочке. Ну, что это? Всего-то 5 класс... А уже столько болезней... Бедное дитя...- в хриплом голосе звучала грусть и сочувствие, свинцовые глаза медленно моргали и впитывали сочувствие, переживала она так, будто эти болезни у её самого близкого человека, а не у незнакомой ученицы пятого класса.
Помню отчётливо, что хотела что-то сказать более радостное, формулируя фразу, но мои рассуждения перебила вечно недовольная чем-то учительница английского:
—а вообще, это по большей части ваша вина,- поправляя белые прямые волосы, обратилась она к географу. — если бы вы спросили у других учеников, где они, вам бы всё стало известно.
Я одобрительно кивнула, как и большая часть находившихся здесь.
Та же учительница химии, та добрая и открытая, благополучно закончила разборки фразой:
—главное, что сейчас всё с ней хорошо. Арина сейчас с одноклассниками в кабинете биологии.
Географ с облегчением выдохнул, а я смотрела в коридор. Как же много людей проходило мимо, спеша по своим кабинетам, не замечая открытую дверь учительской. Все, все её не замечали, но Арина стала очередным исключением.
Они с Денисом сначала тоже спешили, опаздывая на урок, параллельно обсуждая что-то, но, дойдя до двери учительской, Арина остановилась, повернув голову в сторону двери. Смотрела брюнетка прямо на меня, в то время как её друг дёргал украинку за рукав, с недовольством уговаривая идти её вслед за ним быстрее. Юрчеренко не слушала его просьб, всё также смотря на меня. Другие учителя, сидевшие на одном ряду со мной, особо не замечали её, они были заняты очередным обсуждением и заполнением бумаг.
Внутри меня всю колотило. Я хотела улыбнуться, помахать ей, но не хотелось подавать никаких эмоций при виде неё, ведь рядом были учителя, да и тем более, мы с этой прелестной школьницей были сейчас в некой "ссоре".
Друг продолжал дёргать её за рукав, и после очередной попытки ему удалось "оживить" Арину. Либо мне показалось, либо это была правда, неизвестно, но однако брюнетка мельком улыбнулась ненавязчивой улыбкой. Эта улыбка продолжалась секунду, а то и меньше, а после одесситка сделала серьёзное лицо, повернулась к Денису, а затем что-то сказала ему. Друзья быстро ушли в сопровождении звонка, и в этом же сопровождении зашла недовольная чем-то завуч. При её виде все лица учителей сделались мрачными.
Она говорила что-то весь урок, я положила подбородок на ладонь, чтобы моя голова не упала на стол. Я помню эти недовольные, мрачные и невероятно усталые лица, потерявшие краски после прихода завуча. На протяжении всего совещания учитель географии часто косился на меня, а иногда даже засматривался. Я подолгу поддерживала зрительный контакт, а после- отводила взгляд прочь.
Без сомнений скажу: это самые долгие 40 минут моей жизни. После звонка я быстро вышла из этой адской комнаты, поймав на себе несколько пустых взглядов.
Я посчитала нужным пройти именно кругом, ибо нужно было пройти мимо кабинета Арины. Проходя мимо деревянных дверей, я быстро бегала глазами по табличкам на дверях, ища таблицу с номером 27.
«где же... Где..»- бормотала я у себя в голове, как вдруг наткнулась на коричневую дверь с золотой табличкой, на которой неровно висел номер 27. Золотого цвета ручка дёрнулась, и из кабинета вышел Денис, жестом руки подозвав к себе одесситку. Девочка быстро подбежала к другу, вслед за ним выйдя из кабинета. Брюнетка посмеивалась, без слов понимая товарища.
—чёрт, мне нужно на первый этаж...- словно опомнившись, сказал Денис.
Арина одобрительно кивнула, понимая, зачем друг направляется туда. Мы остались с ней наедине.
Не знаю, о чём она тогда думала, но её лицо не выражало никаких эмоций. Несколько секунд брюнетка наблюдала за уходящим прочь другом, скорее всего, хотела побежать вслед на ним, даже если он не хотел бы этого, но всё же устояла на месте. Юрчеренко присела на лавку слева от двери, глядя в стену. Её взор был твёрдый, тяжёлый и очень серьёзный. Зрачки больших глаз были совершенно спокойны и сосредоточены на своих рассуждениях.
Мне было неловко:я сама не знала, для чего я здесь стою без дела, наблюдая за человеком, даже не замечающим меня. Юрчеренко быстро зашла в кабинет, закрыв за собой дверь. Со скамейки она вставала с таким же бесчувственным лицом, пустым взглядом, не сказав ни слова.
Вскоре прибежал радостный Денис, мельком оглядев лавочку, на которой сидела его подруга; он теребил в руках смятый лист бумаги, иногда раскрывая его, а потом восторженно воскликивал звуки настоящего восторга. Постояв пол минуты возле двери, он всё же решился туда зайти.
—Арин!
В ответ тишина.
—Арина!- уже более громко донёсся мальчишечий голос, но в ответ получил молчание.
Денис нахмурил брови.
—Юрчеренко!
Он крикнул настолько громко, что даже я дёрнулась, однако Юрчеренко быстро выскочила из кабинета. Сначала смотрела на него недовольно, но увидев мятый листок, её лицо сразу стало живым и радостным.
—тут на два варианта?!- раскрыв свои разноцветные глаза как можно шире, в восторге произнесла брюнетка.
Денис одобрительно кивнул, чуть ли не прыгая от радости. Ребята смотрели друг на друга горящими, радостными и расширенными от удивления глазами, тихо вскрикивая от восторга. Никогда не думала, что бумажка с ответами на контрольную может вызвать такую бурю эмоций.
Дело в том, что школьники в этом году должны были писать контрольные работы за прошлый учебный год, поэтому ответы на неё,(да ещё и на два варианта) очень ценились. Денис быстро сложил бумажку и убрал в карман брюк.
—завтра она нам понадобится!- подмигнув, воскликнул радостный мальчик, положив руку на плечо подруги.
Арина широко улыбнулась, отведя взгляд на меня. Я сделала вид, что ничего не чувствую, а после- ушла прочь. Мне хотелось наблюдать за ней не в таком положении, однако её радость радовала моё сердце. Её горящие очи, широкая улыбка, уголки её пухлых губ. Глаза брюнетки были тоже особенны—эти бескрайние зеницы будто тоже имели сердце, умели чувствовать эмоции; они плакали, они смеялись, сужаясь и сужая чёрные зрачки, они умели сочувствовать, расширяя зрачки и мутнея, покрываясь белой пеленой. Все черты её лица были наделены чем-то необыкновенно прекрасным и удивительным.
Я пришла в свой кабинет. Ничего меня там не держало, но ничего и не звало домой. Коридоры тоже были пусты, царила мёртвая тишина. Ещё один урок, и, кстати, последний. Ещё каких-то жалких сорок минут оставалось до бешеного шума и громкого смеха, головной боли от такого сильного гула.
Звонок с урока. Шум. Всюду слышен смех и крики учителей, скрипы открывающихся дверей.
«Ну, когда толпа рассосётся, пойду домой»- подумала я, поглядев на дверь. Вдруг, она неожиданно открылась. В проёме показалась знакомая фигура. Арина виновато глядела на меня.
—мне нужно кое-что сказать вам. Можно войти?
—входи.-сухо ответила я, положив щёку на ладонь.
Украинка медленно вошла, встав в метре от меня. Она убрала руки за спину, прицелила взор в мои глаза, стараясь не отводить его, поджала губы, голову слегка опустила.Пол минуты неловкого молчания прервала тихая фраза:
—извините меня, пожалуйста...
Эта фраза словно оживила меня. Я раскрыла глаза по шире, убрала щёку с руки и выпрямила спину. Сначала я просто удивлённо смотрела на одесситку, а потом протяжно улыбнулась. Я не смогла сдержать улыбку.
—вы, наверное, теперь тоже думаете, что я нахалка...- тихо просопела Юрчеренко.
—с чего ты взяла?- озадаченно спросила я, слегка нахмурив брови.
Арина заметно смутилась.
—ну, перед этим уроком много учителей собралось в учительской. Там был наш учитель географии, тот самый, я с его урока ещё сбежала, помните? Вот, там ещё были вы... Вы с ним говорили обо мне. Да и не только вы и он, остальные учителя тоже. Я... Я вас подслушивала...-произнеся последнее предложение, девочка вовсе отвела взгляд, и, собрав силы в кулак, продолжила:
—но я не специально это сделала, серьёзно! Мне нужно было дождаться Дениса, моего друга.Получилось так, что я ждала его прямо у учительской, и всё услышала. Когда он пришёл, прозвенел звонок, а к вам пришла завуч. Вот как всё было.
Я снова улыбнулась, умиляясь с этого нелепого смущения и этой жестикуляции рук.
—самое главное, что ты рассказала мне правду,- начала я уверенно, как вдруг одесситка перебила меня.
—нет, нет! Спасибо вам за то, что вы... Вы не сдали меня учителю, помогли мне. Спасибо!-эта буря благодарности как никогда меня разутешила. Мне хотелось хотя бы погладить её по плечу, но я сдержала своё недавное обещание.
Арина, посмотрев на мою дрожащую руку, нежно улыбнулась. Вместе с ней словно улыбнулось спрятавшееся за облаками солнце, которое тут же выглянуло из-за облаков и послала яркие лучи в окно. Острый луч едва упал на мои волосы, как озарил светом лицо украинки. Её чёрные волосы заблестели на ярком свете, а рыжие пряди стали заметно ярче. Особенно несравненно благолепны были тогда её очи: правый глаз, имея серо-голубой цвет с жёлтым пятном вокруг зрачка, стал сиять светло-голубым цветом, а левый глаз, имевший более кривое жёлтое пятно, криво отходившее от зрачка и тёмно-зелёный цвет, стал мерцать
цветом свежей, первой, весенней травки, только что появившейся на лугу. Зеницы одесситки были так чисты, что я чётко видела в них своё отражение, словно в идеально начищенном зеркале.
Улыбнувшись в ответ, я заметила некое изменение в лице брюнетки. Лицо стало более сдержанным и серьёзным, улыбка исчезла с прелестного лица.
—а во сколько часов учителя заканчивают свой рабочий день?задумчиво произнесла Юрчеренко, пробежась взглядом по моему столу.
Мне не нужно было размышлять над ответом, ведь он был очевиден:
—смотря как много работы в школе есть у учителя. Но сегодня все уходят рано, потому что нам не нужно проверять тетради. Я, например, могу уйти прямо сейчас.
Арина испуганно ахнула. Скрестив руки на груди, она вопросительно проговорила:
—а вы не знаете, какие учителя могут сегодня... Ну, хоть на полчаса позже уйти?
Я отрицательно помахала головой, позже слегка нахмурив брови:
—а зачем это тебе? Ты можешь идти домой, уроки закончились...
—мне нужно остаться в школе,- начала брюнетка утвердительно. —я не могу пойти домой, а Денис уходит с родителями на весь день. Мамы сегодня нет дома...
—ты не хочешь идти домой, потому что тебе будет скучно одной?-с надеждой на утвердительный ответ, спросила я, слегка понизив тон чуть ли не до ласкового.
Арина подзадумалась, а затем лживо кивнула. В её глазах загорелась некая хитрость, а в выражении лица сидела брехня.
Это смутило меня, но я решила обсудить это чуть позже, ибо мне нужно было заполучить её доверие.
—ладно,- протягнув первый слог,добродушно произнесла я, снова улыбнувшись. —оставайся хоть до закрытия школы,- после этой фразы Арина протяжно улыбнулась, её лицо охватила безграничная радость. —но после– сразу домой!- повысив тон, закончила я.
—а я могу пойти к любой учительнице?
—все остальные уже ушли.
—а вы когда уйдёте?
—не уйду до того момента, пока ты не соберёшься домой.
—вы будете здесь, со мной?
—да.
Одесситка с интересом читала учебник литературы за десятый класс, читала про себя, бегая взором по строчкам, почти безшумно перелистывая страницы. Ей, видимо, хорошо сиделось на моём стуле, в то время как я писала завтрашнее число на доске.
—ого, какая серьёзная дама сидит за учительским столом. Вы директор?- шутливо произнесла я, положив мелок на место.
Школьница усмехнулась, мигом встав со стула.
—если хочешь, сиди, сиди!-успокоила я Юрчеренко. Она вновь села за стул, закинув ногу на ногу, будто порадируя меня.
Прошло около трёх часов. Я занималась разными делами, поддерживала с девочкой диалоги на разные темы, брюнетка с охотой на них отвечала, продолжая разговор. Видимо, ей нравились все темы:и про школу, и про учителей, и про писателей и поэтов, и про произведения искусства, и про музыку, и про погоду. Словом, абсолютно все темы, кроме темы про дом и семью. На вопросы про родителей Арина сухо отвечала, или же хитро уходила от темы.
Спустя ещё час мы распрощались, причём очень неожиданно. Арина словно опомнилась, словно осознание чего-то пришло к ней, и она быстро ушла, мельком попрощавшись. По её словам, именно в это время Денис наконец свободен, они смогут вместе погулять, а затем направиться по домам.
