Незримые высоты

Глава 6

–Кто сегодня ведет? ― шепчет Тома прямо в губы и смотрит в эти ледяные глаза. Дрожь вдоль позвоночника под кожей точно именно от этого льда, а не от следующих слов:

– Ты.

И снова в поцелуй. Им некуда торопиться, лишь бы не шуметь слишком сильно: сквозь перегородки слышимость в имении просто шикарная. Но Аято не из громких, а Тома научился себя сдерживать, когда слишком ярко. Поэтому сейчас он упирается крепче локтем в матрац, а второй рукой откупоривает пузырек, ловко перехватывает его в руке и, не отрываясь от поцелуя, мажет склизкой жидкостью по пальцам. Им некуда торопиться. Но Аято возбужден и требовательно тянет бедра вверх, трется влажно о живот Томы и смотрит из-под полуопущенных век, а Тома не может не вестись. И все же он медленно заводит руку вниз, медленно гладит между ягодиц и дразняще медленно давит.

Немного сильнее и отступить. Обвести по кругу и снова надавить, чувствуя, как сбивается поцелуй, и как Аято на короткий миг замирает в своих ласках и жмет крепче пальцы на плечах. Тома выдыхает в губы и давит снова, до неконтролируемой дрожи, и дразнит так, пока Аято не кусает, пока не поторапливает одним лишь горячим взглядом и нетерпеливым движением бедер.

–Действуй, ― шепчет он в губы.

Словно жаром прокатывается по телу и отзывается тихими смехом вместе с плавным толчком внутрь. Тома растягивает осторожно, хотя внутри все сжимается от нетерпения. Будь они в другой позиции ― не медлил бы, но Аято ― это другое, с Аято нужно аккуратно, бережно… До тех пор, пока его терпение не даст очередную трещину и он не посмотрит так, как смотрит сейчас. Жаждуще, властно, пусть не вслух, но приказывая заканчивать с этой нежностью и действовать как надо. И
Тома снова подчиняется. Он сильнее двигает рукой и прикусывает за губы, он выбивает из легких воздух, когда попадает как надо, а следом зализывает по шее, гладит, ласкает, целует и добавляет еще один палец. Эмоции Аято негромкие, но они в каждом движении, в каждом вдохе и хрипотце голоса, в пальцах, которые резко сжимаются в волосах на очередном толчке и в бедрах, которые приподнимаются вверх.

Третий палец он принимает с неровным вздохом и шире разводит ноги в стороны. Бездна подери, Тома смотрит на излом светлых бровей и тянется поцеловать по виску, потому что у него самого бит сердца зашкаливает. Ему нужно успокоиться, взять себя в руки и остудить немного голову. На виске солоновато от пота, терпко, горячо. На пальцах влажно пульсирует, в прядях крепко жмет. И как здесь успокоишься? Тома беспомощно и тихо стонет, трется влажно о живот и резче толкает рукой. А следом слышит сбитый и вымотанный смешок.