отряд "Феникс"

глава 24

Вывалившись из медпункта, Пак сполз по стене прямо на пыльную землю и закрыл лицо ладонями. В ушах ещё стоял безутешный плач Бэкхёна, оплакивающего всё то, что могло у них быть, но не сложилось. Они оба были разбиты и сломаны навалившимся на них горем. Вот только Чанёль держал это в себе, прокручивал заново, изматывая собственную душу, а Слюнявчик выпускал эмоции наружу, и они рвались из него солёными слезами, болезненной дрожью и сорванным дыханием.

— Ну ты и придурок!

Альфа резко вскинул голову и зажмурился от ударившего в глаза солнца. Перед ним стоял хмурый Минсок и смотрел испытующе, словно пытался что-то прочитать по лицу Пака.

— Всё слышал? — догадался Чанёль. — И чего же не вмешался?

— Пытался понять, насколько далеко ты способен зайти.

— Понял? — огрызнулся альфа.

Ким тяжело вздохнул и сел рядом с Паком. Облизнул пересохшие губы, покосился на марширующих по плацу несчастных солдат и осторожно коснулся плеча Чанёля.

— Ты можешь говорить Бэку, что угодно. Можешь лгать нам. Вот только себя ты не обманешь.

— К чему ты клонишь? — недовольно прервал его альфа.

— Ты приревновал его, Чанёль. А люди так устроены, что ревнуют лишь тех, кто им дорог. Даже сейчас, когда ты сказал Бэкхёну, что хочешь оставить его в прошлом, ты не даёшь ему свободы выбора. — Минсок старался быть убедительным, хотя соблазн придушить альфу оказался слишком велик. — Послушай, я не позволю тебе ломать мальчишку! Ему и так много досталось! У тебя есть два варианта, Пак. Не больше и не меньше.

— Решил мне ставить условия, омега? — устало прикрыв глаза, прошипел парень.

— Либо ты рвёшь с Бэком окончательно и не вмешиваешься в его жизнь; либо не отказываешься от своих чувств и всячески о нём заботишься.

— М-м, опять я что-то кому-то должен. Должен заботиться, должен показывать свои чувства. Как у вас всё занимательно! — раздражённо фыркнул Чанёль.

— А ты не видишь, что Бэк умирает без тебя? Да он ради тебя жизнь отдаст, если понадобится! Он любит тебя, Чанёль! После операции он думал не о том, что не сможет иметь детей, а о том, не отречёшься ли ты от него такого — уродливого! — не выдержав, закричал Минсок. — Не ломай ты его, ради Бога! Решил уходить — ну так проваливай! Не рви ты ему душу поцелуями своими! Он же каждый твой взгляд как надежду воспринимает!