Сборник историй

Санеми Шинадзугава

Au —настоящее время

—Да пошëл ты придурок! —этот грëбаный Санеми опять наезжает с пустого места.

—Чë сказала?! —он сделал большой шаг в мою сторону.

—Разнимите их уже! —подруга оттянула меня назад, а одноклассник удерживал Шинадзугаву.

Я вырывалась из хватки, уже готовая завалить засранца, чтобы тот заткнулся раз и навсегда.

—Урод! —заорала я.

—Дура! —и так оскорбление за оскорблением, пока в класс не вошёл учитель и не начал отчитывать нас, а потом назначил наказание.

Прошло много времени, а наш класс по-прежнему остался неизменным и выпускной обещал быть ярким и запоминающимся. Именно на там я буду обязана признаться предмету своего воздыхания и наконец отпустить всё, что камнем лежит на сердце. Он так хорошо ко мне относился, помогал и поддерживал. Мы были хорошими друзьями, но если бы не чëртова влюблëнность, то так ими бы и остались. Я правда надеялась на лучшее. Надеялась, что он ответит мне взаимностью. С таким боевым настроем и раскрасом я пришла на выпускной. Красивое переливающиеся серебром платье, такие же туфли на невысоком каблуке. Волосы аккуратными локонами лежали на плечах. Всё было идеально и я была идеальна. В мыслях вариант отказа не рассматривался, иначе для чего все старания и потраченное время.

—Да ты сегодня прям сияешь! —подруги собрались вокруг, пытаясь подбодрить меня. —Он точно твой!

Я поблагодарила их за добрые слова и увела тему в другую сторону, чтобы хоть как-то отвлечься. Парни только начали подтягиваться в зал, но свою жертву я не видела. Нервоз стал заметен невооруженным глазом. Дыхание участилось, а руки теребили платье. Пока он не появился, я решила быстренько сходить в уборную, охладить водой чересчур горячие руки и успокоиться. В коридорах музыка заглушилась и по ушам било не так сильно. Я опустила плечи и под тихий цокот каблуков прошествовала вдоль коридора. Но стоило мне дойти до двери нужной комнаты, как за углом послышался низкий тембр мужского голоса и женский шëпот. Вот мне честно было бы всё равно, чем там занимается незнакомая пара. Только мужской  голос, который был до невозможного похож на голос моей любви, заставил остановиться. Я услышала, как девушка называет его имя, и поняла, что маскарад, устроенной мной, ничего не стоил. В уборную мне теперь было не нужно, потому что руки стали холоднее любого айсберга. Сердце пропустило пару ударов, но слëзы горечи не пролились наружу. Дома. Буду реветь дома, нельзя портить праздник.