скандалисты | пацанки7 | киретта

9.

— Вы задержаны по статье триста двадцать пять уголовного кодекса Российской Федерации до выяснения дела, вам предоставят адвоката в ближайший час, любые слова могут быть использованы против вас, — Виктор Михайлович наручники надевает на друга закадычного, в сторону всем знакомого бобика ведет. — Извини, Илюх, ты же знаешь, служба, — плечами пожимает, невидимую грязь с погон стряхивает.

— Думаешь, что это, правда я сделал? — с некой усмешкой на лице и иронией в голосе отвечает.

— Нет, конечно, — быстро выдает. — А вот в твоих отпрысках я до конца не уверен.

И Виктор Михайлович взгляд неодобрительный переводит на крыльцо, рассматривая группу из семи человек. Те голову вниз опустили, с печалью и стыдом.

— Узнаю кто, убью, — сквозь зубы цедит Ксен и садится в полицейскую машину.

А скандалисты тем временем уже новый план придумывают, по вызволению своего наставника, ведь в этот раз они виноваты как никогда.

Уже через час Ксенофонтов Илья Владимирович сидит в комнате для допроса в компании группы одаренных детей и рассматривает каждого, чтобы выловить вора.

— Кира?  — вспоминает дело девушки. — Виолетта? Саша? — набирает больше воздуха в легкие, а после кулаком по столу ударяет, от чего молодой полицейский с места подрывается. — У кого ума хватило украсть документы роспотребнадзора, черт бы вас побрал?!

А все продолжают смотреть в пол как обычно, трястись и мечтать о выживании.

— Мы вместе, — шепотом за всех Мирон отвечает.

— Что же вы вместе в театр не ходите или музей? Почему вместе книжки не читаете, в конце концов?! Какого хрена вы вместе только гадить можете, — большим и указательным пальцем хватается за переносицу, быстро дышит, дабы успокоится. — Хорошо, где бумаги?

— Тут на самом деле неловкая ситуация вышла, — подает голос Чикина где-то поодаль от остальных.

Ксен за сердце хватается и охает, веки прикрывает, надеется, что всё это лишь глупая шутка. Надеется, что подростки просто перепутали время года, месяц и праздник. Надеется, что сегодня день дурака по старому стилю и ему об этом никто не сказал.

— Где документы? — каждое слово выделяет, сбавив тон.

— Я их сожгла, — поджимает губы, теребя зажигалку в кармане толстовки.