скандалисты | пацанки7 | киретта

6.

— Может, хватит уже в телефон смотреть и лыбиться? У нас здесь вообще-то погоня! — кричит Мирон, жадно вцепившись пальцами в руль.

— А она у нас просто очень потрахаться хочет, — недовольно тянет Кира, глаза закатывает. Возмущается и не понимает, что в гребанной Виолетте Малышенко все находят. — Мирон, блять, не дрова везешь!

Машина в разные стороны виляет, ямы объезжает, а в салоне происходит настоящая паника. Потому что никогда они ещё так далеко не заходили, никогда не участвовали в самой настоящей погоне.

— Почему мы жертвуем жизнями из-за того, что этот Савельев плохо с Виолеттой поступил? — возмущается Чикина, хватаясь каждый раз за дверь на поворотах. — Я, конечно, понимаю, что он конченный, но мы жизнями рискуем! Я не хочу в тюрьму!

— Боже, завалите вы! — кричит Мишель, наконец-то отлипая от телефона. — К вашему сведению, это Ксен мне сказал Виолетте написать, — так же, как и все закатывает глаза, так же как и все матерится под нос и боится.

— Опять эта Малышкина, — сквозь зубы шепчет Кира.

— Она Малышенко!

— А мне похуй, — все также сквозь зубы и с ненавистью.

Она её бесит, и вообще, к слову не нравится. Она считает происходящее детским садом и показухой. Раньше Ксенофонтов Илья Владимирович никогда чужими жизнями не рисковал, а уж тем более жизнями детей.

— Да признайтесь уже, что классно было видеть ахуевшее лицо Савельева! — радостно визжит Гаджиева, пока головой об стекло на повороте не ударяется. — Мирон!

— Держитесь, я в дворы въезжаю! — давит на газ, от чего кажется, что колеса скоро отвалятся.

— Боженька, пусть это корыто довезет нас домой! — Чикина молиться и смотрит вверх. Часто теребит неиспользованные петарды в руке и волнуется.

— Ещё раз назовешь мою машину корытом, пешком будешь с наших вылазок возвращаться!

И Юлька Чикина замолкает, потому что не хочет сесть в тюрьму, валить лес и есть невкусную еду.

— Успокойтесь, наконец, — добавляет свои пять копеек Саша. — Мирон, кажется, оторвались.

И парень за рулем с шумом выдыхает, скорость сбавляет, едет в сторону гаража.
А там ребята снимают черную изоленту с номеров, разбирают рюкзаки с вещами и расходятся по домам. Так обыденно и правильно. Потому что, по правде говоря, они вовсе и не друзья, а связывает их только ненависть к государству, в котором те живут.