драбблы шин-соукоку. [ creepy ]

Ало, я убил шлюху.

   Нарастающее ощущение, будто что-то должно было произойти. Нагнетающая всё луна, скрытая под толщей теинейших облаков, туч.
   Сквозь промокшую дорогу, листву и траву, сквозь чащу леса, машина таки остановилась.
   Свет луны стал ярче, мычание громче.

  И... Ты. Под этим редким светом луны выглядишь прекрасно. Ты так красив под ним. Ты всегда был для меня самым красивым. И сейчас мнение не поменяется.
  Начали доноситься истошные крики. Сначала тихий, дрожащий, но сдержанный и относительно тихий голос...но он срывался. Сорвался на крики и мольбы, парень вставал на колени и молил не делать этого, молил прекратить и обещал молчать.

— Нет! Не надо! Всё можно исправить, зачем ты так!?— слезы по щекам, глаза смотрели прямо вверх, откуда за этим наблюдал холодный брюнет, что и глазом не повел.

— Не только передо мной ты становился на колени.

   Многие не поймут этого. Зачем так? Нахрена так? Что? За что? Жестоко.
   Но паршивый толк брать у других в рот. Шило в бок, сжатый, сдавленный вскрик, запачканные руки— жирная точка в этом всём.
  Жирная точка в Накаджиме.

  Телефон, номер.

— Ало, я убил шлюху.

   Не ясно, чем я такое заслужил, не ясно, чем тебе не угодил. Не ясно, почему недавное знакомство лучше года со мной, не ясно, почему ты решил пойти на лево. Но теперь, сходи на лево, в ад, мразь.
  Говорил, что люблю тебя, но ты вешал трубку. Писал, что буду с тобой, но ты игнорировал. Простил, бросить тогда уж меня, но ты резко возвращался и всё по новой.
  Оставил повешенным труп мой. Оставил бешеным, худым, одиноким и потерянным.

— Зайка, прости, я тебя люблю уже..— тихо донеслось от потерянного блондина, что понял, что является зажатым в собственной квартире.— З-зай.. успокойся..

  Больно. Больно. Больно. Больно.

  Твои последние минуты здесь на исходе, глаза мечутся, пальцы изредка подрагивают, губы пытаются что-то прошептать, но уже не важно. Уже ничего не важно.
  Акутагава лишь ещё раз посмотрел на тело под собой, легко ткнув тот ногой, после чего неторопливо отошёл, выбрав для опоры ближайшее дерево и выдохнул.

— Жаль, что я не бросил тебя тогда.— начал рассуждать Рюноске, уже не глядя на блондина, чьё тело лишь сейчас начало ощущать всю боль.— С этажа так девятого...

  В руках оказался ствол. Жизнь перестанет иметь смысл, когда двухцветные, заплаканные глаза, закроются навсегда. Тогда уже не будет... морали? Да и не так красиво будет, остаться живым после смерти "любимого" человека.

— Хах, а знаешь. Любовь до смерти?— Рюноске усмехнулся.— А представляешь, как смешно будет, если ты всё-таки выживешь. Всё-таки сюда уже едут.— он смеясь смотрел на Ацуши.

   Ответа не было, ведь единственное, что можно было слышать, так это тщетные попытки не произнести ни звука. Тихие стоны, в этот раз не от удовольствия.
Кто кому сделал больнее, кто прав, а кто виноват? Уже не важно. Сейчас важно лишь время, которое спешит и бежит с бешеной скоростью.
  Сейчас только ствол в руках Рюноске, который жадно осматривал серый взгляд. Накаджима надеялся и мечтал, что пуля для его и она прекратит страдания от истекающей кровью раны. Но нет..пока точно нет.

— Это для, зайка.— усмехаясь, повертел напоказ Рюноске пистолетом, после подставив тот к виску.— Вот так.

   Скулёж. Жалкий скулёж, лёжа в ногах брюнета. И парень уже начал теряться во времени, в пространстве и вообще жить одной надеждой, что боль прекратится.

— Я хочу жить.— думал Накаджима, понимая, что уже не видит, понимая, что не верит во всё произошедшее.

Выстрел. Он разнёсся на весь лес. Глухой звук падения на землю. Глаза закрывались, не понимая уже ничего. Сознание засыпало..
  Тем временем звучали, кричали и светили мигалки. Долго, но всё же здесь. Поздно, но здесь.

—"Ало, я убил шлюху."

_______________
так себе, но я не виноват.
Это всё эээ.... вообще я умер.