Последствия английского

Часть 30

Антону не хочется думать, что это кончится. Кажется, эта ночь была чудесным, совсем невозможным сном. Но ощущения губ Арсения слишком реальные, чтобы быть просто сновидением, и Шастун, кажется, даже во сне дотрагивается до них, совсем неосознанно, но явно ощущая опалённые, искусанные губы с содранной на них кожей, которая накрепко прикипела к губам Попова. Его губы кажутся слишком реалистичными, и все предположения Антона о сне разбиваются об ощущение крепкой руки, обнимающей его поперёк талии, прижимая к себе так, что спина, кажется, горит. Ладно, хорошо, это не сон, но легче от этого не становится. Сказки, как известно, кончаются, и не всегда с поцелуем и «И жили они долго и счастливо».

Его вышвыривает в реальность, просто невидимая рука хватает за шкирку и рывком выкидывает, мол, вот, любуйся. Антону не на что любоваться. Ну, в принципе, можно на Арсения, спящего рядом, но Шастун не обращает никакого внимания. Всё хорошее разбивается в ту же секунду, как парень просыпается. Живот сводит спазмом, и пропадает ощущение губ Попова. Антон совсем не нежно сбрасывает руку с своей талии и выбегает из комнаты, даже не успев подумать о том, как бы не разбудить учителя. Его не волнует даже то, что он в одних трусах. Антон, чуть не вырвав дверную ручку, врывается в туалет, падая на колени и наклоняясь над унитазом. Неприятная субстанция двигается вверх по пищеводу, и Шастуну хочется умереть. Сначала - от отвратительного состояния, накрывающего его с головой, начиная с момента пробуждения, а уже потом от стыда перед Арсением. Действительно, что может быть лучше, чем блевать в квартире своего учителя? Благо, дверь хотя бы прикрывается, заглушая звуки, издаваемые парнем, но это совсем не спасает - Арсений уже не спит. Не спит с самого того момента, когда Шастун сбрасывает его руку. Попов только поджимает губы, потому что ненавидит подобные ситуации. Ненавидит потому, что не знает, что делать. То ли поддержать, сказать что-то, то ли не трогать человека, вместо этого лишь роясь в аптечке в поисках средства от отравления. Неважно какого: алкогольного или пищевого. Надо лишь как-то помочь. Но это, пожалуй, и есть - самое сложное.

Арсений делает шаг назад, намереваясь отойти от двери, ведь...

- Шаст, ты как? - вопрос вырывается сам по себе, и Попов замирает, не понимая, с чего это вдруг он перестаёт себя контролировать. Шастун, уткнувшись лбом в сгиб руки, лежащей на ободке унитаза, кивает, вдыхая через нос и стараясь подавить очередной приступ тошноты.