Бездушный принц

32

Я не знаю, что случилось с платьем моей матери. Но я знаю, как оно выглядело — у меня есть ее фотография в день свадьбы. Она сидит в гондоле в Венеции, прямо на носу лодки, длинный кружевной шлейф тянется, почти касаясь бледно-зеленой воды. Она смотрит прямо в камеру, надменная и элегантная.

На самом деле, одно из платьев, выбранных Имоджен, немного похоже на платье моей матери, рукава-каплеты, ниспадающие с плеч. Приталенный лиф с вырезом в форме сердца. Старомодное кружево, но без пышности. Только плавные, простые линии.

— Мне нравится это, — говорю я нерешительно.

— Да, — соглашается Имоджен. — Тебе идет этот белый цвет.

— Ты выглядишь ПОТРЯСАЮЩЕ, — говорит Несса.

Даже Риона не может сказать ничего пренебрежительного. Она просто вздергивает подбородок и кивает.

— Тогда давай закругляться, — говорю я

Служащий берет платье, беспокоясь о том, что у нас нет времени переделать его до свадьбы.

— Оно отлично сидит, — уверяю я ее.

— Да, но если бы вы немного подшили его в области бюста...

— Мне все равно, — говорю я, пихая его ей в руки.

— Оно достаточно хорошее.

— Я наняла девушек, чтобы они сделали тебе прическу и макияж утром в день свадьбы, — говорит мне Имоджен.

Это звучит гораздо более суетливо, чем необходимо, но я заставляю себя улыбнуться и кивнуть. Из-за этого не стоит ссориться, потом будет много поводов для ссор.

— Каллум также забронировал для тебя спа за день до свадьбы, — говорит Имоджен.

— В этом нет необходимости, — говорю я ей.

— Конечно, это необходимо! Тебе захочется расслабиться и побаловать себя.

Я не люблю расслабляться или баловать себя.

Я уверена, что именно так Имоджен Хосслер добивается своего — говорит вам, как все будет, легким тоном и с вежливой улыбкой на лице. Оказывать какое-либо сопротивление было бы верхом неприличия, поэтому вы пристыженно соглашаетесь.

— Я занята, — говорю я ей.

— Он уже забронирован, — говорит Имоджен.

— Я пришлю машину в девять, чтобы забрать тебя.

Я собираюсь сказать, что меня там не будет, но заставляю себя сделать глубокий вдох и подавить инстинктивное бунтарство. Это просто спа день. Они пытаются быть милыми, в своей нахальной, чопорной манере.

— Спасибо, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

Имоджен натянуто улыбается мне.

— Ты будешь идеальной невестой, — говорит она.

Это больше похоже на угрозу, чем на комплимент.

Каждый день пролетает быстрее, чем предыдущий. Когда до свадьбы оставалось две недели, казалось, что это целая жизнь. Как будто в промежутке могло произойти все, что угодно, чтобы отменить все это.

Но теперь до свадьбы осталось всего три дня. Потом два. И наконец, это произойдет завтра, и я жду у своего дома, когда за мной заедет дурацкая машина Имоджен, чтобы отвезти меня на какой-то спа день, которого я не хочу и в котором не нуждаюсь.

Я знаю, что они хотят прощупать меня, отшелушить и стереть все мои неровности, сделав из меня гладкую, мягкую маленькую женушку для отпрыска их семьи. Великий Каллум Хосслер. Он их Кеннеди, а я должна быть их Джеки Кеннеди.

Я бы предпочла быть Ли Харви Освальдом.

Тем не менее, я подавляю все свое раздражение и позволяю водителю отвезти меня в шикарный спа салон на Уолтон-стрит.