Несмотря на этот прогнивший мир, я буду честен.

Горечь красного вина (продолжение)

"а ведь я их и убил.." произносят уже засохшие и грубые губы Фёдора. Его чёрные, словно бездна, такие манящие и, одновременно, пугающие, смотрят туда, где недавно сидел ворон. Он подходит к подоконнику и берёт перо. Его глаза, из под пышных и двойных ресниц, изучают перо. Глаза выражают лишь усталость и боль, которую он уже вынашивает несколько лет.
Его взгляд быстро падает на улицу, точнее, на беззаботного ребёнка, одиноко играющего в мяч, но, несмотря на своё одиночество, он был счастлив. Он лучезарно и невинно улыбался, пиная ногами мяч. В это время что-то кольнуло в сердце мрачного и нелюдимого Фёдора. Его уголки губ изогнулись в лёгкой улыбке и он посмотрел вверх, на небо. Тучи начали медленно рассеиваться, открывая людям ясное и яркое небо, которое радовало своей голубизной.
Фёдор хмыкнул и посмотрел на бакал с вином. В этот миг его лицо искривилось в грустной гримасе и он грубо поставил бакал. От этого на бакале образовалась трещина, маленькая и неглубокая, но от неё ум перфекцианиста Фёдора начал кипеть и он выкинул треснувший бакал, перед этим вылив вино в раковину. Раковина была уже старой, но лишь придавала эстетической красоты его дому.
"Надо бы сходить, провеется.." проскочила мысль в голове Фёдора и он, взяв ключ, вышел из своей квартиры, заперев дверь. Он не думал куда он идёт, он просто шёл, думая о своём. Во всяком случае, его мысли были наполнены депрессивными вопросами, на которые можно было ответить лишь хитрой философией или ошибочном ответом. Холодный зимний воздух дунул в лицо Фёдора, когда он вышел из своей обычной лондонского жилого дома. Он направился по дороге привычной ему улице, на которой он родился, живёт и скорее всего умрёт. Ах, нет, он не умрёт. Он вампир, хотя...
Возможно, он и умрёт, но не меньше чем через двести лет. За это время он будет наблюдать за тем, как его родная улица развивается, как меняются люди на ней. Как много будет повозок с лошадьми, чьи пассажиры спешат куда-то или спокойно едут в отделённое и уединённое место, где они смогут отдохнуть от городской суеты. От этой мысли на лице вампира появилась скучающая гримаса. Он уже понял, что бессмертие - это скорее проклятье, чем благословение. В свои юнные года он был счастлив и, даже, гордился этим, беззаботно веселясь и не заботясь об остальном. В те времена он часто всё откладывал на потом, а после повторял это бесчисленное количество раз. В те времена он часто выпивал и богохульствовал, а сейчас ему просто не хочется этого делать. Сейчас ему, иногда, даже не хочется каждый раз открывать глаза.
"И всё же, быть бессмертным ужасно...как бы я хотел иметь лимит жизни, хотя бы, 78 лет." Он резко остановился и вспомнил своего нового 'друга', которого он таковым не считал. "Ульям Бровин.." прошептал Фёдор. На лице Богучанского, такая фамилия была у Фёдора, промелькнула ухмылка. Он начал тихо напевать песенку:

                     Милый, наивный граф, обманутый
                     злым вампиром. Обманутый нечестью,
                     испачкав свою чистую душу...

Сердце Ульяма Бровина, сидевшего у себя в кресле, начало странно болеть. Лицо Ульяма исказилось в непонятной гримасе. "Что-то здесь не то.." подумал Бровин, положив руку на сердце и нахмурив брови.