Дефектный (18+)

Часть 40

Ликс остолбенел. Он не сразу понял что альфа имеет ввиду, и поморгав какое то время, хрипло спросил:

- Как это?

Хван поворачивается, его глаза грустны, но взгляд непоколебим.

- Я открыл счёт на твоё имя. Понимаю, что никакие деньги не загладят мою вину, но всё же. Там достаточно, чтобы ты ни в чем не нуждался. О разводе не волнуйся, я всё улажу. Утром, Сан отвезёт тебя туда, куда скажешь. - тихо говорит альфа, и снова отворачивается к окну, вглядываясь куда-то вдаль.

Омега прерывисто выдыхает, не понимая своего состояния. Ему нужно радоваться, но почему глаза плотно застелило влагой? Он так ждал этого, так долго, он молился каждый день чтобы всё это поскорее закончилось, но слезы подобно дождю, заструились по щекам.

Губы дрожат, а тело наливается свинцом. Феликс не сказав ни слова, медленно, будто что-то ему мешало, вышел из кабинета, также тихо, как и зашёл. Возмущенный тем, что в очередной раз его никто, ни о чем , не спросил, он зло смахивая с щек слезы, вбежал с свою комнату, где зарывшись в одеяло, проплакал до утра. Полностью запутавшийся в себе, он плакал от собственной беспомощности, неудачи и чужой жёсткости.

Не сомкнув глаз всю ночь, он надеялся что сказанное Хваном было на эмоциях, в разбитых чувствах, перенесенных потерей родителя, что он придет к нему ночью, как всегда это делал. Ликс видел, чувствовал, как нужен сейчас Хёнджину, но альфа... не пришел.

Феликс понимал его состояние, и не мог просить его, поступить иначе. Хотя, и другой ситуации, он бы тоже, наверное, не попросил.

Он шлюха, сексуальный раб, кукла для развлечений, фиктивный муж, не достойный официального статуса , и принял этот факт уже без самобичевания, но почему так больно?

*

Грустно смотря в окно, как Сан грузит в багажник небольшой чемодан, альфа переводит удрученный взгляд на выходящего с крыльца омегу.

Раздавленный, уязвимый, и совершенно беззащитный малыш, он понуро опустил плечи, и смотря себе под ноги, мнется у дверей Мерседеса, а после, неуклюже забирается на заднее сиденье.

Машина тронулась, а на дом Хвана в одно мгновение опустилась тьма. С уходом отца, а после, единственного солнечного луча в его жизни, свет и радость в глазах альфы безвозвратно потухли, а горечь и печаль последних дней полностью накрыли с головой.

В один день, это должно было случиться, и не кривя душой, Хван был готов к этому. Единственное, к чему он не был готов, так это к непроходимой боли в груди, что сжимала внутренности, выжигая дыры изнутри.

В неподвижной комнате, в щемящей душу тишине, раздается звонок на мобильный.
- Сан? - сипло отвечает альфа.

- Я отвёз его к опекуну, господин.

Хван сбрасывает вызов, и со всей силы, до хруста, сжимает телефон в руке.

" Черт! Глупый омега! " - думает Хван, он же сказал ему что на его счету лежат деньги, зачем он снова поехал в этот грязный бомжатник. Но после, с большим трудом, успокаивает себя мыслью, что он больше не лезет в его жизнь, в его выбор, и в его решения. По крайней мере, это его родной дом.

Оставшаяся неделя проходит как в тумане.

Альфа плохо спит, практически не ест, день с ночью перемешались, а дождливый Сеул, будто нарочно, щедро поливает город круглые сутки, напоминая своим запахом омегу. Тоска поселилась в нём плотно, она словно коршун, ухватилась за свою добычу когтями, и не хотела отпускать ни на минуту. В бывшую комнату Феликса, Хван заходил только однажды, ночью. Когда дождь барабанил по окнам, разнося по дому свежий грозовой запах, он не сдержался. На кровати лежал аккуратно сложенный пиджак омеги, который альфа несдержанно прижал к себе, представляя Феликса в своих объятиях.

Но на самом деле образ омеги часто оживал в голове Джина, он всегда был рядом, безмолвной тенью, что постоянно напоминало ему об абсолютном счастье и муке одновременно.

Он пытался забыть, возненавидеть, но чем больше он пытался, тем сильнее убеждался, что Ли Феликс забрал не только его радость, смех и свет - он лишил его души.