Гермиона Грейнджер видела — он обернулся и посмотрел на нее перед тем, как подняться по лестнице. Разумеется, она знала, что гаденыш красив, но, черт, как же она его ненавидела. Он пялился, не сомневаясь, что от одного этого она полезет на стену. Сверлил своими гнусными серо-стальными глазами. Гермиона чувствовала жжение в крови, знакомый жар на щеках и в груди, покрывающий лицо темным румянцем гнева, который она больше не пыталась скрыть. Да, при одном лишь взгляде на Драко Малфоя она начинала ненавидеть его еще сильней, так, что само слово «ненависть» казалось чудовищным преуменьшением.
Он отвернулся и начал тяжело подниматься по ступенькам.
― Я тебя ненавижу, ― пробормотала Гермиона, заходя за угол коридора из необработанного камня. Сквозняк немного охладил ее.
«Кончится ли когда-нибудь эта ненависть?», — думала она. Может быть, когда они станут старше и научатся жить разумом, а не эмоциями? Как герои книг, способные быть выше, видеть добро.
Нет. Почти наверняка, нет. Для нее, для Гарри и Рона эта ненависть, похоже, неизбежна, как судьба. Она чувствовала в нем зло и слишком часто убеждалась, что права. Только Драко Малфой мешал ей поверить, что глубоко внутри каждого, даже самого коварного слизеринца, есть что-то хорошее, скрытое под эффектной зловещей маской.
А теперь все вертелось вокруг него. Гермиона больше не могла спокойно ненавидеть, делая вид, что его нет. Он был. За этим проклятым портретом в их общей гостиной. Гарри говорил:
— Не разговаривай с ублюдком, ты не обязана.
Да она и не собиралась. Он как будто ограбил ее, когда стал чертовым старостой.
У Малфоя были влиятельные друзья. Пес-отец, который умер и оставил ему огромное состояние. Пес, заслуживавший смерти, а Гермиона никогда и никому ее не желала. Кроме Люциуса Малфоя.
Был ли в этом хоть какой-нибудь смысл? В том, что они — староста мальчиков и староста девочек, связанные должностью, о которой, когда-то она была уверена, ни за что не пожалеет? В последние несколько дней она изо всех сил старалась избегать его, и это оказалось труднее, чем когда-либо за все время в Хогвартсе. Десять минут до того, как он входил в общую комнату. Десять минут после. Опаздывать на завтрак, рано ложиться спать. Вряд ли эта бессмысленная показуха того стоила. Со временем Гермиона решила, что Малфой не достоин даже того, чтобы его избегали. Она предпочитала думать, что ненависть сама по себе уже переросла потраченные на нее усилия, превратившись в безразличие. Но Гермиона леденела каждый раз, когда он входил в комнату. Это безразличие, да? Чувствовать холод?
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Жажда/Water/Вода (авторская редакция)
Fanfiction― Ты тот, от кого у меня мурашки бегут по коже всякий раз, когда мы стоим в одной комнате! Ты долбанутый, Малфой. И твой отец даже не смог научить тебя ничему, кроме того, как тянуть за собой на дно всех остальных, ― ее палочка отлетела в сторону. «...
