Картина на запястье

Белая бабочка

За окном упал очередной комок снега с ветки. Глухой звук был слышен в помещении, ведь единственное, что прерывало тишину, так это звуки фильтра в круглом аквариуме с золотыми рыбками. Комната была погружена в кромешную тьму, лампы были выключены и лишь слабый свет с улицы пытался пробраться сквозь тёмные шторы.

— Чайлд, моё терпение лопнуло.

После сказанных слов в явном гневном кипении, стеклянный шарик со снежком летел в стену, разбиваясь около головы сидячего на диване на мелкие осколки. Рыжеволосый парень с глазами цвета мертвого океана даже не шелохнулся, только веки прикрыл, чтобы мелкие частицы не попали в глазное яблоко.

— Совсем придурошный… Итер — твой друг? — вспылил синеволосый, вскакивая со стула, — Он твой друг?! — чуть громче вскрикнул парень, сжимая спинку стула до побеления костяшек.

— Я…

— Нет, блять!

Стул с глухим звуком, разрезающий тишину пополам, полетел на пол, а колесико, отлетевшее при падении, приземлилось где-то в глубине темноты комнаты.

— Не друг! Уже не друг! Так друзья не поступают, слышишь?! — Скарамучча близко подошел к немного перепуганному Чайлду, — Они не отдают своих друзей в руки сумасшедшему ученому и не молчат о его расположении, слышишь, блять?! — резко хватает за воротник, ведь так хоть он был на короткое время выше Тартальи, — Ты хоть представляешь, что он может с ним сделать, и что уже сделал за год?! А Сяо? Венти в конце концов! Они уже на грани! — он со злостью откинул парня об спинку дивана и отошел, словно притронулся к чему-то страшному, — Неужели, у тебя сердца нет?..

— Тебе то откуда знать? Не ты ли его задирал? — чуть тихо просипел Тарталья.

— Ха… Мне нужно было узнать тип вот и всё, — буркнул парень, скрещивая руки на груди, — Дай угадаю, Синьора решила окончательно сыграть в эту игру молчанку? Чем угрожала? Братьями? Деньгами? Отцом? Кем? — прошипел предложенные варианты, всматриваясь в лицо напротив.

— Ими.

— Жизнью твоих друзей? Жестокая женщина… Учитывая её связи… — Скарамучча попытался немного унять свой пыл и стал нервно грызть ноготь большого пальца, — Кем угрожала? Или как обычно, линейкой?

— Вами.

— А…

Повисла неловкая тишина и свой бушующий он поумерил, возвращая стеклянное спокойствие. Он прекрасно знал эту женщину, прекрасно знал её прошлое и насколько это прошлое её потрепало как девушку. С виду благородная, стервозная, бессердечная женщина в огромном особняке, которая, возможно, станет вдовой. Слухи расползались как настоящая мерзкая грязь, раскисшая во время дождя, затекая в самые мелкие уголки и щели дорог, а после становясь все мутнее и противнее. Настоящие сплетни о её натуре пачкали всё, и никто иной, как Аякс и Скарамучча, знали, что было на самом деле.