Виноваты звëзды

5

Лиса
Мои чувства к Чонгуку разрастались быстрее, чем я могла себе представить. Он был таким же идеальным, каким я помнила его в старших классах, только теперь из плохого мальчика-бунтаря он превратился в настоящего преступника. Как я могла отдать свое сердце человеку, который может оказаться в тюрьме? Могу ли я любить человека, который причиняет боль другим?
В голове всплывали образы Дональда, но они лишь подчеркивали огромную разницу между этими двумя мужчинами. Один причинял боль людям, которых, как он утверждал, любил. Другой яростно защищал своих близких от внешних угроз.
Оба мужчины были опасны, но один из них вызывал бесконечно больше восхищения.
В глубине души я знала, что Чонгук — хороший человек, независимо от его выбора профессии. Это был важный фактор, но почему-то не решающий. Мне нужно было поговорить с ним об этом, но разве разговор что-то изменит? Я хотела быть с Чонгуком больше, чем когда-либо хотела другого мужчину. Я никогда не представляла себя с преступником, но я не думала, что преступник может быть таким многогранным, как Чон. Не все они были мультяшными бандитами или психопатами. В школе я узнала, какими сложными могут быть люди, но испытать это на себе с мужчиной, к которому у меня были чувства, было совсем другим. Это все усложняло.
Телефон зазвонил, когда я лежала в постели, погруженная в свои мысли. Мама делала последнюю попытку уговорить меня посетить вечеринку в честь ее пятидесятилетия. Я пыталась объяснить ей, что должна порвать с ней отношения ради собственного психического здоровья, но она отказалась принять мои желания. Установить границы было трудно, но невероятно необходимо, когда имеешь дело с расстройством. Если она не прекратит в ближайшее время, мне придется заблокировать ее номер.
Проблема была в том, что мне было жаль ее. Она была такой же жертвой, как и я, но я могла сделать лишь очень немногое. Она должна была сама предпринять шаги, чтобы освободиться. Я вела ее за собой. Я рассказала ей о своих мыслях о Дональде и сказала, что помогу ей, если она захочет уйти. Это был ее выбор — пожертвовать своим достоинством ради финансовой безопасности.
Эта мысль угнетала, поэтому я заставила себя встать с кровати и пойти в душ. Гук должен был прийти на ужин, а мне еще нужно было купить продукты и привести в порядок квартиру до его прихода.
Когда пробило три часа, в мою дверь неожиданно постучали.Чонгук появился за несколько часов до того, как я его ждала. К моему облегчению, я была продуктивна и выполнила все свои обязанности до его прихода.
— Ты не должен был приходить еще три часа, — поддразнила я его, когда открыла дверь.Он озорно улыбнулся.
— Я хотел тебя увидеть. Надеюсь, ты не возражаешь.
Если бы мое сердце было воздушным шариком, оно бы лопнуло от такого большого расширения.
— Вовсе нет. Проходи". Я закрыла за ним дверь. "Я как раз собиралась съесть мороженое. Хочешь?
— Как я могу отказаться от мороженого?
Я достала свою баночку ванильного и бутылку шоколадного сиропа.
— У меня не так много вариантов. Это мой лучший вариант.
Майкл взял ложечку и показал на ванночку с мороженым.
— Тебе не нужны варианты, когда у тебя есть классика. Я так понимаю, ты любишь сладкое?
— Больше, чем я хочу признаваться.
— Тогда две ложечки.
Затем он сделал то, от чего у меня задрожали колени.
Чон Чонгук— бандит и татуированный крутой парень — подмигнул мне. Это была самая очаровательная, восхитительная вещь, которую я когда-либо видела. Мои яичники трепетали.
Слишком взволнованная для слов, я взяла шоколадный сироп и принялась заливать им свою миску.
— Как прошел твой вчерашний день?— Информативно. А у тебя? — Он налил себе сироп, и мы пересели за круглый кухонный стол. Я была приятно удивлена тем, как естественно он чувствовал себя в моем доме. Мне нравилось, что он чувствовал себя здесь как дома.
— День прошел хорошо. В полдень я выполнила несколько поручений, а весь вечер встречалась с клиентами. Мой график сильно отличается от графика большинства людей.
— Мне было трудно совмещать график работы с прошлыми отношениями. В школе я работала в вечерних клиниках, и не один бойфренд возмущался моим отсутствием.
— К счастью, моя работа гибкая. Мы можем быть вместе в полдень, а не вечером, если тебе так удобнее. — Чонгук вынул изо рта большую ложку мороженого, его губы скользили по тающим остаткам на ложке.
Я скрестила ноги и ущипнула себя, чтобы не отвлекаться. Это была прекрасная возможность затронуть тему его преступной деятельности, если бы я могла не потеряться в омуте похоти.
— Вообще-то, я много думала о твоей работе. Я не уверена, как об этом говорить, и я знаю, что мы только начали встречаться, но я чувствую, что это очень важно. Ты и Братва. Это меня беспокоит.
— Я бы удивился, если бы это было не так. Какая часть беспокоит тебя больше всего?
— Думаю, это зависит от того, чем ты занимаешься. Меня беспокоит, что ты окажешься в тюрьме, но я также беспокоюсь о том, что ты можешь пострадать. А я беспокоюсь о том, что мне придется беспокоиться, если это действительно имеет смысл. Я не хочу жить, постоянно задаваясь вопросом, вернешься ли ты домой ночью.
О, Боже. У нас было всего одно официальное свидание, а я уже говорила так, будто он сделал мне предложение. О чем, черт возьми, я думала? Я хотела поговорить о его работе, но не собиралась вести беседу, как ворчливая жена. Внезапно мое мороженое потеряло свою привлекательность. Я пристально смотрела на свою ложку, вбивающую шоколадные линии в тающий белый крем.
— Лисëнок, посмотри на меня.
Я перевела взгляд на него.
— Это вполне разумные опасения, хотя я думаю, что твое воображение может быть более серьезной проблемой, чем моя работа. Она действительно не так опасна, как ты думаешь - по крайней мере, в большинстве дней это не так.
— А как насчет пули? Конечно, ты не забыл об этом.
— Это было другое. Не каждый день заместитель главы итальянской мафии предает свою семью и похищает дочь босса. Большинство дней довольно скучные, правда. Раньше я занимался посредничеством в сделках с произведениями искусства, но сейчас я в основном контролирую наши авторемонтные операции — слежу за тем, чтобы у нас были необходимые запчасти и нужные машины попадали к нужным людям. Это не совсем законно, но и не так уж опасно. Я не могу гарантировать, что никогда не окажусь внутри тюрьмы, но шансы невелики. На данный момент мы хороши в том, что делаем. Существует значительный уровень защиты между высшим руководством и парнями на местах.
Ну, это было не совсем обнадеживающе, но хоть что-то. Что еще более важно, я поверила ему. Я слушала, как люди лгут мне целыми днями. Я могла сказать, когда кто-то искажает правду, а Чонгук был честен. Он ответил на мои опасения, не переходя к обороне в личных вопросах, когда мы только-только возобновили общение. Это свидетельствовало о впечатляющей эмоциональной зрелости, и это было так же привлекательно для психотерапевта, как и резкая линия челюсти или рельефный пресс.
— Я очень ценю, что ты поделился со мной этим, — прошептала я, мой голос внезапно потерялся в море эмоций.
Воздух в комнате словно сжался, когда взгляд Чонгука потемнел. Он медленно повернулся на своем стуле лицом ко мне, затем протянул руку и пододвинул мой стул ближе. Деревянные ножки заскользили по виниловому полу, эхом отдаваясь в тишине комнаты. Мои ноги оказались между его ногами, и наши дыхания смешались, когда его лицо приблизилось к моему на несколько сантиметров.
— Никогда не бойся спрашивать меня о чем-либо, Лиса. — Его хриплые слова отозвались в самых глубинах моей души, соединяя частички меня, в целостности которых я не была уверена. — Я думаю, что ты чертовски невероятна, и я знаю, что все это происходит очень быстро, но я не думаю, что мы могли бы остановить это, если бы захотели. Я не был уверен, что когда-нибудь найду кого-то, кто завладеет моим интересом настолько сильно, но теперь я понимаю, что это была лишь часть пути, чтобы привести меня сюда. В этот момент. К тебе.
Он наклонился, мучительно медленно, его богатый мужской аромат наполнил мои легкие, и трепетно соединил наши губы. Словно открытие двери на совершенно новой странице нашей жизни, это было похоже на начало. Обоюдное согласие отдаться магнитному притяжению между нами.
Чонгук обхватил меня руками, притянул к себе и углубил поцелуй, поднимая нас на ноги. Моя голова кружилась, а низ живота совершал кульбиты. Я была Алисой, упавшей в кроличью нору и не желающей возвращаться назад.
Он усадил меня на стол, мои ноги обвились вокруг его бедер. Наш поцелуй был ненасытным. Мои руки скользнули под его футболку, наслаждаясь обжигающим жаром его кожи. Мои пальцы исследовали рельеф его подтянутого живота, словно желая запомнить каждый изгиб и впадинку. Когда он отстранился и стянул футболку через голову, я бессовестно уставилась на поразительную красоту его тела. Его формы не только заставили бы греческую статую рыдать от зависти, но и чернильная живопись, покрывающая его кожу, была шедевром. Мои пальцы проследили путь от скорбного ангела на его груди до детально проработанного собора на противоположном ребре. Все выполнено черными чернилами. История его жизни в стиле пэчворк.
— Они прекрасны, — прошептала я. — Они все имеют смысл?
— Каждая, но эти истории для другого раза. — Он придвинулся вперед, раздвигая мои ноги и задевая мою недоеденную миску с мороженым. Глаза Чонгук скользнули вниз, к растаявшей смеси сахарного супа. Когда я подняла глаза, уголки его губ тронула коварная ухмылка.
Он окунул один палец в лужу шоколада, а затем нарисовал аппетитную дорожку вдоль моей нижней губы. Прежде чем я успела провести по ней языком, он сделал это сам, слизав шоколад с моей кожи и втянув мою губу в рот. — Ммм.., — хмыкнул он.
Шоколад был моим абсолютным любимым лакомством, но вкус шоколада на языке Чонгука дополнил его так, как я и представить себе не могла. Меня охватила страсть. Влага лилась из моей сердцевины, и я снова прильнула к нему, изголодавшись по большему.Чонгук засмеялся.
— Где твоя спальня?
Я наклонила голову вправо. — Там.Он перенес меня на небольшое расстояние и усадил на кровать, где я начала раздеваться. Его большой кулак обхватил мою руку. — Позволь мне. — Он поднял мою рубашку вверх и снял через голову. — Я хочу быть тем, кто откроет каждый твой шелковистый дюйм. — Он осыпал поцелуями мое плечо, прохаживаясь вокруг меня. — Никакой спешки, по крайней мере, не в этот раз.
Когда он оказался позади меня, и я почувствовала его тепло на своей спине, по моей коже пробежали мурашки. Он спустил леггинсы на бедра, оставив на мне нижнее белье, а затем медленно провел руками по моему телу. — От тебя захватывает дух, — прошептал он рядом с моим ухом, отчего по позвоночнику пробежала дрожь. Все мое тело словно ожило. Электрическая энергия предвкушала каждое новое ощущение.
Его пальцы ловко освободили застежку на моем бледно-розовом бюстгальтере, взметнулись к плечам и скользнули по бретелькам вниз, на руки. Под воздействием воздуха, отчаянно нуждаясь в его прикосновениях, мои соски запульсировали и напряглись. Я застонала, беззащитная и влажная. Мольба о прекращении пытки и задыхающийся крик о большем.
Чонгук сравнял наши тела, перекинув мои волосы через одно плечо и прижавшись к моей спине. От ощущения его пульсирующей эрекции на моей спине мое тело выгнулось, как подсолнух в поисках теплых лучей солнца.Его руки обхватили меня, ладони прижались к моей груди и тянулись к твердым пикам, пока я не закричала от нарастающего безумия. Пульсирующая боль между ног была жадной. Я чувствовала себя полной, но в то же время отчаянно пустой, требующей наполнения.
— Пожалуйста, — умоляла я его. — Мне нужно больше.
Темная усмешка раздалась рядом с моим ухом. — Я знал, что ты будешь жадной. Это те дьявольские рыжие полосы в твоих волосах. У тебя огонь в душе. — Он провел одной рукой по моему животу и просунул пальцы под шелковые трусики. Его пальцы скользили по моим аккуратно подстриженным завиткам, а из его груди вырывалось гортанное рычание. Когда эти умелые пальцы погрузились между моими складочками, я думала, что потеряю сознание от облегчения. Я задыхалась и выгибалась, вжимаясь в его член позади себя и заставляя его шипеть от собственной непреодолимой потребности.
— Блядь, ты самая сексуальная штучка, которую я когда-либо видел. Я не хотел торопить события, но у меня не хватит сил удержаться. — Его пальцы проникли глубже, один легко скользнул внутрь моего влажного входа. — Я хочу увидеть тебя, попробовать эти прекрасные сиськи, но я не могу заставить себя перестать прикасаться к тебе. Ты так чертовски хороша.
Мое тело дрожало, уже танцуя в преддверии сокрушительной кульминации. Чонгук убрал свои дьявольские пальцы.
— О, нет. Еще нет, Рыженькая. Пока я не окажусь внутри тебя. — Он повалил меня на кровать, позволяя мне лежать и смотреть, как он снимает оставшуюся одежду и надевает презерватив.
Я была потрясена его красотой. Микеланджело не смог бы нарисовать более совершенную форму, даже если бы попытался. Чонгук обладал восхитительным изгибом V, от которого у женщин текла слюна, и он спускался к великолепному толстому члену, покрытому венами, с округлой головкой, красной от притока крови. Внутри меня он чувствовался бы просто волшебно.
Чонгук прополз по мне, спустив трусики с моих ног, а затем поцелуями добрался до моей сердцевины.
— Если ты будешь лизать меня там, я долго не протяну, — вздохнула я.
Он погладил меня по внутренней стороне бедра. — Просто попробую. Один маленький сладкий кусочек. — Его язык прошелся от моего входа до пульсирующего клитора.
Моя голова откинулась на подушку, удовольствие наэлектризовывало мое тело. — О, Боже. Чонгук... Я не могу. Это слишком... — Я задыхалась, когда его язык провел по моему набухшему пучку нервов, потеряв все мысли. Он лизал и сосал, пока мои бедра не затряслись вокруг его головы, а живот не запульсировал от надвигающихся волн угрожающего оргазма. Как и прежде, он отстранился, когда я приблизилась к божественной вершине, полностью игнорируя мои неистовые протесты.
Он приподнял свое тело вровень с моим, идеально прижимаясь ко мне, как замок и ключ, словно мы были созданы друг для друга. От его губ исходил мой терпкий аромат. Чувствовать свой запах на нем было эротично и безумно привлекательно. Некоторые люди определяют мужественность как поднятие тяжестей и вождение автомобиля. Для меня мужественным был обнаженный мужчина, покрытый ароматом своей женщины после того, как он свел ее с ума от удовольствия. Вот это было круто.
— Я думал о твоих волосах, — размышлял он, дразня меня своим членом, который скользил взад-вперед по моему бугорку. — Как бы они выглядели, струясь по подушке. Они еще более совершенны, чем я себе представлял.
Прежде чем я успела попросить его о большем, он подался вперед и прижался к моему входу. В три легких толчка он оказался внутри меня, наконец-то удовлетворив зияющую потребность в глубине моего тела. Он продолжал свои движения, все больше теряясь в своей миссии погрузиться в меня. Я извивалась и выгибалась в гармонии с ним, мое тело искало тот естественный ритм, который так присущ нам. Все сильнее и быстрее, его толчки били по моим чувствам, наполняя меня электрическим наслаждением и угрожая разрушить меня изнутри.Я задыхалась и теряла контроль над собой. Мои руки вцепились в плечи Чонгука в отчаянии — чтобы не разбиться вдребезги или чтобы довести себя до забвения, я не была уверена, что именно.
Что бы мне не было нужно, Чонгук был у истоков.
Он опустился чуть ниже, зарывшись лицом в мои волосы, и угол наклона создал достаточное давление на мой клитор, чтобы отправить меня в новое измерение. Блаженные волны наслаждения вырвались из моего центра и заполнили каждый дюйм моего тела.
Я вскрикнула, голос был хриплым и обессиленным. Тело — блестящая падающая звезда, летящая по небу.
Руки Чонгука обхватили меня, сжимая, пока он находил свое собственное освобождение. Мы замедлили движения, скользя на гребне разбитой волны, несущейся к берегу.
Он лег на спину и положил мою голову себе на грудь. Его сердце гулко стучало о ребра, и я почувствовала, как часть меня оторвалась и оказалась глубоко внутри него. Часть моей души, которая никогда больше не будет моей. Я могла только надеяться, что он будет беречь ее, как свою собственную.
*
— Так что именно они означают? — Я проследила одну из звездных татуировок Чонгука. У него была восьмиконечная звезда, набитая чернилами чуть ниже каждого плеча. Мы лежали в постели, наслаждаясь ощущениями тел друг друга, и я расспрашивала его о некоторых особенно интересных татуировках. Я знала, что звезды имеют отношение к Братве, но не знала их точного назначения.
— Их наносят, когда новый член вступает в Братву — сначала на колени, чтобы показать, что мы не преклоняемся ни перед кем. Затем звезды помещают на грудь, когда на нас возлагается большая ответственность. Поскольку мой отец был частью этой жизни, я был повышен до более высокого ранга быстрее, чем некоторые. Изначально татуировки были частью тюремной жизни. Способ передать ассоциации и достижения человека. В наше время мало кто из здешних мужчин когда-либо бывал в Корее, не говоря уже о корейских тюрьмях.
— Твои родители родились здесь?
— Да. Некоторые из маминой семьи здесь. Родители моего отца приехали из Корее, но умерли, когда он был маленьким, и, вероятно, поэтому он оказался вовлечен в Братву. — Он держал прядь моих волос в своих руках над нами, пропуская пряди сквозь пальцы с благоговением, как будто это было золото.
— Если бы ты не занялся бизнесом со своим отцом, чем бы ты занимался?
Он глубоко вздохнул. — Чем-нибудь связанным с машинами. Может быть, гонками — частью пит-команды или чем-то подобным. Я люблю все, что связано с быстрыми машинами.
— Ты не особенно быстро ездишь, — размышляла я. Я была в его машине несколько раз и ни разу не чувствовала себя в опасности.
Он посмотрел на меня из-под густых ресниц и усмехнулся. — Это потому, что у меня был ценный груз.
Я хихикнула над его душещипательным объяснением и ущипнула его за бок. — Ну ты и мафиози.
— Я никогда не говорил, что я хороший.
Наш смех стих, когда раздался стук в мою входную дверь.
Чонгук сел, сведя брови вместе. — Ты кого-то ждешь?
— Никого, кроме тебя. — Я спрыгнула с кровати и накинула одежду. Чонгук надел джинсы и, не дожидаясь меня, направился к двери.
Я поспешила за ним, засунув руки в рубашку, когда он открыл дверь. Я была удивлена, что он позволил себе такую вольность, но в то же время была рада его присутствию. Свобода жизни в одиночестве была великолепна, когда незнакомец не стучался в мою дверь.
Чонгук загородил своим широким телом большую часть входа. Я обошла его и посмотрела на своего отчима.
Глаза Дональда сузились, когда он посмотрел на Чонгука.
— Это ты, из банка. Что, черт возьми, здесь происходит?
О чем он говорил? Гук был в банке Дональда?
Я оттолкнула Чонгука в сторону и скрестила руки на груди. — Почему ты здесь?
Смущенное выражение лица Дональда сменилось отвращением, когда его взгляд переместился на меня. — Я звонил и звонил тебе. — Он указал пальцем и усмехнулся. — Не знаю, почему я ожидал большего от избалованного ребенка, заставившего меня проделать весь этот путь сюда. Ты никогда не заботилась ни о ком, кроме себя.
В мгновение ока Чонгук рванулся вперед, схватил Дональда за воротник рубашки и прижал его к стене коридора напротив моей двери. — Ты хоть понимаешь, кто я такой? — шипел он. Чонгук был настолько устрашающим, что легко доминировал над старшим мужчиной, который был такого же телосложения. Дело было не в размере, а в безжалостности, и Чонгук мог быть абсолютным дикарем, когда это было необходимо.
— Я точно знаю, кто ты такой. — Дональд скривил губы. — Ты — кусок дерьма, которому Эвелин позволила залезть себе между ног.
Одним плавным движением Чонгук отступил назад и молниеносно ударил кулаком в лицо моего отчима, отбросив его голову к стене.
— Неправильный ответ, Дон, — прорычал Чон с угрозой бешеной собаки. Мышцы на его спине вздулись от свирепости, и он возвышался над моим пожизненным мучителем, как гризли, набрасывающийся на лису. — Видишь эти звезды на моих плечах? Эти звезды означают, что я солдат в подразделении, с которым ты не захочешь связываться. Если ты еще раз приблизишься к Лисе, власти никогда, никогда не найдут твое тело. Если она хочет снова увидеть свою мать, это ее дело, но ты никогда не скажешь ей ни слова. Я, блядь, ясно выразился?
Взгляд Дональда блуждал по татуировкам на груди Чонгука, как будто видел их впервые. Он резко сглотнул, и его лицо побелело, пока его глаза не встретились с моими. На его лицо вернулась мерзкая усмешка. Он отпрянул от Чонгука.
— Я никогда не хотел иметь ничего общего с этим куском мусора, — выплюнул он в мою сторону.
И тут же рука Чонгука вытянулась так быстро, что Дональд не успел вздрогнуть. Тошнотворный треск эхом отразился от стен, и Дональд упал на землю, тело его стало неподвижным.