Чудовище Франкенштейна

8. Не сегодня

Есть дни, когда у него просто опускаются руки.

И не важно, сколько получилось сделать до этого, скольким помочь, потому что именно сегодня Галф проиграл.

Он не чувствует тепло ободряющих похлопываний по своему плечу, потому что он только что сказал родным своего пациента, что тот не выжил - и холод в его венах заставляет его почти окаменеть. И так жаль, что в такие моменты заморозке подвергается только его тело, потому что боль изнутри просто разрывает его грудную клетку, словно это ее сейчас разворотили на операционном столе в попытке спасти того, кто был изначально обречен.

Да, у каждого врача есть свое кладбище, но каждая новая могила на нем - это его личный траур, словно уходит кто-то очень близкий, чья жизнь целиком и полностью от него зависела, а он не сделал все возможное, чтобы помочь.

В этот раз его никто не подкалывает и не отпускает шутки, потому что знают: нужно отгоревать. И так каждый раз, когда ты оказываешься менее всесильным, чем судьба этого человека.

Галф не считает себя религиозным человеком, поэтому не думает категориями "бог так решил" или еще что-то подобное. Но ему иногда кажется, что у каждого человека есть свой путь, своя дорога, которая рано или поздно заканчивается, когда внутри глохнет двигатель, называемый сердцем. И не берет ли он на себя роль творца, когда пытается перезапустить этот сложный механизм?

Но слезы радости на глазах родных и близких его пациентов, которых удалось спасти, говорят, что стоит пытаться снова и снова, даже если сегодня ему не получилось принести хорошую новость.

Дверь под его рукой поддается привычной тяжестью, но даже трущийся о ноги Азар сегодня с трудом вызывает улыбку. Поэтому Галф присаживается на корточки, чтобы запустить руки в мягкую теплую шерсть и прикрыть уставшие глаза, которые режет от сухости:

- Как ты тут, пушистый?

Иногда его любимец - это единственное, что удерживает его психику от того, чтобы не скатиться в черную дыру отчаяния, когда в его руках остается обрывок нити чьей-то жизни.

Тихий низкий голос почему-то не напрягает его:

- Устал?

Все так же не открывая глаз, Галф кивает:

- Очень.

Мью в принципе не очень разговорчивый. За те несколько дней, что они живут вместе, от него сложно было услышать несколько предложений за раз - за исключением того пронзительного диалога, когда парень каменел перед ним от терзающей душевной боли.