Зацепить 13-го| Переплёт 13

Глава 9. Вечеринка в честь дня рождения и разбитые стаканы

Джонни
Пабы и бары были искушением, от которого я старался держаться подальше, насколько это было возможно.
С моим графиком тренировок я не мог позволить себе бездельничать, как это делали мои друзья. В моем рационе не было место алкоголю, и я всегда был вялым в течение нескольких дней после вылазки.
Однако сегодня был семнадцатый день рождения Гибси, поэтому после бесконечных телефонных звонков и сообщений я сдался и согласился пойти отпраздновать с ним и некоторыми ребятами из команды в «Бидди»
«Бидди» был нашим местным пристанищем в городе, и, вопреки названию, он был довольно современным, с минимальными количеством кулчи, подпирающими бар.
В течение дня в «Бидди» подавали лучшую еду в городе, а ночью он превращался в центр для молодого поколения.
Я часто ел там, когда моих родителей не было дома. Совладелец и шеф-повар, Лиам, был действительно порядочным парнем, у которого не было проблем с удовлетворением моих диетических потребностей. Я знал, что это было единственное место в городе, куда я мог пойти и где мне гарантированно давали натуральную еду.
Что касается вечеринок, я не пил там достаточно часто, это было больше в стиле Гибси, но когда я это делал, мы гарантированно были качественно обслужены и напивались в говно.
Это была плохая идея, учитывая, что завтра утром у нас обоих был матч в клубе, но Гибси оправдал наше безрассудство, повторив фразу о том, что парню исполняется семнадцать только один раз. Что является правдой.
Проблема заключалась в том, что для меня это было не так просто.
Парни могли бы расслабиться ночью и сойти с ума, если бы захотели.
Никто, кроме их матерей, не осудил бы их утром.
С другой стороны, если бы я облажался, мое имя было бы публично вываляно в грязи, руководители регби занялись бы моим делом, и мое положение в Академии было бы под угрозой.
Что сделало сегодняшний вечер еще хуже по нескольким причинам.
Во-первых, мне было семнадцать, и я поддался безжалостному давлению Гибси, напившись до полупаралитического состояния вместе с ним.
И, во-вторых, Белла была здесь.
Обе эти вещи были очень плохими с возможным катастрофическим концом.
Через несколько минут после моего прибытия в бар «Бидди» стало совершенно ясно, что Кормак не был главным приоритетом Беллы; в ту минуту, как я сел за стол с ребятами, она сразу же бросилась ко мне на колени и с тех пор не уходила.
Я провел большую часть ночи, пытаясь избежать близкого контакта с короткой юбкой, которую она носила, и видом этого кусочка черного кружева между ее бедер всякий раз, когда она наклонялась над столом, чтобы прошептать что-то на ухо одной из своих подруг.
Мне было физически больно.
Не потому, что у меня была какая-то эмоционально заряженная реакция на нее или что-то в этом роде, а потому, что у меня болели яйца.
Дело не в том, что Белла не была привлекательной девушкой.
Надо отдать ей должное, она была, наверное, самой красивой девушкой в баре.
С черными волосами, уложенными в боб, высоким, пышным телом и массивной парой сисек, она была красавицей.
Проблема заключалась в том, что я закончил с ней.
Я пережил это, что бы, черт возьми, между нами ни было, и уже давно.
И я не был заинтересован в том, чтобы вернуться на ринг еще на один раунд.
Казалось, это не имело ни малейшего значения для девочки, потому что она была похожа на собаку с костью.
Я был костью.
Я потерял счет тому, сколько раз ходил в бар на еще один раунд, просто чтобы пересесть на место подальше от нее.
Это не сработало.
Ее задница всегда возвращалась ко мне на колени, и я просто быстрее напивался.
Никакие «нет», «не сегодня» или «никогда больше», казалось, ничего не меняли.
Она не оставляла меня в покое.
Я не хотел смущать или обижать девушку, ведь не был полным придурком. Вот почему продолжал терпеть это дерьмо.
К половине первого у меня кружилась голова; алкоголь в моих венах, смешанный с сильнодействующими лекарствами, которые я все еще принимал, делал меня неуклюжим и нескоординированным.
Радостный момент — мне больше не было больно.
Я ни хрена не чувствовал.
Супер.
— Ты хочешь пойти куда-нибудь еще? — Белла замурлыкала, наклонившись к моему уху. Скользнув рукой в вырез моей рубашки, она провела пальцами по моей ключице. — Где-нибудь в более уединенном месте?
— Нет, — покачав головой, я отвел ее руку в сторону — ту, что потихоньку пробиралась по моей руке, — и потянулся за водкой и ред буллом, которые в общем составляли восемь пинт.
Мои движения были неуклюжими, в результате чего напиток пролился через край стакана на колено моих джинсов.
Всю гребаную ночь она пыталась поцеловать меня и погладить, и всю ночь я поворачивал голову и отмахивался от ее блуждающих рук.
Я не был парнем с публичным проявлением любви, и Белла это знала. Она бы не стала так сидеть у меня на коленях в обычную ночь, когда мы были в хороших отношениях, и единственная причина, по которой ее до сих пор не сбросили с моих колен, заключалась в том, что я был чертовски пьян и не хотел случайно уронить ее на пол и нанести ущерб.
Хотя мне это не понравилось.
Пьяный или нет, я не оценил это обидчивое дерьмо.
— Давай, секси. — невозмутимая моими действиями, Белла снова потянулась к воротнику моей рубашки. — Мы всегда могли бы пойти в машину? — предложила она, щелкая следующей пуговицей.
Должно быть, это была четвертая чертова пуговица, которую ей удалось расстегнуть.
— Нет, Белла, — проворчал я, мои слова звучали невнятно.
— Прекрати это делать. —Схватив ее руку, я снял ее со своей рубашки и положил обратно ей на колени. — Я не в настроении.
— Я могу поднять тебе настроение, — поддразнила она, протягивая руку к пряжке моего ремня.
— Остановись, — я схватил ее за руку и крепко положил ей на колени. Снова. — Я все еще восстанавливаюсь, и мы закончили.
— О, правда? — она скользнула рукой под мою рубашку, игнорируя часть «мы закончили». — Я могу это изменить.
— Нет, — я убрал ее другую руку от своей промежности, поморщившись от боли, когда она грубо сжала мой член. — Белла, прекрати... — Я сделал паузу, чтобы стряхнуть руку, обвившуюся вокруг моей шеи. — Пожалуйста, просто остановись.
Боже, если бы я продолжил прикасаться к ней после того, как она сказала мне остановиться, началась бы война.
Двойные гребаные стандарты.
— Остановиться? — Белла огрызнулась, глядя на меня.
— Да. — Положив ее руку обратно на бедро, я выскользнул из-под нее. — Я устал.
— Ты всегда устаешь, Джонни! — выпалила она. — И ты больше никогда не в настроении.
Интересно, черт возьми, почему, подумал я про себя, но не пошевелился, чтобы ответить ей.
Я был осторожен со своими словами при девушках.
Они могут — и будут — неверно истолкованы в ее пользу.
Каким бы пьяным я ни был, я точно помнил, чему меня учили в Академии, и эта девушка не собиралась меня раздражать.
Не сегодня, Сатана.
Пожав плечами, я обвел затуманенным взглядом наш стол.
Наши друзья смотрели.
Никаких сюрпризов.
Мой взгляд упал на Гибси, и я одарил его своим лучшим взглядом «ты гребаный ублюдок». Его ответная гримаса была извиняющейся.
— Не игнорируй меня, когда я с тобой разговариваю, — потребовала Белла высоким и пронзительным голосом, давая мне понять, даже в моем пьяном состоянии, что она была в худшем состоянии.
— Я не игнорирую тебя, — ответил я, пытаясь сохранять спокойствие сквозь туман.
— Да, — прошипела она, повысив голос. — Ты игнорируешь!
— Нет, Белла, — я устало вздохнул. — Не игнорирую.
— Отлично, — обхватив мое лицо обеими руками, Белла притянула мое лицо к своему, придвигаясь своим ртом к моему. — Тогда докажи это, — прорычала она, прежде чем прижаться своими губами к моим.
Из-за алкоголя, бегущего по моим венам, мне потребовалось несколько дополнительных секунд, чтобы осознать, что происходит. Ощущение ее языка, скользящего по моим губам, было похоже на обливание водой, с последющим резким охлаждением. Я отдернул голову, но она мертвой хваткой вцепилась в мои волосы, удерживая мои губы на своих.
Вспылив, я резко встал, опрокинув при этом стол, и, к счастью, освободился от ее хватки. Напитки разлетелись на пол, вокруг нас разбилось стекло, привлекая внимание всего зала к нашему столику.
— Какого хрена, Джонни! — Белла завизжала, глядя на меня со своего места. — В чем твоя проблема?
— Когда я говорю тебе «нет», — прорычал я, вытирая рот тыльной стороной ладони и глядя на нее сверху вниз. — Я, блядь, имею в виду, нет!
— Я просто хотела, чтобы ты меня поцеловал, — закричала она. — Это слишком многого?
— Я, блядь, не хочу тебя целовать! — зарычал в ответ, теряя контроль над своим характером. — Я не хочу, чтобы твой рот был на моем. Я не хочу, чтобы твои руки касались моего тела. Потому что я, блядь, не хочу тебя!
Я тут же пожалел о своих словах. Но было слишком поздно.
Белла расплакалась, и, конечно же, я был тем ублюдком, который заставил ее плакать. Грязные взгляды от полудюжины девушек за столом были направлены на меня, и я закончил эту ночь.
Издав низкое рычание, я провел рукой по волосам и, пошатываясь, отошел с пути барменши, когда она протиснулась мимо меня с совком и щеткой.
Выйдя на улицу, я вытащил телефон из кармана джинсов и вызвал такси, испытав адское облегчение, когда голос на другом конце сказал «пять минут».
Мне нужно было убраться отсюда и подальше от моих плохих решений.
Самая бедная из них — та опасная чертова девчонка, с которой я связался.
В этот момент я был рад, что мое тело было сломлено.
Я был рад, что у меня не было возможности заняться сексом с Хэллоуина.
Может быть, это была судьба?
Без того, чтобы мой член ослеплял мою способность делать правильный выбор вместо киски, я смог видеть сквозь фасад Беллы.
И это было некрасиво. Знание того, что я скорее содеру с себя кожу, чем прикоснусь к ней снова, дало мне некоторое подобие комфорта.
Больше никогда, Джонни.
Никогда больше не трахайся, парень.
Прислонившись к стене паба, я позволил своим мыслям вернуться к этим одиноким глазам.
Я хотел увидеть эти глаза.
И девушку, которой они принадлежали.
Алкоголь, бегущий по моим венам, поставил блок на моей совести, облегчая мою одержимость Шэннон Линч, при этом не чувствуя себя куском дерьма.
Завтра, когда я проснусь с ясной головой, я, без сомнения, почувствую каждую унцию последствий своих своенравных мыслей, но сейчас, пока я был временно лишен морального компаса, я представил себе все ужасные фантазии в мельчайших, красочных деталях.
Это было здорово.
О ней было приятно думать.
Она была чертовски красива.
Ее голос.
Ее волосы.
Ее запах.
То, как она говорила.
Каждая ее частичка.
Я был глубоко погружен в свои мысли, размышляя о том, насколько все было бы по-другому, если бы Шэннон поцеловала меня, когда звук такси отвлек от размышлений.
— Джонни, чувак, — радостным тоном позвал таксист, чье имя я, похоже, так и не смог запомнить. — Как дела? — Честно говоря, в тех редких случаях, когда наши пути пересекались, я был пьян в стельку. — Твоего приятеля нет с тобой сегодня вечером?
Под приятелем он имел в виду Гибси. Потому что обычно Гибси оказывал влияние на принятие ужасных решений, подобных тому, которое я принял сегодня вечером.
— Он все еще внутри, — объяснил я, используя каждую унцию концентрации, чтобы не пошатнуться, когда оттолкнулся от стены. — Спасибо, что пришел так быстро, чувак.
— Как будто я оставлю тебя здесь, — усмехнулся он. — Не забывай своего старого друга Пэдди, когда будешь в большом дыму с большими мальчиками.
Я не мог вспомнить своего старого друга Пэдди сейчас, но не собирался говорить ему об этом.
— Джонни, подожди, парень! — позвал Хьюи Биггс, когда он, спотыкаясь, и выходя из паба ко мне. Схватив меня за руку, он остановил. — Тебе придется взять нас с собой.
— Кто это мы? — я ответил медленно. — Если ты говоришь об этой сумасшедшей гребаной девчонке, то забудь об этом, Хьюи. Я за нее не отвечаю, и я скорее отрежу себе член, чем вернусь в дом и буду иметь с ней дело.
— Кто — Белла? — Хьюи нахмурился и покачал головой. — Нет, чувак. Пусть идет на хуй. Она уже вернулась к Кормаку. Он прятался в гостиной всю ночь, трус. Не выходил, пока ты не ушел. — Он подтащил меня к окну и указал внутрь. — Ты не можешь оставить их здесь.
Мой взгляд метнулся от Хьюи к Гибси, который в настоящее время лежал лицом вниз на столе и храпел, откинув голову назад, потом переметился на Патрика Фели, к которому приставала одна из подруг Беллы, к Белле, которая трахалась с Кормаком Райаном, а затем снова к Хьюи.
— Почему я? — я застонал.
— Потому что мы твои дети, — объявил Хьюи, наваливаясь на меня всем своим весом.
— Мои дети? — Я невнятно произнес. — Какого черта вы трое чьи-то дети?
— Ты наш капитан, — невнятно произнес Хьюи. — Мы вроде как на твоей ответственности.
— На поле, идиот.
— Давай, Кэп, это у тебя пустой дом. Ты знаешь, что мать Фели сойдет с ума, если он пойдет домой в таком состоянии, а моя мама не пропустит нас через переднюю. И Гибс... — он указал большим пальцем на окно. — Он ведь тебе, как брат, парень.
Все печальные истины.
— Вы кучка обычных идиотов, вот вы кто, — проворчал я, прежде чем смягчиться. — Отлично, — я провел рукой по волосам и вздохнул. — Возьми их. Мы уходим сейчас.
— Ты абсолютная легенда, Кавана, — похвалил Хьюи, возвращаясь в паб, чтобы забрать парней.
В любом другом случае я бы предложил ему помощь. Гибс был невыносим после выпивки, но я скорее пройдусь по раскаленным углям, чем вернусь внутрь и столкнусь с Беллой.
— Извини за это, Пэдди, — пробормотал я, подходя к такси, чтобы прислониться к нему, пока ждал трех гребаных марионеток, выходящих из бара. — Я думал, что буду один.
— Не волнуйся, чувак, — ответил пухлый человечек. — Любой друг Джонни Кавана — мой друг.
— Да? Ну, мои друзья — придурки, — признался я, пожав плечами.
И неравнодушны к блевотине.
В такси...
— Пэдди... — Почесав затылок, я повернулся, чтобы посмотреть на него, мой разум был настроен на потенциальный ущерб. — Напомни мне оставить тебе пару билетов на одну из наших домашних игр летом, если тебе интересно.
— Господи, Джонни, ты серьезно? — Глаза таксиста загорелись. — Я был бы рад, парень. Потрясен до глубины души. Я смотрю все ваши матчи. Я даже заставляю свою дочь транслировать в прямом эфире те, которые не транслировались по телевизору. Я всегда говорю своей жене, что юный Кавана — лучший, кого я когда-либо видел в Зеленом под номером 13.
Я отмахнулся от его слов, зная, что в семнадцать лет должен быть потрясен, услышав, как мужчина, более чем в три раза старше меня, так высоко хвалит меня, но я слышал точь-в-точь такие же слова так много раз, что комплимент бесследно исчезал из мыслей.
— Ценю поддержку, чувак, — ответил я. — У тебя есть мой номер в списке звонков. Просто пришли мне сообщение, чтобы напомнить, потому что я сейчас чертовски пьян и утром не вспомню ни слова из этого.
— Будет сделано, — ответил Пэдди. — И не хочу переступать черту, но ты хорошо избавился от этой девушки.
Я нахмурился, глядя на него, мысленно ломая голову над тем временем в истории, когда я был достаточно глуп, чтобы забрать ее с собой домой. Это единственный способ, которым таксист мог узнать.
В затуманенном сознании я смутно припоминал прошлогоднюю вечеринку во время каникул на Хэллоуин, когда Белла устроила грандиозную истерику возле паба, потому что я отказался отвезти ее домой на такси.
Это был один из последних раз, когда я был с ней.
— Тот, о котором говорил твой приятель, — объяснил он. — Она плохая новость для такого парня, как ты. — Постучав себя по виску, он добавил:
— Доверься старине Пэдди, парень. Такие девочки, как эта, любят только брать.
Он имел на это право.
Черт возьми.
Хьюи и Фели, пошатываясь, вышли из бара, таща за собой Гибси, который во всю глотку пел свою собственную версию песни The Blizzard «Поверь мне, я доктор».
Я покачал головой при виде него.
— Никто, — невнятно пробормотал я, подходя и принимая его вес от парней. — И я имею в виду, никто никогда не поверит, что ты врач, Гибс.
— Твоя будущая жена спасла меня сегодня от плохой ебаной киски, — невнятно произнес он. — Купи кольцо, парень. — положив руку мне на плечо, он добавил: — Шептун — хранитель.
Нахмурившись, я посмотрел на Хьюи, который в замешательстве уставился на меня.
— Сколько ты выпил, парень? — я спросил Гибси, когда боролся, чтобы удержать его на одном месте.
У него была привычка убегать, когда он был пьян.
— Хватит, — невнятно произнес Гибси, прежде чем снова ворваться в припев песни, топая ногами по тропинке для акцента.
— Да, да, ублюдок, — уговаривал я, почти неся его к такси. — Ты доктор.
— Без стандартов, — заявил он, подняв палец, прежде чем упасть на заднее сиденье автомобиля.
— Никогда не думал, что ты это сделал, — согласился я, забираясь рядом с ним, чтобы пристегнуть иджита.
— Как дела, Пэдди? — Гибси сделал паузу в середине песни, чтобы уточнить. — В поместье Кавана, — добавил он, прежде чем снова погрузиться в песню.
Чертов Гибси.
***
— Что за история у вас с Беллой? — Спросил Хьюи.
Мы сидели на крыльце дома, завершая вечер бутылкой ирландского виски.
Виски был ужасным способом закончить ночь, но он был очень нужен, поскольку последние три часа мы по очереди нянчились с Гибси и его неприятным рефлексом. Ублюдка вырвало по всей спальне для гостей, и в настоящее время его разместили в ванной на первом этаже, набросив сверху полдюжины полотенец.
К счастью, его желудок наконец был пуст, и он громко храпел.
Мы с Хьюи были единственными, кто еще не спал, а Патрик отключился на диване в гостиной, как только мы вернулись домой.
— Это не история, парень, — сказал я, перекатывая полупустой стакан между ладонями.
— Я полагаю, до тебя дошли слухи? — спросил он осторожным и слегка невнятным тоном.
Я тяжело выдохнул.
— Какой именно из всех?
— О ней и Кормаке?
— Не нужно слышать никаких слухов, чтобы знать, что там происходит, чувак, — проворчал я. — Видел это своими глазами сегодня вечером.
— Нет, — медленно сказал Хьюи. — Тот, где она пошла домой с Кормаком в ночь Святого Стефана, — поморщившись, он добавил: — И с тех пор каждые выходные.
— Нет, — невозмутимо ответил я. — Я не знал.
— Я бы сказал что-нибудь, но ты только что вышел из больницы. — тяжело вздохнул он. — Я не хотел, чтобы она мешала твоему выздоровлению.
— Не волнуйся об этом, — взбалтывая виски в своем стакане, я уставился на янтарную жидкость и признал правду, — У меня уже были подозрения задолго до этого.
— Да? — он выгнул бровь. — Почему ты ничего не сказал?
— Потому что я хотел спокойной жизни? — слабо проговорил, — я гребаный придурок, друг.
— Райан — придурок, — поправил Хьюи. — Ударил своего товарища по команде из-за девушки.
Слишком пьяный, чтобы притворяться бесстрастным или скрывать свои эмоции, я опустил голову и тяжело вздохнул.
— Я совершил ошибку с этой девушкой, Хьюи. — Поднеся бокал к губам, я залпом выпил оставшуюся янтарную жидкость,
— Ошибка длиною в восемь месяцев.

— По крайней мере, ты вышел невредимым, Кэп, — протянув руку между нами, он схватил полупустую бутылку виски и снова наполнил свой стакан. — Возможно, это могло стать ошибкой на девять месяцев, — добавил он, протягивая мне бутылку. — С ценником от восемнадцати до пожизненного.
— Ты можешь сказать это снова, — пробормотал я в знак согласия беря бутылку. — Ты можешь себе представить, что Деннехи и О Брайен сделали бы со мной, если бы я приехал на тренировку с ребенком?
— К черту ваших тренеров в Академии, — возразил Хьюи. — Представь, что бы сделал ты с собой, а твоя мать.
— Дерьмо, друг, об этом невыносимо думать. — Наполнив свой стакан, я поставил бутылку обратно и покачал головой. — Тьфу.
— Парень, ты можешь себе представить, что сказала бы моя мама, если бы я вошел в дверь с Кэти и сказал ей, что она забеременела от меня, — невнятно произнес Хьюи. — Она бы отрезала мне яйца там и тогда.
— Остановись, — я сильно вздрогнул. — Даже не говори об этом.
Мы оба стучали по деревянным балкам крыльца, чтобы разжечь себя. Прошло несколько минут в дружеской тишине, прежде чем Хьюи снова заговорил.
— Ты когда-нибудь разговаривал с Шэннон Линч после того дня на поле?
Я перевел на него затуманенный взгляд, слишком пьяная, чтобы скрыть свое любопытство.
— Моя Шэннон?
— Теперь она твоя Шэннон? — Хьюи рассмеялся
Я пожал плечами, слишком пьяный, чтобы защищаться или отрицать.
— Должен сказать, парень, я почувствовал облегчение, когда ты сообщил команде об инциденте на поле и пресек его в зародыше, — сказал Хьюи с тяжелым вздохом. — Если бы ты этого не сделал, я бы это сделал. Бедная девочка заслуживает перерыва.
— Ты ее знаешь? — нахмурился я, от непонимания
— Она дружит с моей сестрой с тех пор, как они были маленькими.
— Клэр, — дополнил я, ломая голову в поисках нужной мне информации. — Блондинка на третьем курсе.
— Да, друг. — Хьюи сделал еще один глоток из своего стакана, прежде чем сказать: — Вообще-то, она была сегодня в доме.
— Что? — Я посмотрел на него. — Ты никогда не говорил.
— Зачем мне это? — он пожал плечами
Хороший момент.
— Милая девушка, — добавил он задумчиво. — Ужасная семья.
— Что ты имеешь в виду?
Хьюи покачал головой, но ничего не ответил.
Это беспокоило меня по целому ряду разных причин.
Мне не нравилось, что он знал о ней то, чего не знал я.
— Я собираюсь пойти проверить, как наш драгоценный там в ванной, — объявил он, когда допил свой стакан. — А потом я опускаю голову на ночь.
— Занимай любую комнату, какую захочешь, — пробормотал я, глубоко задумавшись.
Хьюи положил руку мне на плечо.
— Продолжай присматривать за ней, Кэп, — сказал он, сжимая мое плечо. — Бог знает, кому еще это нужно.
А потом он ушел.