спорим на желание?

29

Отец фокусирует на нас свой взгляд. У меня слезы на глаза наворачиваются, когда я вижу его потухшие грустные, как у бездомной собаки глаза. Ну как так можно так убиваться по женщине? Тем более настолько недостойной.
Папа встает из-за стола, протягивает руку дане.
– юля, почитай инструкцию и обработал щеку, – даня протягивает мне пакет из аптеки. – Справишься сама? – Сложно не понять, что я здесь лишняя, Милохин хочет поговорить с папой наедине. Внутреннее волнение усиливается, переживаю за отца. Даня – молодой хищник на фоне моего папы. Ладно, пусть говорят по-мужски.
Забираю тюбик с мазью, а пакет выбрасываю в мусорное ведро. Руслан снимает куртку и отдает мне. Прежде чем выйти, молча взглядом прошу Милохина не обижать отца.
В ванной комнате мажу щеку жирной мазью. До Нового года осталось совсем немного времени, надеюсь до утренника все пройдет, а пока выглядит так, будто щека опухла еще больше.
Марина после звонка дани, наверное, сразу сорвалась с места. Не успела я выйти из ванной, она уже открывала ключом дверь.
– Где Сергей и Валя? – зло срывая с себя верхнюю одежду, интересуется Марина. Вид у тетки такой, будто собралась ругаться.
– Вали нет дома. Папа с даней на кухне разговаривают. Марин, давай без скандала, папе с сердцем плохо было, – отхожу в сторону, пропускаю Марину по коридору в ее комнату. Она останавливается напротив меня, поворачивает лицо к свету.
– Надо было полицию вызвать и написать на нее заявление, – из глаз Марины летят искры.
– Это ничего бы не решило. Зачем соседей радовать? Марин, ты на кухню не ходи, даня хотел наедине с папой поговорить, – предупреждаю тетю, когда она двигается по коридору.
– Не собиралась. С Сергеем я потом поговорю, без свидетелей, – входит в свою комнату, оставляет дверь открытой. Прикрывает ее за мной.
– даня в бешенстве и спускать это дело на тормозах не собирается? Опасно твоему парню переходить дорогу, – присаживаясь на край кровати, произносит Марина.
Она всегда была проницательной, умела чувствовать людей, редко в ком ошибалась, наверное, потому что ко всем относилась с осторожностью, почти никому не доверяла.
– даня обещал отправить Валю в ее город, больше она в Москву не вернется, – негромко произношу. Мне странно говорить такие вещи. Не могу до конца осознать, что кто-то может вот так просто решать чужие судьбы.
– Твой Милохин настоящий мужик с жестким характером, такого не согнешь, не сломаешь, под каблук не посадишь. Вымирающий вид такие мужики, юль. Держись за него. Встреть я в свое время такого мужчину, моя жизнь сложилась бы по-другому, – с грустью произносит она, наверняка вспоминая свое прошлое – неудавшееся замужество, как следствие – разочарование во всех мужчинах.
– Почему ты мне сама не позвонила и не рассказала? – спрашивает Марина, переодеваясь. На нервах вытряхнула весь оставшийся в квартире гардероб.
– Не хотела волновать, – на самом деле я не хотела еще одного громкого скандала. У Марины полно недоброжелателей, которые мечтают ее уволить. Если во все это дело вмешается полиция, тетю вынудят уволиться. Работа – единственное, что доставляет ей радость в жизни.
– Ладно маму ты не хотела волновать, а мне нужно было сразу позвонить, – не зло отчитывая, натягивает домашние штаны.
Разговор мужчин затянулся. Смотрю на часы, они минут тридцать, как заперлись на кухне. За это время мы не услышали ни одного громкого звука, но я все равно нервничаю, о чем они так долго говорят?
Марина места себе не находила, продолжала злиться на Валю, а выход эмоциям дать не могла, поэтому принялась за уборку. Чемоданы сожительницы отца перекочевали к порогу. В гостиной зашумел пылесос.
Я каждые две минуты выглядывала в коридор. Наконец-то даня вышел из кухни, прикрыв за собой дверь.
– О чем вы так долго говорили? – делаю шаг к нему навстречу.
– Расскажу, чуть позже, ладно? Сюда поднимается твоя... Валя сюда поднимается…