Сувлакин шагнул в сторону и толкнул низкую неприметную дверь. Та со скрипом открылась, и мы прошли вовнутрь — в погреб. Посреди него, в окружении винных бочек, верхом на одной из них восседал Мосондалаев. Он был в зелёном, расшитом золотом кафтане; в руках держал объёмистую серебряную чашу, к которой то и дело прикладывался; и, судя по красному лицу и растрёпанному виду, занимался этим приятным делом уже довольно долго.
— Наполняет кубки, — повторил Сувлакин, — в основном себе. Эй, начальник! Глянь, кого я привёл.
Моснодалаев обернулся, внимательно оглядел меня, будто видел в первый раз.
— А-а... это ж этот... как бишь его... лаборант наш. Коллега Алябьев... ну здрасьте, здрасьте. Поздравляю. Наслышаны. Говорят... фея какая-то похитила... вёл распутную жизнь в чаще леса! Понимаю... одобрить не могу, но — понимаю!..
— Совсем ты упился, я погляжу, — поморщился Сувлакин.
— Дегустирую помаленьку. К царскому столу абы что подавать нельзя. Всё надо проверять... дос-ко-нально! По научной методике, путём употребления внутрь.
— Ты мне скажи лучше, куда Алябьева-то пристроить? Ты ж начальник.
— Какой я теперь, нахрен, начальник? — Мосондолаев разом осушил чашу — и грохнул её о пол, — ты тут воевода! Сам теперь всё решай, раз в верхи пролез, обскакал!
— Да ты же сам в кравчие попросился! Говорил ещё «высокая должность, прямое влияние на царя, буду вертеть как захочу»! Кто тебе виноват, что ты алкаш такой оказался!..
— Ты это... царскому кравчему хамишь? Начальнику своему хамишь?
— Сам сказал — не начальник больше...
Я понял, что ещё немного — и Сувлакин с Мосондалаевым подерутся, и поспешил вмешаться:
— Хватит вам ссориться! Вы скажите лучше, что мне делать!
— Ну хочешь, ко мне присоединяйся, — предложил Мосондалаев, — на кухню определю. Будешь мне закусь носить.
— Ты это брось, — нахмурился Сувлакин, — малой перспективный, далеко пойдёт, но с тобой — сопьётся. Я его царю представлю, пусть на военную службу зачислят, землю дадут. Он на подъём лёгкий, будем в дальние походы посылать, через пару лет пронюхает, где тут месторождения, заживём!..
— Как хочешь, — пожал плечами кравчий, — твоё дело.
Мы с Сувлакиным вышли вон из погребка, оставив Мосондалаева с его вином.
