Возродившись, полюбить вновь

Глава 6. [I.После перерождения] Я признаю свою вину

Юнь Жун уже не спал и бросил взгляд на застывшего в дверях ученика:

— Вон.

Тот очнулся и забормотал:

— Д-да...

Вывалившись за дверь, он бросился прочь так, будто увидел привидение.

Менее чем через час по всей Секте Десяти Тысяч Мечей разнеслась весть, что старейшина Зала Наказаний грешит со своим учеником.

Глава секты пришёл в ярость и вызвал Юнь Жуна к себе.

Юнь Жун вошёл в зал первым, оставив Се Цзиньчэна ждать снаружи:

— Жди меня здесь, пока я вернусь, и не уходи.

Се Цзиньчэн с улыбкой согласился:

— Да, Учитель.

Но про себя он подумал, что вряд ли Юнь Жун вернётся. Его застали в постели с учеником, не отвертится.

Се Цзиньчэн и не думал, что так ловко подставит Юнь Жуна. В крайнем случае, он готов был взять вину на себя как соучастник. В худшем случае его изгонят из секты.

В зале собрались старейшины во главе с главой секты. Сюй Цы сидел рядом с ним и с усмешкой посмотрел на Юнь Жуна:

— Брат, как ты мог так подвести нашего учителя? Он доверил тебе даже Чуньцзюнь, а ты осквернил свой долг ради ученика!

Сюй Цы ехидно добавил:

— Ты знаешь наказание за нарушение – лишение всей силы и перерезание всех меридианов. До конца жизни ты останешься калекой.

Глава секты сурово посмотрел на своего любимого ученика:

— Что скажешь в своё оправдание?

Юнь Жун молча стоял, и алое одеяние ничуть не смягчало его холодный вид.

От него веяло таким ледяным безразличием, что никто не мог представить, будто этот человек способен на нарушение обета.

Как если бы пытались растопить тысячелетний лёд. Слухи казались слишком абсурдными.

Но к всеобщему изумлению, Юнь Жун неожиданно ответил:

— А если это правда?

Зал погрузился в мёртвую тишину.

Холодный голос продолжил:

— Если я откажусь от всего ради него и уйду, вы нас отпустите?

Сюй Цы поражённо уставился на него.

Он что, сам ищет смерти?!

Глава клана явно был в ярости. Наконец не выдержав, он ударил Юнь Жуна ладонью в грудь.

— Негодяй!

Юнь Жун даже не защищался и отступил на шаг. Из уголка губ потекла капелька крови.

Сюй Цы не упустил шанса опозорить его.

Но он знал, что одних слов Юнь Жуна недостаточно. Нужно было услышать вторую «жертву» – Се Цзиньчэна.

Он взмахнул рукавом, и Се Цзиньчэн появился перед всеми.

Сюй Цы усмехнулся:

— Брат, секта не обвинит тебя зря. Давай выслушаем вторую сторону. Это прояснит, были ли между вами чувства.

Во время их поединка все опасались случайно пострадать, кроме Се Цзиньчэна. Он не отрывал взгляда от Юнь Жуна, и в его глазах явно не было никого, кроме него.

Если Се Цзиньчэн отрицает чувства к Юнь Жуну, никто не поверит.

Стоит ему признаться, и Юнь Жуна ждёт наказание, сколь бы глава ни хотел его защитить.

Снаружи к Се Цзиньчэну подошёл юноша в голубых одеждах – ученик Юнь Жуна Му Се из прошлой жизни.

Он сказал:

— Старейшина Юнь взял вину на себя, чтобы защитить вас. Глава в ярости и хочет казнить его. Но если ты примешь вину, его можно спасти.

Се Цзиньчэн нахмурился, глядя на закрытую дверь.

Юнь Жун взял вину на себя ради него?

Немыслимо.

Даже если между ними ничего и не было, Юнь Жун скорее свалит вину на него, а не наоборот.

А если Се Цзиньчэн признается, его ждёт смерть, а Юнь Жун останется жив.

Он хотел подставить Юнь Жуна, но сам при этом должен был выжить.

Поэтому Се Цзиньчэн рассмеялся:

— О чём ты? Я не понимаю, речь обо мне вообще не идёт. Между мной и учителем всё чисто, ничего не было. Не смей на меня клеветать!

Му Се и все в зале удивились.

Сюй Цы нахмурился – Се Цзиньчэн отрицает всё, значит, ему плевать, если Юнь Жуна казнят? Или между ними вправду ничего нет?

Невозможно!

— Старейшина Юнь уже признался и готов пожертвовать всем ради вас, — настаивал Му Се, вглядываясь в его лицо. — Разве тебе не страшно, что глава секты прикажет казнить его? Стоит тебе признаться – и ты спасёшь его.

Се Цзиньчэн лишь приподнял бровь.

Хочу, чтобы он умер.

Се Цзиньчэн растянул губы в подобии улыбки:

— Причём тут я? Он шёл Путём Бесстрастия, как его ученик, могу ли я проявить больше жалости?

Он решил перекрыть Сюй Цы возможность свалить на него вину и использовать против Юнь Жуна.

— Даже если он готов отдать за меня всё, я совсем не желаю этого, — бесстрастно добавил Се Цзиньчэн.

Его слова разнеслись по залу.

Все помнили, как в день поединка Се Цзиньчэн неотрывно следил за Юнь Жуном, и решили, что их связывают крепкие узы.

Если бы это сказал Юнь Жун, они поверили бы. Но от Се Цзиньчэна такие слова казались слишком жестокими, чтобы быть правдой.

Скорее всего, он просто хитрит, чтобы выкрутиться.

Только Юнь Жун ясно понимал, что каждое слово Се Цзиньчэна – чистая правда.

Глава секты посмотрел на бесстрастного Юнь Жуна:

— Раз вы говорите по-разному, пусть он зайдёт, и мы всё выясним.

Юнь Жун равнодушно ответил:

— Не стоит.

— Между нами были отношения только учитель и ученик, он прав.

Сюй Цы в отчаянии вцепился в волосы.

— Брат, ты совсем другое говорил! Одних твоих слов недостаточно. Ученик своими глазами видел, как вы с ним неподобающе лежали в одной постели!

— Что у меня на сердце, знаю только я и он, — Юнь Жун достал Чуньцзюнь из духовной клетки и крепко сжал рукоять.

Он легко взмахнул мечом, и ледяные мечевые струи материализовались в воздухе.

— Этого достаточно? — спросил Юнь Жун.

Сюй Цы молча сверлил его взглядом. Чуньцзюнь не лгал – если Юнь Жун всё ещё может обращаться с ним, значит, его сердце чисто.

— На этом разбирательство закончено, — объявил глава. — Юнь Жун, иди.

— Да, — ответил тот.

Выйдя из зала, он увидел спешащего к нему Се Цзиньчэна. Тот осмотрел его и явно огорчился, что с Юнь Жуном всё в порядке.

Но снаружи он изобразил обеспокоенность:

— Кто-то сказал мне, будто учитель взял вину на себя. Не знаю, что он задумал. Хорошо, что с вами всё в порядке.

Юнь Жун увидел, что Се Цзиньчэн весь покрылся инеем после долгого ожидания на холоде без защиты. Он стряхнул с него снег и окружил теплом.

Лишь после этого посмотрел ему в глаза и тихо сказал:

— Он не солгал. Я признаю свою вину.