мы можем обсудить это

Я ничем не заслужила твоей ненависти

А на утро Лиза пожалела, что на днях бегала на промозглом ветру без шапки и местами позволяла себе не застегивать куртку. В ушах стреляло так, что казалось, что где-то внутри её головы выстроилась шеренга солдат, все, как один, с винтовками наготове. Она поморщилась, медленно приняв сидячее положение, и сморщила нос, когда виски отдали весомой болью, перебрасывая её и на затылок. В горле першило, и Лиза, поднявшись на ноги и почувствовав дикую слабость, посеменила в сторону кухни, чтобы набрать себе стакан воды. Вздохи едва ли были равномерными, вырываясь больше непонятными хрипами, чем спокойным дыханием, и Лиза, проведя ладонью по грудной клетке, медленно выдохнула.
Выпив стакан воды, она закашлялась, удивившись этим хрипам, разнёсшимся по комнате, и сделала для себя неутешительный вывод — заболела. Вот так, в конце четверти, когда все оценки нужно исправлять и долги закрывать, подбегая к учителям по очереди. А теперь ни оценок хороших, ни отдыха, ведь и каникулы Лиза, по всей видимости, встретит с соплями и каплями, лежащими где-то неподалёку, подобно носовым платкам.
Присев обратно на диван с наброшенной сверху сбитой простыней, Лиза покрутила телефон в руках, постаравшись сосредоточиться на маленьком экранчике с пляшущими на нём буквами.
Вы:Меня не будет, заболела.
Лиза не знала, как писать подобные сообщения, а потому сейчас молчаливо прикусила губу, наблюдая, как одна галочка сменилась двумя, а Лера что-то стала печатать в ответ.
Валерия Вакарчук:
Я поражена, Индиго. Ты вспомнила, что такое телефон? ОК, я сообщу учителям
Справку не забудь принести, когда поправишься Ты же знаешь, что, когда болеешь, надо идти в поликлинику? Ладно, шутка
Выздоравливай короче!
Пялясь на шесть пришедших сообщений, Лиза ошалело моргнула, перечитав их заново, а потом расплылась в улыбке, сжимая телефон в кулаке.
* * *
День проходил нудно, и Лиза едва подавляла в себе желание забить на невовремя напавшую болезнь и явиться в школу, застегнув зимний пуховик, который она на этот раз предусмотрительно вытащила из шкафа и перевесила поближе к входной двери, у самого горла. И, чёрт подери, едва ли она теперь вспомнит, как похожа в нём на снеговика, когда за окном выла метель так, что окна дрожали.
Завернувшись в плед и свернувшись калачиком, она пододвинула к себе ноутбук, нажав на пробел и включив очередной фильм, навевавший ей новогоднее настроение, хотя до нового года было ещё далече. Однако, смотря на падающий за окном снег, Лиза не могла не вспоминать те времена, когда мама строгала салаты, а маленькая Лиза лезла ей под руку, воруя то помидоры, то огурцы со стола.
Забыв про фильм, Лиза разворачивала к себе маленький экранчик мобильного, сверяясь то со временем, то с пришедшими сообщениями. Но, как назло, тот упорно показывал лишь время, изредка добавляя строку с входящими сообщениями из их общего чата.
Лиза тяжело вздохнула, засунув руку под подушку и постаравшись сосредоточиться на фильме.
И так и задремала, пока её не разбудил громкий стук. Настолько громкий, что Лизе показалось, что кто-то пытается выбить дверь. Она соскочила с дивана и подбежала к ней, царапнув пальцами по железной поверхности, когда голова ощутимо закружилась и ей пришлось на что-то опереться. Но, превозмогая себя, всё же поднялась на носочки, заглядывая в глазок.
И отшатнулась, едва не потеряв равновесие во второй раз.
Потому что по ту сторону стояла Кристина Захарова собственной персоной, не особо дружелюбно ломившаяся в её квартиру и переминавшаяся с ноги на ногу.
Щёлкнул замок, и Лиза нажала на дверную ручку, выглядывая в образовавшуюся створку. За плечами Захаровой темнел школьный рюкзак тёмно-синего цвета с нарисованным на нём человеком-пауком, а кепка была сдвинута, казалось, на самый нос, когда Лиза распахнула двери, учащенно моргая.
— Захарова? — почесала нос она, одёрнув майку, едва прикрывавшую её бёдра.
— Индиго, — молчаливо кивнула она в ответ, протягивая ей полупрозрачный тёмный пакет.
— Там… бомба? — не понимая, о чём спрашивает, просипела Лиза, лишь кончиками пальцев касаясь мягкого полиэтилена.
Кристина в ответ лишь поморщилась на эту нелепость.
— Там лекарства, типа, — закатила глаза она, словно это было сущим пустяком и до того очевидной вещью, что вопросов и не требовалось. — Розенберг вроде как попросила меня зайти к тебе, сказала, что ты болеешь и неплохо было бы тебя проведать. Ну, голову мне, типа, запудрила, ты её знаешь, — ворчала Захарова, стоя на пороге её квартиры.
Лиза прикусила язык, когда из неё чуть не вырвалось смешливое: «И когда же ты так сильно начала поддаваться её влиянию?», но лишь растянула губы в улыбке, пробормотав смущённое «спасибо».
Обе стояли на пороге, разделяемые лишь невысокой преградой, которую и перешагнуть-то — дел на пару секунд, но казавшуюся целыми блядскими километрами. Ни одна из них не могла сдвинуть себя с места, словно пригвожденная к полу. Взгляд блуждал где-то внизу, пока они скованно дышали, не зная, что ещё сказать друг другу.
Кристина прервала их молчаливую паузу первой, пробежавшись взглядом по Лизиным бёдрам и густо покраснев, столкнувшись взглядом с её удивленным. Взъерошив волосы на затылке и едва не уронив кепку, она что-то ворчливо прошипела себе под нос, прежде чем скользнуть языком по внутренней стороне щеки и выдавить из себя не менее недовольное:
— Ну, я пошла тогда.
— Может, зайдёшь на чай? — прикусила язык Лиза, когда поняла, насколько неуместно одновременно повисли в воздухе их фразы, слившиеся в единое целое.
Кристина, словно пытаясь что-то разглядеть в её лице, долго сверлила её нечитающимся взглядом, прежде чем склонить голову в бок:
— С сахаром? — вызвав на лице Лизы глупую улыбку.
* * *
Чайник тихо щёлкнул, заставив Лизу подойти к нему. С появлением Кристины в квартире, Лизе немедленно захотелось спрятаться в одном из её углов, но она лишь ёжилась, шаркая босыми пятками по линолеуму и неловко переминаясь с ноги на ногу, пока Кристина устроилась на одном из стульев рядом с розеткой, вполне комфортно воткнув в одну из них вилку и поставив телефон на зарядку.
— Ты, типа, одна живёшь? — прервала молчание Кристина, когда Лиза застыла с чайником на полпути и взглянула на неё из-под опущенных век. — Ты не подумай, просто интересуюсь, — пожала плечами Крис, безразлично уставившись в экран своего смартфона.
— Типа не совсем, — фыркнула Лиза себе под нос, наклонив носик чайника так, чтобы кипяток начал разливаться по кружкам. Руки несильно дрожали. То ли от общей слабости на фоне болезни, то ли от стресса от присутствия Захаровой в её квартире. — Мама приезжает. Часто, — зачем-то добавляет она, мажа рукой по носу, вытирая текущие сопли. — Так что не одна.
— Ясно, — так же тухло бросает в ответ Захарова, присасываясь к ободку кружки губами, когда Лиза ставит ту перед ней на стол. Крепко обхватывает её ладонями, и только сейчас Андрющенко замечает, как мелко подрагивают Кристинины промёрзшие плечи. Тонкие и хрупкие. Совсем не такие, как Лиза себе представляла, никогда не обращая на это внимания.
Но сейчас, когда Захарова сидела вот так перед ней, нахохлившись, словно воробушек, сидящий на проводах, в Лизиной квартире, где априори всё было связано с безопасностью, она могла изучить свою противницу, с которой ей предстояло налаживать отношения. По мнению школы, разумеется. Лизе не было до их испорченных отношений никакого дела.
— Там холодно? — кивнула на окно Лиза после третьего глотка, заставив Кристину оторвать взгляд от своего телефона и посмотреть на дребезжащее стекло, грозившее лопнуть.
— Сама как думаешь? — вновь склонила голову Крис, посмотрев на неё с прищуром.
— Полагаю, что да, — тихо отозвалась Лиза.
— Естественно, Индиго, там холодно. Охуеть как, — с сарказмом протянула она, вновь окружая ладонями чашку. — Иначе я бы не согласилась на предложение выпить чаю, не думаешь? — и сощурилась презрительно, оглядывая Лизу с ног до головы.
Однако, сколько бы причин Крис ни придумывала, Лиза лелеяла тихую радость в душе — в конечном итоге Крис согласилась, а это уже что-то да значило. Пусть маленький, возможно, но сдвиг с той мёртвой точки, с которой им никак не удавалось сдвинуться.
— Ладно, — лишь кивнула Индиго, делая глоток из своей чашки. — Как… в школе? Что… нового? — неуверенно спросила она, пытаясь развить диалог, на что Крис лишь пожала плечами, угрюмо уткнувшись в телефон и мажа пальцем по экрану, листая, по всей вероятности, какую-нибудь ленту с забавными картинками. Если те вообще имелись в ассортименте. Отчего-то ленту Крис Лиза представляла себе с мрачными картинками и агрессивным содержанием и уж никак не могла себе вообразить, что в одном из постов та могла увидеть котика с забавной рожицей и тихо улыбнуться ему, приподняв уголки губ. — Ну, а Розенберг что-то говорила про меня?
На это Крис лишь фыркнула, снова проигнорировав её, но потом разомкнула пересохшие губы, мазнув по ним языком.
— Откуда мне знать, Индиго? Я её даже не видела сегодня, — передёрнула плечами Крис. — Мне как сказали, что тебя в школе нет, я даже к ней не поднималась. Не нужно мне это мозгоправство дебильное.
Лиза нахмурилась, пытаясь прикрыть пазлами образовавшуюся в голове проплешину. Но картинка упорно не сходилась, делая пропасть ещё более внушительной.
— Ты не была у Розенберг? — переспросила Лиза аккуратно, чуть надавливая.
— Да нахуя мне, по твоему мнению, туда идти без тебя? — сморщилась Кристина, отмахнувшись, словно от назойливой мухи, а потом у неё в голове, кажется, что-то щёлкнуло, и она подняла на Лизу удивлённые глаза, бегая ими по столешнице позади Индиго, мажа по окну, ища хоть какие-то оправдания своей оговорке. — Я, типа, имею в виду, что на психологии мы с ней не виделись, — надавила Крис. — А так мы в коридоре пересеклись, она сказала, что ты заболела. Ну, я это и так знала на тот момент. И сказала тебя проведать, типа, не умерла ли ещё, — сбивчиво объяснилась Захарова.
Но предательская улыбка уже расплылась на Лизиных губах, когда та поднялась с места, идя в уборную, чтобы дать Кристине немного времени переосмыслить произошедшее.
Выйдя из туалета, Лиза не обнаружила на столе чашки, а потому нахмурилась, когда увидела ту, стоящую на столешнице и, мать твою, абсолютно чистую. Внутри что-то дрогнуло, когда Лиза, словно крадясь, пошла обследовать свою квартиру на предмет пропажи. Она была абсолютно уверена, что, если бы та ушла, Лиза бы услышала, как хлопает входная дверь. Но стояла абсолютная тишина. И это напрягало.
Застав её в своей комнате с оставленным на диване ноутбуком и смятой простыней с наброшенным сверху скомканным пледом, Лиза облокотилась на косяк, скрестив руки на груди, когда увидела Захарову, держащую в тонких длинных пальцах со сбитыми костяшками помятый листок бумаги и хмурящую брови.
— Нашла что-то интересное? — не особо дружелюбно поинтересовалась Лиза, откашлявшись и приложив кулак к груди, чтобы слегка постучать по ней. Кристина проследила за её рукой растерянным взглядом, пытаясь собраться с мыслями.
— Не то чтобы, — протянула осторожно, то ли обороняясь, то ли наоборот готовясь к нападению.
— Интересно, что тебе понадобилось прочитать её заново, чтобы вспомнить содержание, — глухо заметила Индиго, барабаня пальцами по сгибу локтя.
— Я не… это было давно, — мотнула головой Захарова. — Это было ещё тогда, когда она просила нас написать эти гребанные записки друг другу. Я не хотела зачитывать её вслух при Розенберг, а потому, типа, решила подложить её тебе, когда вещи возвращала после той физры, если помнишь, типа, — язык её не слушался, а руки сложились на груди, словно та пыталась от неё защититься.
От кого? От Индиго? От той Индиго, которую она клялась избить, а до этого вечно так и поступала, чередуя с унижениями? От неё?
Лиза неприятно поморщилась, сглотнув ком, засевший в горле.
— Ясно, — вздохнула Лиза. — Выйди, пожалуйста.
— Из квартиры? — и глазами растерянно хлопает, словно не веря своим ушам.
— Из комнаты, — с намеком процедила Лиза. — Я не знаю, зачем ты пришла, Крис, — сделала акцент на её имени Андрющенко. — Полагаю, у тебя есть свои причины, в которых я даже разбираться не хочу. Если нужно — хорошо, посиди, сколько нужно, но потом иди к себе, ладно? Мне нужно отдохнуть, — и к переносице пальцы устало подносит, потирая.
* * *
Лиза замечает Крис на пороге, та обувается, даже не поднимая на неё взгляд, когда Андрющенко выглядывает из комнаты, слыша копошение рядом с дверью. Плечи крепко обмотаны пледом, облегая, как вторая кожа, когда та, закашливаясь, облокачивается на косяк, поглядывая из-под полуприкрытых от усталости век на зашнуровывающую зимние ботинки Кристину.
Лиза почти не слышала её, пока та была в Лизиной квартире, тихо сидя на кухне, или, может, предпочитала не слышать, погромче включая звук и заглушая им все остальные в квартире.
Оторвавшись от шнурков, Захарова наконец поднимает на неё голову, поджимая губы и слегка качая головой из стороны в сторону, словно в ответ на незаданный вопрос. Или заданный, но где-то глубоко внутри себя, так и не озвученный вслух. Морщится, словно от головной боли, передавшейся ей от Лизы, шмыгающей носом, и за ручку дёргает, открывая себе путь наружу.
А в глазах такая пустота, что Лизе выть хочется и за плечи её трясти. Но она лишь к двери шагами мелкими подходит, придерживая дверь, чтобы закрыть её за Крис. И на пороге нерешительно мнётся, заламывая пальцы на руках. Хочет что-то сказать напоследок, но что — не знает, брови тёмные хмуря.
Кристина делает шаг через порог, голову опуская, и Лиза уже хочет закрыть дверь, когда пальцы Крис касаются метала, начиная тянуть в свою сторону и не давая ей замкнуться внутри и подумать о том, что произошло.
Смотрит пристально, язык во рту ворочая, не в силах выдавить из себя членораздельные звуки, а потом вздыхает тяжко.
— Если бы… я хотела тебя ударить, Индиго, я бы это сделала. У меня за последние дни выпадало миллион возможностей, — устало шепчет. Едва слышно. Настолько тихо, что даже ветер за окном, сквозящий в подъезде и пробирающий голые ноги до мурашек, перебивает этот лепет несвязный.
— Я ничем не заслужила твоей ненависти, — сквозь зубы произносит, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции.
Потому что каждый удар Кристины кажется заслуженным. Потому что каждое брошенное в её адрес слово кажется расплатой за то, что она родилась. И Индиго бы рада повернуть время вспять, чтобы перестать быть настолько жалкой, размазывающей сопли по лицу, но уже, кажется, ничего не может сделать, лишь наблюдать, как её потихоньку втаптывают в землю, не замечая помехи под ногами.
— Я знаю, — ещё тише, чем предыдущие фразы. И Лиза моргает два раза, поднимая на неё свои глаза карие.
Потому что Кристина словно пытается замотать изолентой разрушающийся по кирпичику дом, словно пытается лейкопластырь наклеить на опухоль раковую. И Лизу это пробирает до дрожи. Но ещё больше трясёт от того, что это действительно помогает. Расставляет по полочкам, пусть и не объясняет ни одной детали.
— Пока, Индиго, — голову вниз клонит, взгляд втыкая в пол бетонный, пока Лиза пытается найти нужные эмоции в чертах её лица. — Выздоравливай, что ли.
И по лестнице вниз сбегает, ногами громко топая и оглушая, кажется, весь подъезд. Но ни одна квартира не оглушена её шагами так, как Лиза такими громкими и неуместными словами, услышанными от Захаровой сегодня.
* * *
Лиза валяется в постели весь день, едва вспоминая промежутки времени, перебиваемые шаблонными фразами из фильма. Почти постоянно спит, просыпаясь в абсолютно мокрой майке, и идёт заваривать себе противовирусное и пить лекарства, забрызгивая спрей в больное горло. Кашляет так, что соседи услышать могут, и рукой рот прикрывает, посматривая на потолок закрывающимися глазами.
Вбивает знакомый номер, ещё в детстве выученный наизусть, в строку набора и нажимает на зеленую кнопку, слыша раздражающе длинные гудки.
— Звонит-таки, — чуть ли не враждебным тоном шипит механический голос, подменяющий до боли родной. — И ста лет не прошло.
— Мам, прости, тут такие большие хвосты по учёбе, что совсем не успеваю ничего, — хрипит, едва находя в себе силы складывать слова в цельные предложения. — Как ты там?
— А голос почему такой? — Лиза представляет, как сужаются её глаза подозрительно, пока она стоит на какой-нибудь станции на улице.
— Приболела, — не скрывает даже, откидывая голову на подушку.
— Меньше с подружками таскаться по улицам нужно, — поучительно тянет, всё ещё не желая прощать ей промах, совершенный во время её приезда. — Лекарства купила? — спрашивает всё же, пусть и заботу о Лизе ни капли не выдаёт.
— Да, — и в кулак кашляет, едва не задыхаясь. — Мам, я спросить хотела. Ты новый год будешь в этом году со мной праздновать? — и желает услышать чёткое «да», ни разу не произносимое за все пять или шесть лет, что Лиза ходит по пустой квартире, питаясь на присылаемые деньги.
— Не знаю, — безразлично произносит, а на заднем фоне слышится шум закрываемой двери и нечеткие фразы, доносящиеся с громкоговорителя, указывающие, по всей сути, нужную платформу. — Разве нужно? Уверена, тебе есть, с кем его справить.
И холодом от её голоса веет, пронизывая и без того замёрзшую Лизу с ног до головы.
— Мам, не с кем, — шепчет, едва не плача в трубку. И поскуливает тихо, рот себе рукой зажимая.
— Лиз, я не знаю, ради Бога. Ты знаешь мою работу. Если приеду — значит приеду. Тут ничего заранее неизвестно. Поставят рейс — значит в вагоне-ресторане, как обычно, с коллегами отпраздную, будет возможность — приеду. А то ты не знаешь, как это работает. Не маленькая девочка вроде уже!
— Я надеюсь, что приедешь, — мечтает услышать, что мама тоже по ней скучает. Что с радостью приедет, если будет возможность, и что тоже надеется на встречу, но слышит в ответ лишь дыхание, как после пробежки.
— Всё, Лиз, нет у меня времени. Поезд уже отправляется, скоро связь пропадёт, — и трубку кладёт, так ответа и не дождавшись.
Лиза сипит хриплое «пока», которое уже никто не слышит, и телефон откидывает в сторону, отворачиваясь к стенке и пересчитывая завитки на обоях.
* * *
А просыпается от звонка тех, кто пытается попасть к ней в квартиру, и старается вспомнить, какой день на дворе. Штаны на ноги натягивает, еле до двери добираясь и сразу же щёлкая замком, приоткрывая дверь. Глупо и необдуманно — возможно. Но даже если Лизу сейчас прирежут в темноте ночи, окрасившей черным небосвод за окном, она лишь «спасибо» скажет, пожав руку, сжимающую нож.
Однако подобного не происходит, потому что за дверью топчется трио, смотрящее на её спутанные тёмные волосы и неловко пожимающее плечами, натягивающее безобидные улыбки на лица.
Лера держит в руках какой-то пакет, а Вилка тем временем на порог залетает, ноги о коврик вытирая и стаскивая с них ботинки зимние, перехватывая у Леры пакет и неся на кухню, пока Индиго пытается сообразить, в чём же дело.
Амина едва помещается в маленькой прихожей Лизы, а потому последней приходится отступить в сторону, чтобы освободить место. Несмотря на Лизино замешательство, все втроём уже проходят на её кухню, начиная хозяйничать. Вилка падает на один из стульев, Лера включает чайник, облокачиваясь поясницей на столешницу рядом с ним, а Амина заглядывает в холодильник, когда Вилка начинает разбирать пакет и передавать ей продукты.
— А-а, вы пришли… — «зачем?», но фразы не продолжает, всё ещё оглядывая одноклассниц с изумленным лицом. Амина лишь усмехается её фразе, доставая только что положенный в холодильник йогурт и вскрывая его, прося Леру подать ей ложку.
И Лера, обыскивая кухонные ящики, всё же находит столовые приборы, протягивая Амине находку. А потом поворачивается к Лизе, застывшей у входа на кухню.
— Я вообще планировала прийти одна, но эти… — махнула она рукой на подруг, замечая, как те улыбаются довольно, смотря в ответ и хлопая очаровательно-невинными глазами, — со мной увязались, сказали, что тоже навестить хотят.
— Навестить? — эхом повторяет, словно не может уловить смысл фразы.
— Навестить — это, типа, в гости прийти, — учтиво поясняет Вилка с усмешкой, подскакивая на месте. Смотрит на миски, одиноко стоящие в углу, заинтересованно поглядывая то на них, то на Лизу, а потом выдаёт заговорщицким шёпотом: — У тебя домашние животные есть?
— Нет, — мотает головой из стороны в сторону. Прослеживает за её взглядом, пожимая плечами и отмахиваясь. — Кот был, умер пару лет назад, — и видит, как Вилка сникает, скатываясь на стуле.
— Да и вообще отпраздновать надо, — брови поднимает Лера, разливая чайник в две одиноких чашки. — А чо, кружек больше нет? — на что Лиза лишь плечами пожимает, заставляя поджать губы недовольно. — Ладно, по очереди попьем.
— Отпраздновать что? — моргает пораженно. Неужели болезнь, чёрт возьми? Лиза, конечно, знала, что в классе её недолюбливают, но чтобы настолько? Хмурится непонятливо.
— Ты вообще-то научилась пользоваться телефоном, — поясняет Вакарчук. — Отметить надо.
И на торт кивает, который Амина из холодильника достаёт, развязывая ярко-жёлтые ленточки. Лиза лишь брови поднимает высоко, опадая на рядом стоящий стул, и сутулится, забыв о контроле над осанкой.
— Короче, Анисимов вчера такое учудил, ты не представляешь! — хлопает громко ладонями по столу Вилка, заставляя Лизу вздрогнуть. Она к таким звукам громким не привыкла, а к шумной компании — тем более. — На физике заявил, что все эти законы ему не нравятся. Так его в пару к нашей… Бля, а как зовут-то её? — оглядывает девочек, губу прикусывая.
— Ты про Дашу, да? — отставляет пустую баночку из-под йогурта Амина.
— А, да, вот! — снова по столу хлопает, раскачиваясь всем корпусом. Того гляди — со стула свалится. Лиза чуть вперед наклоняется, словно это даст возможность словить её в нужный момент. — С Дашей нашей усадили, чтобы они вместе работали. Даша-то отличница вся из себя, ну, ты в курсе. Кстати, Идея после того, как ты ей отказала, отказала же? Короче Идея теперь к ней с домашним заданием лезет, — на одном дыхании всё выпаливает, в мыслях путаясь. — А, так Анисимова посадили с ней, а он нос воротит. Говорит, работать с ней не хочу, и всё. А Даша-то баба нормальная, с мозгами, чо его в ней не устраивает? А потом глядим — уже шушукаются под конец урока о чём-то, — и мечтательно глаза закатывает. — На выпускном пара новая образовалась короче! Это я хотела сказать.
Лера смеется, следя за ходом её мысли и наблюдая ошалелые глаза Индиго, которой такое в новинку. Уж кто-кто, но она точно не сплетница и слушать такие новости не привыкла, а всё же сидит, рот раззявив, и на Виолетту глядит, глаз не спуская.
— Вилка, Индиго-то так не грузи, она щас лопнет от подступающей информации, — смеётся тепло, поглядывая на подругу, Вакарчук.
— Да, жесть, — поддакивает Амина. — Ты на её лицо посмотри!
И Лиза краснеет, густо краской заливаясь.
— Мы вообще пришли, чтобы и домашку тебе в том числе занести. Подумали, что от учебы отстать не хочешь под конец четверти, — поглядывает на неё Лера хитро. — А потом решили и в магаз зайти, купить что-нибудь съестного.
И Индиго не может отрицать, насколько это было проницательным и мудрым поступком с их стороны, потому что холодильник стоит пустой абсолютно. Там даже, если честно говорить, мышь повеситься откажется. И Лиза кивает благодарно, на Леру смотря, потому что то, сколько всего та делает для неё в последние дни, никак в голове не укладывается. Не заслужила ничем, ничего не сделала такого, чтобы о ней так заботились, а Лера всё равно вечно рядом. Так ещё и подруг своих к ней привела, взять не побоялась к такой прокажённой, как Андрющенко, а те и не против, что удивляет ещё больше.
— Математичка спрашивала, почему тебя нет, — рассказывает Амина. — А потом жаловалась, что ты и так не шаришь, да, — с акцентом ещё большим, чем прежде. — Ну так передала тебе целую стопку дополнительного, чтоб ты дома упражнялась, пока болеешь. Такая она уже ультра-мольбертовна, — хлопает себя по бёдрам звонко, ловя смех с обеих сторон.
А Лиза смотрит на них, сидящих на её тесной, одиноко-серой кухне, и не понимает, как они настолько органично в неё вписались.
— Ультра-мольбертовна? — переспрашивает, глазами хлопая.
— Это мы Лауру Альбертовну так называем, — поясняет Лера, плечами пожимая и разливая вторую порцию чая, оставляя одну чашку себе, а другую перед Лизой ставя.
— Амина просто в первый день никак не могла её имя вспомнить и как только ни коверкала, вот и прицепилось, — подхватывает Вилка.
Они сидят на Лизиной кухне, кажется, до самой ночи, травя различные байки и оглушая Лизу своим смехом, разлетающимся по углам. А потом всё же собираются неспешно, бредя на порог и обуваясь.
Лиза машет им на прощание, всё ещё не понимая, как они попали в это богом забытое место, но на душе тепло становится, когда те машут ей в ответ, спускаясь по лестнице и покрепче затягивая шарфы на шеях.
А вечером добавляют Лизу в общий чат, где приветствуют её смешными, иногда с пошлым контекстом стикерами и строчат бессмысленные смс-ки, вводя Лизу в шок.
И Лиза не знает, за что ей такое досталось, но глаза к небу поднимает, безмолвно благодаря.