Никто, кроме тебя #1 |18+|

Глава 23

You and me, together, nothing gets better
Ты и я, вместе... но ничего не меняется к лучшему,

'Cause there's a side to you
Потому что в тебе есть черта,

That I never knew, never knew
О которой я никогда не знала:

All the things you'd say
Всё, что ты говорил,

They were never true, never true
Было неправдой, было неправдой,

And the games you'd play
И в каких бы играх ты ни участвовал,

You would always win, always win
Ты всегда выходил победителем

(c) Set Fire to the Rain
— Adele

Однако в этой игре, он точно не победитель.

_________◇_________

Андреа

На следующее утро меня разбудил радостный и воодушевленный голос Даниэля. Разлепив сонные глаза, увидела Дэна перед собой, с подносом завтрака в руках. Это было совсем непривычно.

— Не знала, что ты можешь быть джентльменом, — усмехаюсь, приняв сидячее положение на кровати, и подтянув простынь к обнажённой коже.

— О, птичка, ты многого обо мне не знаешь, — Даниэль поставил деревянный столик передо мной, заставляя живот урчать от запаха шоколадного круассана, и сливочного масла с чашкой кофе. Боже, здесь даже были цветы.

Даниэль почему-то замирает после своих же слов, но быстро приходит в себя.

— Тебе нужно позавтракать, а после собирай вещи, — он аккуратно садится около моих ног, придерживая рукой рану, и растягивает на губах хитрую ухмылку.

— Куда? — удивляюсь, делая глоток кофе.

— В загородный дом.

— Как это?

— Ну как, — пожимает Дэн плечами, — Мы садимся в машину и едем, пока не доедем, — издевается надо мной он.

Пинаю его ногой в бедро, бросая хмурый взгляд.

— Я спрашиваю, зачем мы туда едем?

— Хочу остаться наедине с женой, нельзя? — нагло приподнимает Даниэль бровь, — Будем кушать, лежать и смотреть фильмы, дышать морским воздухом, и заниматься самыми непристойными вещами, как тебе такое?

От его слов тело покрывается приятной осыпью мурашек и предвкушения. Глаза начинают сиять. Я не верю, что это происходит с нами. Все это реально? Я и он — реальны? Это ведь не сон? Боже, скажите, что нет. Ведь впервые за долгое время, чувствую, что моё сердце оживает.

Мы выехали в семь утра, когда дома была мёртвая тишина, и никого, кроме нас.

По пути, Даниэль неожиданно остановился у ресторана «Enestoria Sicula», столики которого стояли прямо посреди улицы Палермо. Цветные стулья в красных, желтых и синих оттенках, здорово поднимали настроение. Для нашего народа восемь утра было слишком рано. Поэтому посетителей немного. Несколько дам в красивых панамах и очках, пьющие кофе, и студентов, наверное, пары которых отменили.

Я посмотрела на Даниэля вопросительно.

— Хочешь перекусить?

— Нет, — покачал он головой, — У тебя есть два часа, — улыбнулся Дэн, а я нахмурилась.

— Для чего? — недоумевала.

— За эти месяцы на тебя многое свалилось, знаю, и во многом виноват я, Андреа, — Даниэль опустил руку на мое колено, — Я вырвал тебя из жизни, которая не была медом, но все-таки, она была твоей. Поэтому, ты, наверное, не прочь увидится с подругой, — Даниэль был смущен своим поступком, как мальчик, впервые подаривший цветы возлюбленной. Он кинул взгляд в сторону одного из столиков, где сидела девушка, в розовом коротком сарафане и белой повязкой на голове.

Она будто почувствовала наш взгляд, и подняла голову с журнала.

Я ахнула, ощущая, как широко растягиваются губы.

— Мари? — радостно спросила у Даниэля.

Он кивнул, подталкивая меня к выходу.

— Иди, посплетничай с подругой, или что вы там еще обсуждаете, наверное…, — Даниэль не успел договорить. Я сжала его щеки и поцеловала в губы, шепча «спасибо».

— Ладно уже, — отстранился он, все еще смущенный, — Иди, — Дэн хлопнул меня по заднице, когда я открыла дверь, и мы оба рассмеялись, посмотрев друг на друга.

Он не знал, сколько чувств вызвал этим поступком.

Я побежала к Мари, выкрикивая ее имя на всю улицу. Подруга, увидев меня, запрыгала на месте, и кинулась обниматься.

— Как же я скучала, сучка ты маленькая, — выдохнула Мари в моих объятиях.

Мы не были сильно близки. Но, оказалось, я просто так думала. На самом деле, Мари была дорога мне. Очень.

Мы уселись за стол, и заказали по десерту. Мари рассказала про дела в «Магнолии», и о том, что сейчас думает над переездом, ведь хозяйка прежней квартиры отказала ей в том, чтобы завести собачку, которую Мари нашла на улице.

— Ну…, а как у тебя дела? — закончив с выдохом, Мари сделала глоток холодного кофе, — Твой «телохранитель» — выстроила она кавычке в воздухе, — И ты, теперь типа вместе?

— Типа да, — усмехнулась я, надкусив свой скрэмбл с рикотой, — Типа муж и жена, — добавила улыбнувшись.

— В день твоей помолвки, — вздохнула Мари, — Я шла по вашей улице, и нечаянно подслушала его разговор, — подруга покачала головой, прикусив губу. Она делала так, когда боялась. — Даниэль говорил кому-то быть в Чикаго, и там они украдут тебя, — Мари округлила глаза, — Я была так испугана, что, убегая, грохнулась. Даниэль заметил, и понял, что к чему. Он…

Я понимала, о чем говорит Мари. Теперь забытые пазлы были на своих местах. Именно про это подруга хотела сказать на той вечеринке. Поэтому она так странно отзывалась о Даниэле. Что, если тогда она смогла бы рассказать мне? Где бы я сейчас была? Очевидно, у судьбы были свои планы.

— Он угрожал тебе, да? — было несложно догадаться.

— В принципе, это не звучало, как угроза, — пожала Мари плечами, — Он просто помог мне встать, и сказал вот так: — подруга нахмурила брови, пытаясь спародировать Даниэля, что вышло комично, заставляя улыбаться, — «Ты же понимаешь, что лучшее для тебя — молчание?» — она понизила голос, и сделала его грубым, пытаясь одновременно надуть бицепсы, которых не было. — Сейчас смешно, — пришла девушка в себя, рассмеявшись вместе со мной, — А тогда я до чёртиков перепугалась, и подумала, к черту этих мафиози, я еще жить хочу.

С Мари мы просидели два часа, без остановки болтая обо всем. Я рассказала ей о Тине, и успела вновь поплакать. Сердце всегда будет болеть при воспоминании сестры. Я знала.

Эти два часа помогли снять стресс, и посмеяться от души. С Мари не могло быть иначе.

И я безумно благодарна за это Дэну.

Попрощавшись с подругой, которая, как оказалось, прилетела сюда вчера вечером, когда Даниэль купил ей билет, с просьбой прилететь, мы разошлись. Я села в машину, и вновь поцеловала Даниэля, сказав лишь одно:

— Это было важно для меня. Правда.

Всю дорогу мы улыбались друг другу, не в силах оторвать взглядов, прикосновений и губ. Весь путь провели без музыки, разговаривая о самых простых на свете вещах: погода, деревья, дождь, машины, люди, бабочки. Это было так приятно. Не было ни больного прошлого, ни пугающего будущего, которого я правда боялась в глубине души.

Только этот момент. Только здесь и сейчас. Только мы.

Путь был долгим, но казалось даже этого не хватало рядом с любимым человеком. Я не чувствовала времени в окружении Даниэля. Словно оно остановилось, и мы парили в облаках. В эйфории.

Когда машина припарковалась у виллы на берегу моря, сердце пробило трепетный удар. Я выбежала из автомобиля, чувствуя, как прогибается под ногами песок. А тихо бушующая вода вдали, так успокаивала, и дарила необычное чувство внутренней силы.
Закрыла глаза, и глубоко вдохнула воздуха, до конца не желая выпускать.

— Знал, что тебе понравится, — чувствую руки Даниэля на своей талии, и шепот губ у шеи.

Блаженно выдыхаю, поворачиваясь к нему, и соприкасаясь с его лбом.

— Здесь так тихо, — искренне улыбаюсь, ощущая, как трепещут бабочки в животе.

Вокруг было так прекрасно. Как в тех самых романтических книгах, которые читала Инесс.

Звуки прибегающих к берегу волн, теплого ветра и шороха деревьев позади. Дыхание, запах и тихие слова Даниэля:

— Я никогда не чувствовал себя так спокойно, как с тобой.

Я тоже. Тоже, никогда не чувствовала такого окрыление, как с ним. У нас было четыре дня, чтобы полностью забыть о том, что было в нашей жизни.

Мафия, смерть, предательство, прошлое и боль.

Сейчас были только я и он.

Простояв в объятиях друг друга еще несколько минут, вошли в безупречно обустроенную виллу. Все было чистым и нетронутым. Большой холл, с объёмным местом отдыха и огромным журнальным столиком в середине. Кухня-студия была со всеми удобствами и красивой мраморной обивкой, в чёрном оттенке. Лучи солнца бились со всех сторон, и сквозь открытые стеклянные окна, которые заменяли большинство стен в доме, пробивался морской ветер, заставляя виться занавескам.

— Как же красиво, — в восторге выдыхаю я, проходя по каждому уголку дома.

— Ты не видела нашу комнату, — довольно растянул улыбку Даниэль, и потянул наверх.

Весь второй этаж занимала наша комната. Огромные панорамные окна открывали вид на бескрайнее голубое море и белые облака. Балкон вмещал в себя джакузи и шезлонги, как и на участке. Огромная кровать с многочисленными подушками, и шкаф. Ванная, с открытом видом на деревья, и душ.

— Всё так идеально.

— И теперь твоё, — ответил Даниэль, заставляя замереть.

Обернулась, в приятном шоке смотря на мужа.

— Как это? — второй раз за день вырвалось с губ.

Даниэль подходит ближе. Мы все дальше и дальше двигаемся к кровати.

— Я купил этот дом, и теперь он на твоём имени. Это все твоё, птичка.

— Серьёзно? — прикрываю рот рукой, не в силах поверить.

— Да, и я уже знаю, как мы испробуем его в деле, — Даниэль оказался совсем близко. Его руки обернулись вокруг меня, резко притянув к себе.

— Ага, — покачала головой, игриво прикусив нижнюю губу, и закидывая руки на плечи Дэна, — И начнём с кухни. Я голодна как волк.

В итоге, мы все же спустились, и приготовили поздний завтрак. Даниэль предусмотрел все. Поэтому холодильник был заполнен всем, чем только можно. Мы ели, целовались, и дурачась отбирали еду друг у друга.

Эти четыре дня стали неким новым стартом в наших отношениях. Мы купались и ели. Вечером смотрели фильмы на кинопроекте, прямо на пляже, в окружении луны, моря и песка. И каждый день заканчивался его поцелуями, прикосновениями и жарким дыханием на коже. Мы занимались любовью везде. В душе, под струёй воды; Бассейне с синей подсветкой; На журнальном столе, и даже на пляже. Не могли оторваться. И да, занимались именно любовью. Это было больше чем секс. Мы наслаждались, упивались и не могли насытиться друг другом. Словно жили одним днем. Словно завтра не наступит. И это одновременно пугало.

Даниэль не пытался поговорить о том, что хотел рассказать, а я не спрашивала. Этому обязательно придёт свое время. Пока мы приняли немое решение молчать.

На третий день, Дэн приготовил сосиски на гриле, и они были до мурашек вкусными. Но это пока. Пока меня не начало выворачивать каждые, черт возьми, два часа. Даниэль обеспокоено подал стакан воды, после очередного приступа.

— Кажется сосиски мне не очень понравились.

— Да? — рассмеялся Даниэль, немного отставив беспокойство, — Не ты ли уплетала за две щеки?

Улыбнулась, обессиленно сев на стул за кухонной стойкой.

— Кажется, мой аппетит сыграл со мной в злую шутку.

Или же противозачаточные, черт возьми.

Этим же вечером, Даниэль начал собирать все наши вещи, приказав мне отдыхать. Собрав и помыв посуду (да, будущий дон целой Италии, мыл посуду в белом фартуке, пока его жена сидела рядом, не переставая болтать), мы вышли к морю. В этот раз просто посидеть.

Даниэль постелил одеяло для нас, и сел рядом, закинув руку на моё плечо. Его рана после операции стала намного лучше, и уже не доставляла сильный дискомфорт, как несколько дней назад. Но до полного выздоровления требовалось больше времени.

Когда я вновь подняла эту тему, решив по правде попросить прощение, Даниэль мягко улыбнулся, притянув к себе, и сказал:

— Это прошло, птичка. Будем считать, что так ты меня пометила. Прямое попадание в сердце. Теперь я твой.

Порой, меня удивляло, как легко он мог изменить значение плохих вещей, и сделать из этого что-то смешное.

Сегодня полнолуние. Мы смотрели на луну, и слушали бушующие волны. Звезды повсюду. Так близко. Казалось, я могла поднять руку, и дотянуться до них.

Сегодняшние приступы не давали покоя. Сердце упало в желудок от неожиданной мысли. Что если Адриана, была права?

Я начала пить лекарства сразу после этого. Но теперь была не уверена, пригодятся ли они мне?

Мысль о ребёнке, заставила трепетать все внутри. Хотела ли этого? Своего малыша? Я даже не думала об этом. А Даниэль? Как он отреагирует на это, если все же…?

— Я хотела спросить, — сердце в груди делает тревожные удары, а живот скручивает от волнения. Молюсь, чтобы меня не вывернуло прямо сейчас.

— О чем? —спрашивает Даниэль, глядя со спокойной улыбкой на лице. Впервые за эти дни, я видела его спокойным. От тоже полностью отдался моменту.

— Ты бы хотел детей?

Улыбка на его лице исчезла, и это заставило сердце остановиться. Нависло молчание. Даниэль отвел взгляд, поднимая его на ночное небо.

— Не думал об этом до этого момента.

Я прислушалась, немного напрягаясь. Его тон и взгляд мне совсем не понравились. Словно Дэн не хотел этого, или боялся? Я тоже боялась.

— Я вообще ни о чем не думал, кроме мести, пока не встретил тебя, — слабая усмешка срывается с его губ, а я продолжила ловить каждое слово, каждую эмоцию, — Знаешь, кажется, я и вовсе не жил до тебя, — Даниэль наконец смотрит на меня, и нежно касается лица, притягивая ближе.

— Получается, ты не хочешь…, — «детей». Не могла сказать этого. Язык не поворачивался после сомнений в его глазах.

— Конечно хочу, об этом и речи быть не может, просто…, — Даниэль замялся. Не мог найти подходящих слов.

— Просто? — подтолкнула я.

— Я боюсь этого, Андреа. Мафия — в нашей крови. Она засела в нас по самую смерть, и я боюсь, что наш образ жизни, сломает их точно так же, как и нас с тобой.

Его слова заставили собраться слезам вокруг глаз. Сколько всего было в нашей жизни? Сколько всего, что пришлось так думать?

— Мы никогда не позволим этому случится.

Даниэль замер, удерживая мой взгляд. Он кивнул, усадив меня на свои колени.

— Никогда, — прошептал в ответ, и в следующую секунду коснулся моих губ в мягком поцелуе.

Его губы. Мягкие и тёплые. Такие требовательные. Я углубила поцелуй, и из нежного, он перешёл в страстный и полный желания.

Руки сразу поползли по телу Даниэля, чтобы снять его майку. Моё льняное платье тоже полетело в песок, как и все остальное. Наши дыхания сбились с ритма. Кожа к коже. Холод и тепло. Контраст.

Толкнула Даниэля на лопатки. Он оглядел моё тело с блеском в глазах. Я наклонилась к нему, и поцеловала под подбородком, начиная двигаться все ниже и нижу, к его возбуждению.

— Как тебе это удаётся? — тяжело дыша спрашивает Даниэль, смотря за движением моих рук. Я двигала ими вниз и вверх по всей длине члена.

— Что? — запредельно тихо и возбужденно спросила в ответ.

— Сводить меня с ума, — Даниэль резко тянет меня на себя, заставляя оседлать его.

Он входит в меня одним движением вперёд, заставляя задрожать от удовольствия, и сжаться рукам на его бёдрах.

— Мне нравится это делать. Помнишь? Я ведь твой наркотик, — часто дыша, выдаю победной улыбкой, и начинаю двигаться интенсивнее, посылая дрожь вожделения по всему телу.

Даниэль хрипло усмехается. Его пальцы сжимают мои возбужденные соски, и медленно скользят по всему телу, пробираясь к самому откровенному. Он находит комок нервов, и начинает круговыми движениями двигать пальцами.

Тело накрывает экстаз, и я выгибаюсь назад, крича от удовольствия.

— Мой личный наркотик, дьяволица, — Даниэль приподнимается, и впивается в мои губы, — Моя…только моя, — ещё один толчок, и мы оба доходим до пика, крепче прижимаясь друг к другу.

— Ti amo, — вырывается с моих губ, со вздохом накрывшего оргазма.
Наши тела, покрытые потом и песком, замирают. Только через несколько секунд до меня доходит то, что было сказано мной.

«Я люблю тебя».

Однако я не жалела. Ведь сказала правду, а значит не было больше смысла молчать. Я любила его. Мое сердце принадлежит Даниэлю с самого начала.

— Fino alla morte.

— До самой смерти, — повторила за Даниэлем, и закрыла глаза в его объятиях.

Я уходила в сон, и последнее, что услышала, вызвало волну боли и негодования.

— Прости меня, птичка.

Возможно, все это было моё воображение во сне. Я не хотела давать значение этим словам.

В последний раз, сердце разбилось на кусочки после таких слов. В этот раз, этого не могла произойти.