satisfaction

monday

— Добрый день, госпожа директор, — поздоровался Хосок, отворив дверь кабинета. Тэхен натянул кепку ниже, чтобы не видеть отцовского лица. — Жуткие пробки.
— Все в порядке, мистер Чон, — слащаво улыбнулась женщина, но из-за тугого пучка на затылке улыбка та походила на кукольную, прям из ужастика.
Тэхен терпеть не мог понедельники. Обычно вся херня, которая только могла произойти, происходила именно в начале недели. Он совершенно не выспался, опоздал, не успел толком привести себя в порядок, пропустил автобус, потому что отец отказался подвезти. К обеду кончилась заправка для электронной сигареты, еще и училка с утра пораньше наорала из-за отсутствия формы, которая никогда Тэхену не шла. Подросток не просил родителя об учебе в частной школе, Тэхену в принципе учеба была побоку. Юношу не интересовали тонкие и фундаментальные науки, а математику он вовсе не переносил. Тэхен не был глупым или неспособным, каким его считал отец, просто любил заниматься тем, что приносило удовольствие. Вот фотографировать получалось хорошо, решать интегралы — из рук вон плохо, и почему он должен тратить время на совершенно не приносящие счастье занятия? Но у отца имелось отличное мнение на сей счет. Он-то в свое время славился отличником, спортсменом, активистом и так далее по списку. Не доставлял родителям проблем, в отличие от младшего брата, был гордостью семьи и прочая белиберда. Тэхен больше походил на дядю, Чонгука, чем на отца.
Тэхен, конечно, не считал родителя плохим. Просто отец не понимал и не принимал то, чего сын желал достичь в жизни. На этой почве у них частенько происходили ссоры, вернее так: Тэхен в слезах доказывал позицию, отстаивал мнение, кричал, что ненавидит и уедет из дома — Хосок спокойно отвечал: «Уходи». И Тэхен, не обделенный чрезмерной гордостью, тут же кидался собирать вещи, а потом вспоминал, что идти-то некуда, ведь в одиночку он и недели не протянет. Конечно, можно было засесть у Юнги, но у друга с родителями полная жопа, да и жили те в разъебанной двушке, когда Тэхен — в собственном доме, в одном из дорогих спальных районов города. А к Чонгуку проситься отец бы не позволил. В итоге юноша ревел в комнате, Хосок приходил к нему, чтобы они снова и снова разговаривали разговоры, ни к чему не ведущие.
Отец не понимал его отношения. Все, чего тот хотел от сына — хорошей учебы и послушания, но Тэхен постоянно показывал свое «я», от которого мужчину уже мутило. Мальчик вырос надменным, наглым, хитрым и чересчур гордым. Он вобрал все самое плохое от папаши, свинтившего сразу же после рождения сына. Хосок в двадцать остался один с ребенком на руках и, хотя родители, не последние люди в городе, помогали, всегда рассчитывал только на себя, поднимал сына почти в одиночку. Тэхена любили все, его невозможно было не любить: мальчик с самого детства напоминал маленького ангела с дрянным характером, частенько устраивающего отцу истерики из-за отказов в магазине и способного орать до тех пор, пока не лопались капилляры на щеках. Дедушки не понимали такого подхода, Чонгук просто раздражался, когда мелкий орал, и потому родственники давали все, о чем бы тот ни попросил, чего бы ни потребовал. Хосок множество раз настаивал не лезть в воспитание, но Тэхен был единственным внуком и племянником, что налагало определенные привилегии. Мальчик с самого детства знал, что слезы решают многое — просто не со всеми. Однажды он долго ревел, уговаривая купить на десятилетие едва вышедший айфон XR, но отец давно перестал верить истерикам сына.
— Хочешь новый телефон? — сказал тогда Хосок. — Хорошо. Но дорогие вещи нужно заслужить, Тэхен. Никто и ничего не даст тебе просто так.
И выдвинул ряд банальных требований: мытье полов, сделанные уроки и минимум три пятерки в семестре. Что сделал Тэхен? Он пошел к Чонгуку и тем же вечером ходил с новым телефоном, после чего между братьями произошла серьезная ссора. Хосок ужасно злился, когда остальные члены семьи потакали прихотям сына, тем самым подрывая его авторитет. Конечно, для Чонгука это не являлось самоцелью — он просто не хотел, чтобы племянник грустил.
Для него считалось нормальным дарить дорогие украшения, которые Тэхен надевал лишь пару раз, отвозить на отдых каждый год и покупать навороченные камеры, ведь племянник обожал фотографировать и мечтал работать в этой специальности. Хосок не был против, просто желал, чтобы у сына в запасе имелась еще какая-то сфера для развития. Он отдавал мальчика на спортивную гимнастику, одно время очень складный Тэхен даже ходил в балетную академию — и получалось неплохо, но потом занятие быстро наскучило. Тэхен многое бросал на полпути, чего отец не понимал. Хосок старался воспитывать его правильно, прививать хорошие привычки, но мальчик все равно брыкался и показывал зубы. Он лишь хотел, чтобы отец принял его таким, какой он есть, и не пытался перекроить на свой лад. Хосок считал, что в сыне играл максимализм, Тэхен — что отец закостенел в ложных убеждениях.
Тэхен, будучи молодым, хотел самовыражаться: часто красил волосы, носил то слишком открытую одежду, то, наоборот, мешковатую. Вел себя или чрезмерно громко, или вообще игнорировал родителя. Для него не существовало полутонов, он бунтовал, пытался привлечь внимание отца, чего не получалось добиться успехами, которые Хосок мог бы пересчитать одним пальцем. Поэтому вечно занятого родителя пришлось привлекать подобными выходками. Тэхен назло мог сделать что угодно. Тормоза сносило моментально, если он хотя бы на миг чувствовал холод со стороны старшего или, наоборот, излишнюю строгость. Тэхен рос трудным подростком, и чем старше становился, тем несноснее был. Хосок думал: «Это переходный возраст, он перерастет», ведь Чонгук в свое время тоже добавил родителям седых волос на висках. Но время шло — Тэхен никак не перерастал.
Самая крупная ссора случилась, когда юноша напился вусмерть и разбил отцовскую машину. Он на полной скорости влетел в столб и после лишь чудом выбрался живым. Хосок до сих пор с содроганием вспоминал тот вечер, когда позвонили из больницы. Плевал он на этот кусок железа — сердце замирало от страха за сына. Пьяный Тэхен тогда ревел, словно маленький ребенок цепляясь за отца, а Хосок сжимал мальчика в объятиях и благодарил всевышние силы за его спасение. Вот только когда первый шок сошел, отец наорал, как никогда раньше. Тэхен пытался доказать, что не его виной была вечная занятость Хосока, а тот распалялся все сильнее. Они настолько вышли из себя, что отец разбил его телефон, отобрал ноутбук, телевизор, остальные средства связи, отрубил интернет и посадил под домашний арест. К тому же выплатил баснословную сумму за штраф и ремонт машины. Тэхен после долго проревел в своей комнате, проклиная родителя и весь белый свет. Только благодаря лучшему другу, Юнги, и дяде он не сошел с ума. Ему было пятнадцать.
Злополучное событие дало и без того сложным отношениям трещину. Вопреки ожиданиям, Тэхен с концами распоясался. Теперь он постоянно действовал Хосоку на нервы своими поступками: курил, пил, выкладывал провокационные фотки в сеть, зависал непонятно с кем и даже переспал с каким-то отморозком, о чем, по правде говоря, после очень жалел. Отца часто вызывали в школу из-за поведения его чада, тратившего огромные деньги, но совершенно ничего не делавшего ни дома, ни на учебе. Тэхен лишь хотел любви и внимания родителя, которых не выходило добиться. Отец скорее любовникам стал бы покупать новомодные цацки, чем собственному сыну.
Поэтому не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять: сегодня у Тэхена вновь будут проблемы. Хосок сел рядом. Чон-младший кожей чувствовал исходящее от мужчины раздражение. Директриса запричитала:
— Господин Чон, совершенно отвратительная ситуация! Мы с педагогами с трудом можем поверить, что Тэхен — ваш сын.
— Конкретнее.
— Снова драка! — всплеснула руками женщина. — Я уже устала повторяться, но Тэхен потенциально опасен для общества. Он напал на бедного ученика…
— Че? — вклинился виновник. — Этот мудак первый начал!
— Тэхен, — рыкнул отец, пригвождая сына к стулу.
— Напал и избил! — продолжила директриса. — Они по всему коридору метались, точно две дикие кошки. Какую славу подобное поведение делает нашей школе? Господин Чон, мы уже столько инцидентов спустили с рук, но он ничему не учится. Так не может продолжаться вечность. Он курит в туалете…
— Так сделайте зону для курения, — закатил глаза Тэхен.
— Не носит школьную форму…
— Да мне не идут галстуки.
— Грубит учителям…
— А вот это откровенная ложь!
— Дерется…
— Я же сказал: он начал первым, — хмыкнул подросток.
— И это бесконечный список, — потерла виски женщина. — Господин Чон, мы для вашего сына не авторитеты. Где такое видано! Молодежь совсем распоясалась, не уважает мудрость и опыт.
— Вы клоните к тому, что хотите исключить его?
— Да, господин Чон, о чем мне очень досадно говорить… Тэхен избил сына генерального директора SBS. Совершенно вопиющий инцидент! В стенах моей школы подобное непозволительно. Пожалуйста, донесите это до своего ребенка, — директриса смерила слушающего родителя гневным взглядом. — Я очень вас уважаю, поэтому и хотела поговорить лично. И, насколько понимаю, наши письма Тэхен вам не передавал.
— Не передавал, — Хосок сжал губы и взглянул на юношу, который увлеченно ковырял ногти. — И много таких писем было?
— «Много» в отношении вашего сына — слабо сказано! Он ведь совершенно беспринципный, ужасный, бессовестный, манипулирующий, циничный, наглейший, распутный…
— Вы говорите о моем ребенке, — грубо оборвал ее Хосок. Директриса поджала губы. — И каким бы плохим он для вас ни был, это не дает вам право так отзываться о нем.
— Да блин, пап, она еще даже до моих плохих качеств не добралась, — отшутился Тэхен, хотя ему и было ужасно приятно, что отец закрыл ей рот.
— Простите, господин Чон. Я, кажется, перегнула палку. Но теперь вы понимаете, какая у Тэхена репутация в нашей школе. Я прошу вас предпринять меры, в противном случае нам придется вас попросить…
— Я понял, — Хосок встал с кресла и взял Тэхена под локоть, вынуждая подняться следом. — До свидания, госпожа директор.
— Надеюсь, что мы с вами еще долго не встретимся, — склонила голову женщина.
Тэхен нагло улыбнулся на прощание, безмолвно говоря: «Еще как встретитесь, старая кляча». Отец тащил его по коридору, словно маленького провинившегося мальчишку. Подросток на ходу вырвал руку из родительской хватки. И не успели они сцепиться языками, как из кабинета напротив вышел классный руководитель. Пожалуй, единственный преподаватель с нормальным отношением, однако юноша подозревал, что причиной тому была симпатия к его отцу. Он вынес портфель и протянул мальчику, с досадой говоря:
— На сегодня ты отстранен от уроков. Мне очень жаль.
— Да и слава демонам, — Тэхен закинул лямку рюкзака на плечо и хмыкнул.
— Ничего хорошего в этом нет. Твой социальный рейтинг стремительно падает, Тэхен, ты должен об этом подумать. Мистер Чон, можем ли мы с вами поговорить? — Хосок взглянул на часы и нервно вздохнул. Совещание началось час назад.
— Да. Конечно.
— Я свободен? — поинтересовался Тэхен.
— Нет, — по тону отца стало ясно, что во избежание крови лучше не рыпаться. — Жди у входа. Что еще он натворил?
— Более ничего. Но и для начала учебной недели драки как минимум хватило, — грустно улыбнулся руководитель. — Мистер Чон, Тэхен — весьма способный мальчик, но крайне ленивый. Он не умеет мотивировать себя, ему нужна поддержка извне. Может, стоит записаться к психологу?
— Он был записан. Но его легче затолкнуть в клетку с ядовитыми змеями, чем в кресло специалиста.
— Да, к Тэхену нужен особый подход… Он отнюдь не плохой мальчик, правда. Своенравный, но не плохой. Вы очень значимая фигура в его жизни, думаю, вы способны оказать положительное влияние. К тому же, Тэхен провалил итоговую контрольную по биологии… — Хосок еще сильнее нахмурился. — Это чревато вылетом…
— У него есть возможность пересдать?
— Конечно! Но я бы советовал нанять репетитора, чтобы подтянуть знания. Простите, мне жаль преподносить неприятные новости, вы и без того огорчены.
— Да уж. Спасибо. Что-то еще?
— Да, я бы хотел вам сказать кое-что. На мой взгляд, его друг, Мин Юнги, оказывает очень пагубное влияние. Они вместе курят, прогуливают и хамят. Тэхен не увлекался подобным раньше.
— Это еще кто такой?
— Ох, Юнги из непростой семьи. Он поступил сюда по гранту. Его поведение оставляет желать лучшего, но мальчик очень умный и способный. Я сначала полагал, что он хорошо повлияет на Тэхена, однако…
— Ясно. Я поговорю с ним. Всего доброго, мистер…
— Просто Минсу, — смущенно улыбнулся руководитель. Хосок кивнул.
— Всего доброго.
«Бля, он меня сейчас машиной переедет», мрачно думал Тэхен, выходя из школы. Он покидал стены ненавистного учреждения и надеялся не видеть их ближайшую неделю. Когда они дошли до автомобиля, юноша уже развернулся в противоположную сторону, рассчитывая погулять по ТЦ, но отец холодно отрезал:
— Собрался куда-то? В машину сел.
— Ок, па. Необязательно делать такое лицо, будто ты собрался им кирпичи молоть, — закатил глаза Тэхен, кинул рюкзак на заднее сидение и запрыгнул на пассажирское, рядом с отцом. Тот хранил тяжелое молчание, и, хотя юноша старался не замечать этой гнетущей атмосферы, та ощутимо давила сверху. — Не молчи, а. Скажи уже, что думаешь.
— А что еще я могу сказать? С тобой бесполезно разговаривать, — спокойно ответил мужчина, смотря на дорогу.
— И что теперь? Отберешь у меня телефон? Запрешь в комнате? Заставишь учить биологию?
— Делай что хочешь.
Хосок включил музыку и более не проронил ни слова. Тэхен ненавидел, когда он так поступал, потому что его сразу же начинала сжирать вина. Если отец орал и наказывал, тактика была понятной — сопротивляться, доказывая правоту. Но когда он просто молчал и давил тишиной, Тэхен содрогался, не зная, чего ожидать. Он снова его разочаровал. «Кто-то в семье должен быть разочарованием», ухмылялся Чонгук. «Раньше это был я, теперь мое место занял ты». Но Тэхену слова дяди уже не казались смешными.
Для него не было наказания хуже, чем игнорирование, к которому Хосок частенько прибегал. Однажды он не говорил с сыном целый месяц из-за какой-то, по мнению подростка, ерунды. Конечно, продолжал давать деньги на карманные расходы, подвозил в школу и исправно выполнял родительские обязанности, но не целовал в лоб перед уходом, не готовил свою фирменную яичницу-болтушку и не заходил к Тэхену в комнату с чашкой кофе, чтобы поболтать о какой-то фигне. Это был самый тяжелый месяц для Тэхена, ведь отец для него, несмотря ни на что, очень важен. И ему пришлось лезть из шкуры вон, чтобы показать хороший результат: юноша подтянул некоторые предметы, записался в спортивный кружок, даже грамоту получил по какому-то мастер-классу — словом, сделал все, чтобы Хосок перестал злиться. И это помогло. Вот и теперь мужчина просто молчал, везя его на свою работу.
— Па, ну брось, давай поговорим, — не выдержал подросток.
— А о чем с тобой говорить, Тэхен?
— Ну об этой ситуации. Ты же злишься, я вижу…
— Я уже не злюсь. Я привык к тому, что тебе чхать на все и вся, в том числе на своего отца.
— Это не так!
— Иначе бы ты не попал в такую ситуацию. Не опозорился бы сам, не опозорил бы меня. Тебе же лучше стать безызвестным фотографом, чем добиться чего-то в жизни.
— Не говори так. Я стараюсь, понятно? Этот идиот сам полез. Он оскорбил меня и Юнги.
— А, так вот в чем дело. Все правильно, сын, ведь мы живем в древней Спарте и врагов убиваем. Так держать.
— Он нарывался уже давно, пап! Ну почему ты мне не веришь?
— А как мне тебе верить, если ты подрывал мое доверие множество раз? Тебе самому не стыдно? Полез драться, как какой-то гопник в подворотне. Ты мой сын, я хочу гордиться тобой, а не краснеть перед директором!
— Но ты никогда даже не пытался понять меня! — воскликнул Тэхен. — Ты слушаешь всех вокруг, но не меня! Тебе разве не плевать на то, что я пытаюсь доказать?
— Тэхен, мне плевать на слова. Мне нужны действия. А действиями ты показываешь совершенно обратное, — хмыкнул мужчина, остановившись перед красным светом. — Я тебя не звезды с неба срывать прошу, в мое время родители требовали намного большего.
— Я лучше бы жил со стаей бродячих бешеных псов, чем с тобой, — Тэхен отвернулся к окну и сложил руки на груди.
— Славно. Вечером можешь собрать вещи и поискать такую стаю на ближайшей помойке. И вот еще, классный руководитель пожаловался на этого твоего Юнги.
— Да пошел он в задницу! — воскликнул сын. — Юнги вообще тут ни при чем! Его даже в школе не было!
— Если я узнаю, что этот пацан плохо влияет на твою успеваемость, можешь забыть его имя.
— Ага, щас. Разбежался уже. Он меня, в отличие от тебя, всегда любил и поддерживал.
— Мне плевать на его потрясающие заслуги перед отечеством. Он мешает тебе учиться.
— Да я терпеть не могу учиться. Я эту учебу вертел на х…
— Чон Тэхен! — повысил голос отец, ударив кулаком по рулю. Машина засигналила, мужчина повернулся к сыну. — Закрой свой рот, пока не выбесил меня окончательно. Меня твое мерзкое поведение в конец доконало. Еще одна подобная выходка — и мы будем говорить по-другому.
Тэхен злобно сжал зубы до боли, поняв, что и вправду пора замолчать. «Блять, как же не вовремя», хмуро думал подросток, кляня на чем свет стоит и тупую училку, и школу, и весь мир. Ему хотелось хорошенько отпинать кого-нибудь. Он сбросил короткую смс-ку Юнги, пожаловавшись в очередной раз на отца, но другу пока самому было не до чужих разборок: он уворачивался от летящих в голову тупых и острых предметов — дома разразился очередной скандал. Когда машина заехала на крытую парковку и остановилась, Хосок молча покинул салон, сын вышел следом. Тэхен терпеть не мог это место разодетых индюков и напыщенных куриц. Отец был крупным СЕО, пополам с Чонгуком они делили родительский бизнес. Подросток всегда ощущал себя здесь неуютно, инородно, да и Хосок редко звал к себе на работу. Чтобы лишний раз не позориться, наверное. Его часто спрашивали: «Мистер Чон, неужели это и вправду ваш сын?», а он с мрачной гордостью отвечал: «Мой».
Тэхен в прозрачном лифте то надувал, то громко лопал жевательную резинку, перекатываясь с пятки на носок и держась обеими ладонями за лямки рюкзака. С небоскреба можно было разглядеть весь город. Не имея под рукой фотоаппарата, Тэхен запечатлел эту красоту на телефон и выложил в сториз.
— Телефон вечером отдашь.
— Че?! Почему?!
— Потому что твой отец так сказал, — раздраженно ответил Хосок. Двери лифта разъехались, и двое вышли на пятьдесят первом этаже.
Юноша хмыкнул. Раз отец захотел поиграть в игру «кто кого», Тэхен ему не уступит. Когда они появились на пороге конференц-зала с прозрачными стенами, полного дядек в черных костюмах, подросток громко сказал:
— Здрасьте! Будет тут местечко для будущего наследника империи? — и подмигнул собравшимся. А потом на миг замер, увидев цепкий взгляд черных дядиных глаз. И тут же расплылся в лисьей улыбке.
— Вон в углу стул. Сядь туда и помалкивай, — приказал Хосок.
— Не, — отмахнулся Тэхен. — Разве может наследник сидеть безучастно в уголочке? Правда, мистер Чон? — обратился он к Чонгуку. Тот ухмыльнулся.
— Присаживайся.
Тэхен бросил рюкзак с многочисленными значками и стикерами у входа, подтянул стул к Чонгуку, нарочно скрипя ножками по плиточному полу, и вынудил ближайшего коллегу недовольно подвинуться. Отец, весь источавший дикую злобу, прошел к своему месту во главе стола, и задержавшееся почти на два часа заседание началось. Тэхен оставался совершенно безразличен к разговорам взрослых. Он наслаждался близостью Чонгука. Закинув ногу на ногу, юноша носком касался крепкой икры дяди, поглаживая, дразня. При этом для остальных он лишь рисовал какие-то каракули в тетрадке, подперев щеку кулаком, а Чонгук сосредоточено слушал брата. Затем и сам рассказал об итогах командировки в Пусан, где подписывал новый контракт. По красивому загару Тэхен сделал вывод, что контрактами дело не ограничилось. Едкое чувство ревности кольнуло в груди.
— Как отдохну-у-ул? — игриво растягивая слоги, прошептал Тэхен. Чонгук бросил на него взгляд.
— Я не отдыхал, а работал.
— А по виду не скажешь, — улыбнулся мальчишка. — Познакомился с кем-нибудь? — носок Тэхена заскользил выше, к внутренней стороне бедра дяди.
— С генеральными директорами и их замами, — ухмыльнулся Чон, толкая язык за щеку. — А ты? Все так же весь месяц выводил отца?
— Почему же весь месяц? Только последние недели три, — расплылся в ухмылке Тэхен. — И ты не ответил. Познакомился с кем-то?
— Тэхен, — Чонгук незаметно сжал его щиколотку под столом. — Я занят.
Омега хмыкнул, закатил глаза и демонстративно отвернулся, принявшись черкать что-то в тетрадке. Ему было невообразимо скучно, хотелось увидеться с Юнги или хотя бы поиграть в плойку. Но он застрял тут если не до конца дня, то до конца нудного заседания — точно. Друг не отвечал, приставка же скорее всего будет отнята отцом. А ему так хотелось доиграть в «The last of us», но прохождения игры теперь было не видать, как собственных ушей. Еще и дядя теперь бесил. Ревностное, гадкое чувство душило горло. Ему ведь страх как интересно, с кем Чонгук проводил ночи.
Вообще, личная жизнь дяди была насыщенной, но не сказать, что удачной. У него было пару серьезных отношений, и оба раза племянник изнывал от ревности, когда Чонгук приходил на ужин со своей пассией. Тэхен им никогда не нравился. В последний раз паренек, — Тэхен даже не запомнил имени, — активно выступал против того, чтобы подросток наведывался в гости, но Чонгук быстро закрыл ему рот. При нем в сторону юноши и слова лишнего нельзя было сказать. А вот Тэхен, наоборот, пользовался положением и науськивал дядю: «Он пользуется твоими деньгами!», «Знаешь, не похоже, будто он настроен серьезно…» и «Ах, он так ненавидит меня, а я хочу для вас лишь лучшего». Нихрена Тэхен не хотел. Его бесили парни Чонгука, в какой-то мере он сам не понимал причины. «Наверное», успокаивался подросток, «я просто не хочу, чтобы он уделял мне меньше времени и меньше меня любил». Ох, а Тэхен был готов пойти на многое, чтобы его любили.
Особенно, чтобы его любил Чонгук.
Их с дядей всегда связывали особенные отношения. С самого детства племянник твердил, что выйдет замуж за Чонгука. Все, в том числе и сам Чон, лишь смеялись над детскими фантазиями, а вот мальчик был совершенно серьезен. Чем старше он становился, тем больше в его голове деформировался образ мужчины. Изначально Тэхен видел в дяде фигуру родителя, которой недоставало. Чонгук ничего не требовал от него и любил просто по факту существования, баловал, потакал, не забывая при этом и о необходимой строгости. Он часто выслушивал его, делился опытом, поддерживал, приободрял — словом, делал все, чего не делал отец. Сначала Тэхен думал, что любит его лишь как дядю. Но в последние пару лет их разговоры стали слишком интимными, взгляды — долгими, касания — горячими. Порой юноша вспоминал, как дядя касался его нагой талии, поддерживая при купании в море, и это будоражило. А потом он заметил, что сильно ревнует, часто обижается на мелочи, хочет больше времени проводить вместе, без стеснения ходит перед ним в коротких шортах, провоцирует. Но, как и Чонгук, предпочел делать вид, будто не замечает странностей. Только он замечал. И жутко хотел большего.
Но дядя не поддерживал его и не останавливал. Позволял делать все, что маленький дьявол хотел. А Тэхен все больше и больше отпускал с поводка желание, прощупывая чужие границы дозволенного, ведь сам таковых не имел. Именно поэтому одна мысль, что дядя был с кем-то в отъезде, сводила с ума. Телефон Тэхена громко дилинькнул, оповещая о сообщении. Хосок раздраженно глянул на сына. Омега открыл диалог с Юнги:
«min yoongie, 14:32
встретимся? дома пиздец»
Пальцы громко застучали по клавишам в сопровождении клацанья клавиатуры. У Хосока дернулся глаз.
«jung taehyung, 14:33
в чем вопрос? конечно :Р
jung taehyung, 14:33
ты знаешь, что всегда можешь ко мне обратиться?
jung taehyung, 14:33
я люблю тебя, броу
jung taehyung, 14:34
прости за спам
jung taehyung, 14:34
просто жду когда у отца бомбанет»
— Тэхен! — процедил Хосок.
— Ой, — невинно улыбнулся мальчишка.
«jung taehyung, 14:35
бомбануло»
Когда тупое, нудное заседание закончилось, мужчины вышли в коридор, чтобы выпить кофе и покурить, а Тэхен вольно запрыгнул в большое отцовское кресло на колесиках и принялся кататься из стороны в сторону, отталкиваясь от пола ногами. Братья Чон смотрели на него через стеклянную стену.
— Он просто испытывает мое терпение.
— Брат, а чего ты хотел? Он подросток. Ты его не понимаешь. Он бунтует.
— Он нарушает всевозможные границы, — Хосок сжал стаканчик с кофе, наблюдая, как сын разглядывает лежащие на столе бумаги. — Он совершенно неуправляем.
— Он абсолютно управляем, если ты знаешь, что делаешь.
— Легко построить доверительные отношения с племянником, выставляя меня зверем, — хмыкнул Хосок.
— Разве? По-моему, — хлебнул из стаканчика Чонгук, — я ни разу намеренно не подорвал твой авторитет в глазах Тэхена. Если ты считаешь, будто дорогие подарки на это способны — у меня для тебя плохие новости. Дело в другом: я просто слушаю его и принимаю таким, какой он есть, пока ты пытаешься из уже готовой статуи высечь целый кусок камня. Идея не очень, согласись. А он ребенок, — пожал плечами Чонгук, — и ему хочется родительского внимания.
— Брат, при всем моем уважении, но ты никогда не поймешь, что значит воспитывать ребенка, пока у тебя не появится свой.
— И слава богу, — ухмыльнулся младший Чон. — Я уж лучше заведу собаку, чем ребенка. Проблем столько же, а выхлопа меньше, — Хосок с ухмылкой посмотрел на него.
Они всегда были разными, но всегда друг друга понимали. Вот и сейчас младший объяснял разумные вещи, но Хосок неимоверно раздражался, видя поведение сына. Братья стояли друг напротив друга. Хосок — в строгом черном костюме, идеально отглаженном, без единого залома, Чонгук — в одной офисной рубашке с закатанными рукавами и двумя расстегнутыми пуговицами. Тэхен иногда поражался тому, что больше походил на дядю, чем на отца. А может, и на своего папашу, который бросил их вдвоем. Он не знал точно — Хосок никогда не рассказывал, кто его родил, да и родственники молчали. В детстве Тэхена интересовали подробности, он даже искал какую-то информацию в интернете, в семейных альбомах, а после забил. Какая вообще разница, если у него был отец? Когда братья вернулись в конференц-зал, то обнаружили подростка сидящим в кресле и вольно закинувшим ноги на стол в опасной близости от бумаг. Он укрыл плечи пиджаком Чонгука, наслаждаясь запахом крепких духов.
— Убери ноги со стола, — мрачно сказал отец.
— А что, разве не все начальники так сидят? — невинно улыбнулся Тэхен.
— Я так не сижу.
— А дядя сидит. Да, Чонгук?
— Меня в это не впутывай, — ухмыльнулся мужчина. Юноша ответил ему игривой улыбкой.
— А ты не бери с него пример, — скидывая ноги сына со стола, парировал Хосок. — Наш с тобой разговор не закончен, Чон Тэхен.
— Да я уже понял, что ты отберешь телефон, отрубишь интернет и плойку. Мы же взрослые люди. Конфликты решаются именно так, — съязвил подросток.
— Не пытайся мною манипулировать.
— А тебе, значит, манипулировать можно? Ах да, тебе можно все! А мне ничего. Как я мог забыть главное правило в доме, — не отрывая ноги от пола, Тэхен лениво крутился в кресле из стороны в сторону. — Но я сегодня все равно уйду. Меня ждет Юнги, ему нужна моя помощь.
— Как интересно, — мрачно улыбнулся отец. — А мне твоя помощь по дому не нужна?
— Пап, у нас есть домработник. Не нагнетай. Мне правда нужно пойти, — совершенно серьезно сказал Тэхен. — Давай ты накажешь меня завтра, ок? Юнги очень много раз мне помогал. Я тоже должен.
— Хорошо, — закатил глаза мужчина. — Я отложу твою казнь, но только до завтра.
Стоило согласиться. Тэхен так или иначе все равно бы ушел, поэтому Хосок решил пойти по пути наименьшего сопротивления и обойтись без лишних ссор.
— Я тебя люблю, па, — юноша вскочил с кресла, обнял отца и притронулся пальцем к своей щеке. Привычка появилась с малых лет, так он намекал на чмок. Вот и сейчас Хосок повиновался и оставил теплый поцелуй на щеке сына.
— Я тоже тебя люблю. Но все еще злюсь, Тэхен.
— Я понял. Мы только немножко погуляем, а потом домой — под домашний арест. Дядя! — Тэхен повернулся к нему с хитрым прищуром. — Ты же подвезешь меня, а? По глазам вижу, как ты этого хочешь.
— Сын, он только вернулся из командировки. Ему тоже нужно отдохнуть.
— Все нормально, я подвезу его.
— Класс! — Тэхен закинул рюкзак на плечо и пошел к лифту походкой от бедра.
— Он из меня веревки вьет, — устало вздохнул Хосок, потирая пальцами виски.
— Не только из тебя, брат, — ухмыльнулся Чонгук. — Не только из тебя. Я вечером заеду к вам с ночевкой, идет? Ужин не готовь.
— Ладно. Будем ждать тебя, — они крепко пожали друг другу руки, и Чонгук, забрав свой дипломат, пошел за племянником.
Тэхен в его машине был как рыба в воде. Он знал, где лежат сигареты, влажные салфетки, бумажник, и даже где припрятан презерватив — не то чтобы он специально искал. А еще ему безумно нравилось, как Чонгук выглядел за рулем, в особенности, когда курил. Подросток невольно прикусил губу, разглядывая крепкие бицепсы, плотно обтянутые рубашкой.
— Отвечая на твой вопрос. Ни с кем я не знакомился, если тебя это так волнует. А вот как у тебя дела с твоим ебанатом?
— Дядя, не оскорбляй моего парня, — усмехнулся Тэхен. — Нормально все у нас. Правда, я уже забыл, когда видел его в последний раз. И вообще, с каких пор тебя интересует моя личная жизнь? — юноша выхватил сигарету из чужих пальцев и сделал затяжку. Чонгук глянул на него и хмыкнул.
— Не прибедняйся. Меня ты своей игрой не возьмешь.
— Возьму, — промурлыкал Тэхен, выпустив дым мужчине в лицо. — Но мне, конечно, приятно, что ты интересуешься моей личной жизнью, дядя.
— Ты несносная дрянь.
— Да, я в курсе, — заулыбался подросток. — Притормози у мола.
Чонгук, следуя просьбе, встал на аварийку. Тэхен наклонился к нему и поцеловал в щеку, катастрофически близко от уголка губ. Его рука при этом оказалась на чужой шее, а мужчина рефлекторно обхватил племянника за талию. Тэхен заглянул в темные глаза и невинно улыбнулся:
— Пока, дядя. Я буду ждать тебя вечером.
— Деньги есть?
— Не-а, — соврал Тэхен, захлопав ресницами. Чонгук без вопросов протянул пару купюр на вечер.
— И Тэхен, — Чон поймал его за запястье, — прекрати бесить отца.
— Снова нотации, — закатил глаза подросток. Но мужчина продолжал серьезно смотреть. Сдавшись, юноша кивнул: — Хорошо, я понял.
— Славно. Вали уже.
Тэхен выпрыгнул из машины, разве что не вильнув лисьим хвостом. Чонгук, глядя ему вслед, ухмыльнулся. Этот парень мог довести любого. Подросток перебежал дорогу, где его уже ждал курящий сигарету Юнги. Мин был щуплым и каким-то слишком худым даже для своего роста. Он носил мешковатые вещи и красил волосы в мятный цвет, красиво сочетавшийся со светлой кожей. Несмотря на призрачную бледность, друг даже в жару носил закрытую одежду. Друзья обнялись и чмокнули друг друга в губы.
— Когда успел получить фингал? — Юнги обхватил его пальцами за подбородок, разглядывая нанесенные телу, но не гордости увечья. — И без меня.
— Да, приятнее, когда пиздят нас обоих, — рассмеялся Тэхен, взял омегу под руку и потащил в мол. — Этот мудила Пак снова выпендривался. Ну я ему и прописал. И он мне. Отец разорался.
— Сильно наказал?
— Ой, — отмахнулся юноша, — побесится и успокоится. Я его знаю. А что случилось у тебя? — двери торгового центра разъехались в стороны, приглашая в мир вседоступных развлечений. Но Тэхену нравилось гулять на широкую ногу!
— Да ничего. Отец снова в запое. Досталось и матери, и мне.
— Может, грохнем его? Отец поможет замести следы, ты знаешь.
— Спасибо, Тэ, — кисло улыбнулся подросток. — Но вряд ли этот мудак перестанет нас кошмарить после смерти. Уверен, он заделается полтергейстом и будет висеть над моей кроватью, пока я сплю.
— Бр-р-р!
— Но если что, предложение пусть будет в силе.
— Заметано. Ты голодный? — спросил Тэхен, заметив дорогой ресторан.
— Тэ, — смущенно потер локоть Юнги, — у меня даже на мак нет денег…
Юнги было неловко напоминать. В отличие от друга, Мин богатой жизни никогда не видел и каково было потратить пятьдесят долларов на чехол для новенького айфона — тоже не знал. Им с трудом хватало, чтобы сводить концы с концами. Ходил Юнги с разбитым экраном и вздутым аккумулятором. Благо, что боженька, — или кто там отвечает за все это, — не обделил мозгами. Иначе пришлось бы спиться или сторчаться. А так он хотя бы репетитором для мелюзги подрабатывал, пока Тэхен и дня в своей жизни пальцем о палец не ударил. Иногда удивляло, как они вообще сошлись. Хотя друг никогда не кичился деньгами, для него обеспеченность казалась привычной.
— Юнги, я спросил, голоден ли ты, а не есть ли у тебя деньги, — хмыкнул Тэхен.
— Мне неловко.
— Засунь неловкость в свою костлявую задницу. Пошли уже, — и потащил в ресторан.
Внутри сидели с иголочки одетые люди: с дорогими часами на запястьях, наштукатуренными лицами, в окружении изысканных блюд. А теперь и они — два подростка. Один даже не снял школьную форму, а второй походил на торчка из подворотни. Юнги хмыкнул, с гордостью выдерживая брезгливые взгляды. К ним подошел официант и вежливо сказал:
— Прошу прощения, молодые люди, но здесь приличное заведение. Попрошу покинуть нас.
— Вот как? — удивленно поднял брови Тэхен. — Значит, вы думаете, будто мы не можем оплатить ваши блюда для богачей? Слушай, а ты вообще знаешь, с кем говоришь?
— Не имею чести, — хмыкнул официант.
— Ну так пойди погугли имя «Чон Хосок». На любой страничке с его биографией увидишь строчку: «Воспитывает сына». Как думаешь, кто я такой? Давай, давай, метнись и проверь, — повелительно махнул омега.
— Хорошо, — процедил паренек и ушел уточнить информацию.
— По-моему, нас сейчас выгонят отсюда, — ухмыльнулся Юнги.
— Не. Сейчас весело будет.
— Ох, прошу прощения, господин Чон, — доброжелательно заулыбался подошедший администратор. — Очень приятно принимать у себя сына такого человека и… его друга, полагаю?
— Верно полагаешь. Вот только, — Тэхен скучающе оглядел дорогое убранство интерьера, — мы, пожалуй, лучше зайдем в КФС, чем будем ужинать в подобной помойке, где пренебрежительно относятся к гостям и хотят видеть только дорого одетых индюков.
— Мистер Чон, произошло недопонимание…
— Это точно! О котором моему отцу станет известно, — мило улыбнувшись, он приобнял Юнги, развернулся на пятках и пошел на выход. — Чао!
— Правда отцу расскажешь? — спросил Мин.
— Да пошли они нахер, буду я еще ябедничать. Но пусть понервничают, — ухмыльнулся Тэхен. — Что, по бургеру?
— Ага!
Ребята заказали столько еды, сколько могло уместиться в руках, наелись до отвала и забрали остатки с собой. Затем сходили в кино на какой-то блокбастер. Тэхен поделился всеми школьными сплетнями, которые успел отхватить за сегодня. Когда они сидели на лавочке, Чон положил ладонь на плечо друга и спросил:
— Поделишься? Не держи в себе.
— Да все нормально, Тэ, — вздохнул Юнги, допивая кока-колу. — Просто отец заебал. Не знаю уже, куда от него податься.
— Пошли ко мне! Юнги, двери моего дома для тебя всегда открыты.
— Да, я знаю. Но я не хочу смущать вас с отцом, — мотнул головой Мин. — Да фигня. Перебесится, напьется и уснет. А завтра сбегу от него в школу. Ты придешь?
— А у меня есть выбор? — закатил глаза Тэхен. — Отец с меня шкуру спустит.
— Хорошо, — улыбнулся Юнги. — Спасибо, что согласился встретиться.
— Брось, — Чон-младший крепко обнял друга. — Отец скоро в командировку свинтит, устроим ночевку?
— А то. Травку достанешь?
— Ну, я постараюсь попросить у Минхо.
— Ты все еще встречаешься с этим ебанатом?
— Типа того. Ну с ним же надо поговорить, а я не хочу. Ты знаешь его характер…
— Так попроси дядю, в чем проблема?
— Хочешь, чтобы Минхо лежал в больнице со сломанной челюстью? — ухмыльнулся Тэхен.
— Да. Особенно за то, что он поднимал на тебя руку. Короче, если собираешься у этого дебила просить траву, я уж лучше сам достану.
— Ты главное приходи, а уж как развлечься — мы с тобой придумаем. Вот, держи, — Тэхен сунул остаток налички Юнги в руки. Мин запротестовал, но друг быстро его заткнул: — Я сказал: бери. Я все равно потрачу на херь бесполезную.
— Как и все деньги, которые тебе дают, — ухмыльнулся Юнги. — Спасибо, Тэ. Я тебя люблю.
— И я тебя люблю, — Тэхен ласково чмокнул омегу в уголок губ. — Пойдем, провожу тебя до такси.
Ребята покинули мол только после того, как на улице стемнело. Ночные огни города освещали оживленный перекресток с кучей людей. И куда все только спешили в понедельник? Друзья прошли пару улиц и свернули от центра, мимо парка, в котором иногда зависали подростки-неформалы и разного рода пьяницы. Одна такая компания их окликнула.
— Эй, красавчики! — раздался голос позади. Юнги и Тэхен переглянулись. — Не хотите присоединиться к нам? Вас тут на всех хватит, — нетрезвые мужчины сально рассмеялись. — Кис-кис, идите к нам.
— Повтори-ка, что ты там промямлил? — повернулся к нему Тэхен. Юнги игриво улыбнулся. — Гав-гав, сука.
— Борзый какой! А если я поближе подойду, таким же смелым будешь?
— А если я подойду? — спросил Юнги, ловко выхватывая из-за пояса пистолет. В свете фонаря блеснул гладкий металл: — Тоже будешь смелым?
— Воу-воу, а кто-то тут с характером, — присвистнул другой мужчина. — Бро, оставь их. Видно же: они из наших.
— Нет, ублюдок, мы с тобой не похожи, — сплюнул Мин. — Но если попробуешь что-то выкинуть, я тебе прострелю колени. Пойдем, — кивнул он Тэхену. Наклонившись, прошептал: — У меня ноги дрожат.
— У меня тоже, — засмеялся друг. Он в последний раз оглянулся, чтобы убедиться в отсутствии хвоста. — Ты где ствол отрыл?
— У отца украл, чтобы он случайно не прострелил голову мне или маме. Ну, или не случайно.
— Уверен, что тебе нужно возвращаться?
— Нет выбора…
— Ладно, — вздохнул Тэхен. Друзья напоследок обнялись. — Напиши, как доедешь.
Юнги страшно не хотелось возвращаться, но и оставаться у Тэхена, да еще и с его отцом, он не решался. Мин махнул другу на прощание. Тэхен до дома, — хотя дорога занимала от силы пятнадцать минут, — добрался на такси комфорт-класса. Если водитель и удивился, что какой-то школяр заплатил приличную сумму, то виду не подал. Хосок и Тэхен жили в большом и просторном доме в спальном районе города. У них было все, о чем можно было бы мечтать: бассейн с подогревом, зона барбекю, газон для игры в гольф, гараж на две машины, автоматические датчики на воротах и в лампах, встроенная система «умный дом», несколько колонок от той же фирмы, видеокамеры на улице и двухэтажный дом из белого кирпича. Всего этого Хосок добился сам. Тэхен, конечно, гордился отцом, но перечисленные удобства казались данностью с самого рождения. Во дворе уже стояла дядина машина. Тэхен вылез из такси и побрел внутрь. По привычке скинул рюкзак у входа и разулся, наступая носками на пятки обуви. Но прошмыгнуть мимо взрослых не получилось.
— Чон Тэхен, — остановил его на лестнице отец. Юноша шепотом выругался, закатил глаза и свесился корпусом с перил, улыбаясь:
— Да, пап?
— Ты ужинаешь с нами, после делаешь уроки, а я их проверяю.
— Ого! Я снова в первом классе, как здорово, — натянуто улыбнулся подросток, вызывая у Чонгука тихий смех.
— Переодевайся, а после мы тебя ждем.
Тэхен хмыкнул и дал умной колонке команду — включить плейлист, который раздражал отца. Полные матюков и вульгарных подтекстов треки бередили душу мужчины, который понятия не имел, как такую дрянь можно было слушать. То ли дело в его годы… Тэхен зашел в комнату и откинул ногой футболку, мешающую двери открываться. В его маленьком царстве всегда царил хаос. Он не видел смысла в уборке — рано или поздно все возвращалось к состоянию бардака. Тэхен бросил телефон на кровать и переоделся в старую футболку Чонгука, которую тот отдал на рождество пару лет назад. И одежда до сих пор оставалась велика: ворот обнажал острые ключицы, края доходили до середины бедер. Омега смыл косметику и положил новые снимки к остальным. Отец никогда не заходил лишний раз в его комнату, чтобы не травмировать свою дисциплинированность, а фотками, валяющимися на столе, и вовсе не интересовался. Так что Тэхен чувствовал себя здесь в полной безопасности. Когда племянник появился в дверях, Чонгук окинул взглядом худые ноги с острыми коленями.
— Ну и чем я могу вам помочь? Мясо жарить я не умею, картошку запекать тоже.
— По части жарки — это ко мне, — уточнил Чонгук, натирая куски свежей говядины специями. Тэхен ухмыльнулся и толкнул язык за щеку.
— Тебе в этом нет равных, дядя.
— Салат порежь, — сказал Хосок. — И мы с тобой не договорили.
— Пап, не начинай, а.
Но Тэхену пришлось подчиниться. Он нарезал овощи и вертел бедрами, пританцовывая в такт любимой песне и неизменно обращая на себя дядино внимание — как будто невзначай. Мужчины переговаривались на отвлеченные темы. Когда ужин был готов, все быстро заняли места за столом. Хосок с трудом проглотил замечание, чтобы сын опустил ноги со стула и не сидел, скрючившись как креветка. Чонгука же все вполне устраивало.
— Так вот насчет нового объектива… — накалывая помидор черри на вилку, начал юноша.
— Тебе не кажется, что для того, кто, на минутку, наказан, ты ведешь себя как-то слишком нагло? — жуя, спросил отец.
— А должно? Как вообще связано мое наказание с хобби?
— Никакого объектива. Берись за голову уже, — хмыкнул Хосок. Тэхен надул губы.
— Тогда хотя бы татуировку!
— Еще чего. Пока ты живешь в моем доме — никаких татуировок.
— Что за дурацкое правило! Вот Чонгук бы разрешил. Да? — игриво улыбнулся Тэхен, кинув взгляд на дядю.
— Не сей между мной и братом семена раздора, — усмехнулся тот.
— Твой отец — я, а не он. И живешь ты не у него.
— И что мешает мне переехать?
— Я не против, — подмигнул мужчина.
— Чонгук, — серьезно позвал Хосок, сжав губы. — Не подбивай его. Молодой человек, не забывай, что у тебя еще уроки.
— Да помню я! Боже, терпеть не могу, когда ты зануду включаешь, — Тэхен отвернулся от отца и принялся молча есть.
Хосок пожал плечами, включил плазму на новостной канал, и они с Чонгуком снова начали умничать: говорили про пакеты акций, цены на топливо, эмбарго, политические конфликты и прочую фигню. А Тэхену просто хотелось новый объектив. После ужина отец поднялся к себе, чтобы немного почитать перед сном, Чонгук отправился отдыхать после перелета и рабочего дня, а Тэхен помыл за всеми посуду — максимум, на который юноша был готов пойти, чтобы скосить срок наказания. Уже лежа в постели и доделывая домашку, он получил от отца сообщение:
«Jung Hoseok, 22:12
И не забудь повесить вещи из стиралки. Люблю».
Тэхен набрал возмущенный ответ:
«jung taehyung, 22:13
wtf пап? мы так не договаривались»
Телефон дилинькнул.
«Jung Hoseok, 22:14
Мне показалось, ты хотел бы скорее получить прощение? Но если нет…»
Тэхен в ответ отправил смайлик, закатывающий глаза, заблокировал экран, снял наушники и пошел выполнять указ. Подросток отворил дверь в ванную, не услышав, что та уже была занята. Он прошмыгнул внутрь и уставился на запотевшее стекло душевой кабины, по которому стекали грузные капли. Через мутную гладь виднелось тело Чонгука — крепкое, мускулистое, но нечеткое. Дядя стоял спиной к проходу. Тэхен вмиг ощутил знакомое, наполняющее чувство, тянущее живот. Он тихими, аккуратными шагами прошел внутрь. Горела единственная оранжевая лампа, придавая комнате интимную атмосферу. Омеге нечем было дышать от пара и осознания, что он видит Чонгука обнаженным. Он бы солгал, если бы сказал, что не представлял этого раньше. Представлял. Заглядывался на тело мужчины на пляже, рассматривал его фото с голым торсом, фантазировал. Это грязно, Тэхен знал. Но он ничего не мог поделать со своим сбитым дыханием и распиравшим нутро желанием.
Подросток ловко запрыгнул на стиральную машину, закинул ногу на ногу и принялся разглядывать Чонгука. Тот, конечно, сразу же заметил нарушителя уединения. Он усмехнулся под нос, выдавил шампунь на руку и принялся массировать влажные волосы. Мышцы перекатывались под увитой каплями кожей. Тэхен мог поклясться: этот кадр стоил бы миллиарды вон. Вот только юноша ни за какие деньги не продал бы подобное сокровище, ревниво разрешая лишь себе любоваться фото. Он вдруг подумал о том, что парни дяди видели все… это. И непреодолимое, жгучее желание зайти в кабинку к Чонгуку и затмить всех, кто присутствовал в жизни мужчины, засвербело внутри. Но подросток лишь откинулся на руки, игриво покачивая ножкой.
— Нравится? — спросил Чонгук.
— М-м, не очень. Обзору кабинка мешает.
— Ясно, — хрипло засмеялся тот, выключив воду. — Не слишком ли ты обнаглел, так вольно заявляясь в занятую ванную?
— Это мой дом, я могу делать тут все, что хочу.
Тэхен прикусил губу, когда Чонгук вышел из душа. Абсолютно голый и мокрый. Тяжелый ком встал в горле — омега с трудом дышал. А тот, прекрасно видя чужую реакцию, не спешил прикрыться. Они же оба были мужчинами — что с того? Чонгук вытер волосы полотенцем, а Тэхен бессовестно пялился на его член и черную дорожку жестких волос, протянувшуюся от пупка вниз. Тело пробила внутренняя дрожь, а бедра свело.
— Дерзости тебе не занимать.
— А тебе не нравится? — блеснул глазами юноша, облизнув нижнюю губу. — Хочешь, чтобы я был покладистым и послушным?
— А с каких пор ты делаешь то, чего хотят другие?
Когда Чонгук подошел ближе и встал у раковины, Тэхен с трудом смог усидеть на месте. Он заерзал на стиральной машинке. Все внутри пылало от возбуждения. Мужчина так и не прикрылся, лишь закинул полотенце на плечо, взял зубную щетку и принялся чистить зубы, поглядывая на племянника в зеркало. Сплюнув пену, сказал:
— В жизни никогда члена не видел?
— Видел! — жарко выдохнул Тэхен. — И твой не самый большой…
— Даже так? — с ухмылкой отозвался дядя.
— Да, — Тэхен спрыгнул со стиральной машинки, подошел к Чонгуку и нарочно заскользил взглядом по отражению нагого тела сквозь зеркало. — Но мне нравится, — коснулся влажных плеч, встал на носочки и шепнул в самое ухо: — Мне подходит.
Чонгук сжал пальцами края раковины. Его ноздри раздулись, а глаза заволокло пеленой возбуждения. Что делал этот бессовестный пацан? Самое страшное, что мужчине хотелось его схватить, прижать к раковине и поцеловать так, чтобы тот собственный язык проглотил. Сильное желание не осталось незамеченным Тэхеном. Он ядовито, довольно ухмыльнулся, играючи провел пальчиком по позвоночнику мужчины и отошел. Нагнулся, выпячивая задницу, взял таз и вытащил из стиралки вещи. Чонгук пожирал его глазами, дыша, точно загнанный зверь. Но затем словно очнулся, повязал на бедра полотенце, сполоснул рот и лицо ледяной водой. Тэхен, прижав таз к бедру, глянул на него с улыбкой:
— Сладких снов, дядя.
— Маленькая сука, — прорычал ему вслед Чонгук.
Развешивая вещи на сушилке, Тэхен думал лишь о том, как хотел закончить начатое. Как хотел Чонгука. Это чувство наполнило каждую клеточку тела, причиняя физическую боль. Юноша желал овладеть мужчиной, желал отдаться ему. Подростка потряхивало от возбуждения, доводя до болезненной стянутости низ живота. Но, когда он вернулся с тазом в ванную, Чонгука там не оказалось. Тэхену пришлось подняться в комнату и смиренно лечь в кровать. Об уроках омега уже не думал. Разведя ноги, Тэхен прикусил губу и сунул ладонь под нижнее белье.