Охотник за сновидениями

VII Испытание верности ч. 9

Карек, не отрываясь, смотрел на колдуна. Он лихорадочно пытался сообразить, что ему делать, но мысли изворотливыми ящерицами разбегались в разные стороны и, как он ни старался ухватить за хвост хотя бы одну из них, они неизбежно ускользали прочь.  

Нельзя сказать, что за время предоставленной отсрочки, Карек ни разу не вспомнил о колдуне. Мысли возвращались к нему постоянно. Но, к сожалению, он быстро понял, что все, на что способен, это лишь развесить по дому глупые обереги, которые колдуну были так же страшны, как новогодние хлопушки. Карек хотел найти какое-то решение, но не мог. Он словно блуждал в темном лабиринте, пробираясь наощупь и шаря руками в поисках выхода. Но чем больше он думал, тем отчётливее понимал: выхода не было. А если выхода нет, единственное, что тебе остаётся, это отстраниться от реальности, отгородиться от нее в тайной надежде, что проблема испарится, исчезнет, и все как-нибудь разрешится само-собой.

Но реальность не прощает пренебрежительного к себе отношения. Она не исчезает, а всего лишь отступает на время, затаивается неподалеку и пристально наблюдает за тобой внимательными глазами. А когда ты почти поверишь, что беда миновала, и самое страшное обошло тебя стороной, она обрушивается на тебя внезапно и безжалостно, словно пытаясь отомстить за равнодушное безразличие. Вот и сейчас реальность выплыла из своего убежища и, посмеиваясь, в упор смотрела на Карека холодными, беспощадными глазами. 

Колдун стоял у Карека за спиной и не сводил с него сверкающих злыми огоньками раскосых глаз. Карек резко обернулся, но никого не увидел. В ванной было пусто. Он снова повернулся, и зеркальная поверхность тотчас отразила желтое, испещренное морщинами лицо. Колдун усмехнулся и поднял руку. Между пальцев мелькнула красная нить, которая из зазеркалья протянулась к запястью Карека. Все так же недобро усмехаясь, старик потянул за нитку. Послушной марионеткой отозвавшись на зов, рука Карека дернулась. Словно пытаясь продемонстрировать, кто здесь главный кукловод, колдун потянул за нитку еще пару раз. И дважды рука Карека отозвалась в ответ. Карек с ненавистью смотрел в узкие щелочки раскосых глаз, заходясь в бессильной злобе, но совладать с колдуном не мог. Против него он был бессилен.  

По-прежнему, не отрывая от Карека злобных глаз, колдун щелкнул пальцами. Нить засветилась оранжево-красным светом и начала медленно накаляться. Почувствовав жжение в руке, Карек глухо застонал. Пытаясь перетерпеть нарастающее жжение, он уперся руками в края раковины и опустил голову. Дыхание стало тяжелым и прерывистым. Нить продолжала раскаляться, светясь вольфрамово-красным светом. Боль нарастала, впивалась в мозг, пульсируя в нем острыми толчками. Карек шумно выдохнул и, пытаясь сорвать ненавистную нить, несколько раз судорожно провел рукой по запястью. Но, как и в прошлый раз, нить ускользнула, и пальцы прошли сквозь нее. Резко крутанув кран с холодной водой, он подставил руку под хлынувшие струи, но это тоже не помогло. Спасительного холода Карек не почувствовал, ощущая лишь, как под раскаленной нитью пузырями вздувается обожжённая кожа. Грудь сковал спазм, и дыхание пропало, будто боль выжигала не руку, а лёгкие.