Охраняя свое наваждение

Глава 10

Чонгук

Пока Пинк говорил по телефону, я обхватил ладонями лицо Лисы и нежно поцеловал ее в губы. Она открылась для меня, и я проник языком ей в рот. Пробуя ее сладкое тепло, я хотел углубить поцелуй, но кто-то откашлялся, напоминая, что мы здесь не одни.

— Они прибудут через три минуты, — сообщил Пинк, когда я оторвался от Лисы. Она улыбнулась так искренне, что я не мог не улыбнуться в ответ. Склонившись, я еще раз быстро поцеловал ее, прежде чем пойти в спальню и переодеться.

Закончив собираться, я вернулся на кухню, где увидел сидящих за стойкой сестер и Пинка, стоявшего напротив них и смотревшего прямо на Эллу, чуть ли не прожигая в ней дыру.

— Все в порядке?

Он глянул на меня, словно выходя из транса, и отошел от стойки. Услышав перезвон, я проверил камеру видеонаблюдения и увидел возле двери двух своих людей.

Я кивнул Пинку и, наклонившись, напоследок поцеловал Лису в лоб. Я не мог не тянуться к ней, и от того, что она вот-вот оказалась бы вне моего поля зрения, меня терзало зудящее желание поскорее вернуться. Непривычное ощущение, учитывая, что я привык всегда быть один.

Пинк прошел мимо меня и со злым выражением лица направился к Элле. Прежде чем она успела возразить, он стянул ее со стула, наклонил назад, как в старых фильмах, и поцеловал.

Прикусив губу, я чуть не рассмеялся. Я посмотрел на Лису и увидел, что она делала то же самое. Пинк закончил поцелуй, усадил Эллу обратно и отошел от нее.

— Ну ты и задница, — проворчала она и, коснувшись своих губ, покраснела.

— Раз уж ты продолжаешь упоминать задницу, принцесска, я решил, что ей стоит уделить внимание в первую очередь, — даже не обернувшись, ответил Пинк по пути к двери.

Я увидел, как Элла широко открыла рот, и ее щеки стали еще краснее. Я оставил ее наедине со смеявшейся Лисой. Когда мы оказались на улице, я переговорил со своими людьми и, поставив их в известность, пошел вместе с Пинком к машине.

— Ты уверен, что хочешь и дальше рыть себе могилу? — спросил я, наблюдая, как он забирался на сидение.

— Меня все устраивает, если в конечном итоге меня в ней же и похоронят, — говоря это, Пинк не улыбался. Выражение его лица было серьезным.