Омут

Часть 3

Обратно он отправился тем же путем — сотворив заклинание. В этот раз оказавшись не в маленькой деревеньке, а в городке побольше, где бурлила жизнь. На главной площади в разгар дня царила суматоха, люди сновали туда-сюда словно в муравейнике, никто не обращал внимание на бродящего чужака. Хэ Сюань подумал, что в такой толпе искать человека не проще, чем иголку в стоге сена. Он прошел мимо небольшого храма, не обратив внимания, кому из небесных чиновников тот принадлежал, но Хэ Сюаня посетила идея: где найти приют бродяге, если не среди других бродяг?

Возле храма он высмотрел попрошайку и одарил серебряной монетой. Глаза мальчишки выпучились от такого сокровища, он принялся рассыпаться в благодарностях, но Хэ Сюань остановил его жестом:

— Хочешь получить вдвое больше?

Глаза нищего загорелись восторгом:

— Чего желает господин?

— Мне надо знать, не появлялся ли в этом городке один человек. Выяснишь это для меня — получишь щедрую награду.

Парень активно закивал, обещая разузнать все, что надобно щедрому господину. Хэ Сюань попытался описать человека, которого нужно опознать, но понял, что подсознание рисует светлые струящиеся одежды, шелковистую россыпь темных волос, нежный румянец на светлой коже, ярко блестящие глаза и нежную, самую малость лукавую улыбку на пухлых губах — образ молодого прекрасного бога с воздушной поступью. Сейчас приметы бывшего повелителя ветра изменились: жалкие обноски, нечесаные волосы, обветренная кожа, заметная хромота, искалеченная рука. И только глаза, эти глаза невероятно ясные и живые, наполненные искрящимся солнцем. А он, Черновод, как и раньше остается в тени...

Мальчишка убежал расспрашивать местных бродяг, а Хэ Сюань опустился на ступени храма, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки. В голове творился бардак, мысли хаотично метались между прошлым и настоящим. Тот Черновод, который жил ради мести, который знал лица своих врагов и упрямо преследовал цель расквитаться, куда он делся? Что случилось с его яростью? Он не желал сходить с намеченной дороги, видел только кровавую расплату за столетние страдания, за разрушенную судьбу, за смерть близких. Ему не приходило в голову жить настоящим. Каждый день был просто ступенькой в его плане. Он подобрался так близко к противнику, так надежно обосновался в логове врага, а никто даже не заподозрил подвох. Так в какой же момент под кожу забрались эти странные чувства? Ему, познавшему все грани боли и скорби, взрастившему в себе яростную ненависть, презрение и жажду крови.