Сначала

Глава 18. Позор

И снова за окном огни ночной Ниццы и тихий шелест моря. Тео взяла с ночного столика мобильник и проверила время. Полночь. Она ворочалась в постели вот уже целую вечность, безнадежно пытаясь заснуть, глядя на прекрасный вид из окна и слушая успокаивающую колыбельную волн.

Девушка выпрыгнула из постели, завернулась в легкий шелковый халат и вышла из своей комнаты, прихватив на всякий случай мобильный телефон.

В огромном особняке Бьерна Свенсона царила тишина и темнота. Используя телефон в качестве фонарика, она прошла мимо комнаты Ио, миновала покои Эрика и спустилась по широким ступеням в шикарный зал дома. Когда она приехала сюда с Эриком, он бегло показал ей дом, за исключением обособленно стоящего флигеля. "Сюда не заходить, это королевство папика", — предупредил он Тео.

Стараясь двигаться бесшумно и не торопясь, она исследовала метр за метром незнакомый роскошный особняк. Трудно было что-то различить в темноте со скудным лучом света от мобильного телефона, она понимала, что её ночное путешествие бессмысленно и дом она сможет рассмотреть завтра при дневном свете. Но в комнату ей категорически не хотелось возвращаться, и чтобы убить время, она упрямо продолжала свой путь в темноте, всё ещё не определившись с целью её ночной вылазки.

Тео медленно бродила по тёмному дому, иногда прислушиваясь к себе. Она ждала того знакомого состояния, предвещающего усталость и внутреннюю готовность ко сну, чтобы снова вернуться в уже третью за неделю новую постель и забыться тревожным сном.

Не заметив, как, Теодора очутилась в саду с большим голубым светящимся круглым пятном — большим бассейном. Она потрогала рукой манящую, как магнит, светящуюся воду и, сев на край бассейна, опустила в тёплую воду ноги. Могла ли она подумать всего неделю назад, что судьба преподнесёт ей такой подарок, о котором она даже не могла мечтать в своих самых смелых фантазиях? Вот только она не могла быть благодарной судьбе и наслаждаться её даром. Её комнатка в Нью-Йорке, роскошные гостиничные номера в Швейцарии, в Ницце и теперь эта вилла на побережье Ниццы в принципе были одинаковыми для неё. Ей было всё равно, где спать — в своей скромной комнатушке в Нью-Йорке или в большом красивом особняке. На душе у неё было неспокойно, тревожно и муторно; она не могла найти себе места, где бы она ни находилась. Она потеряла вкус к жизни так, что если бы ей сейчас предложили её любимое мороженое "Блюберри чизкейк", она бы просто съела его и не почувствовала вкуса.