когда погаснет солнце

/виски/

—Думаешь я не замечал? И не замечаю сейчас?—Арс поставил свой стакан на тумбочку, а затем, забрал у Антона и сделал тоже самое.—Ну и что замолчал, ежонок?

Шастун молчал, он не знал, что сказать, он даже старался не смотреть в сторону мужчины, ему было безумно стыдно.

—Ой, дурень ты—Попов не выдержал, взял кончиками пальцев подбородок парня, развернув его лицо к себе и прижался своими губами к его. Первые три секунды Антон не отвечал, но как только до него дошло, что сейчас происходит, он попытался взять инициативу на себя. Но Арс ему не позволил. Никто не хотел отстраняться от желанных губ, но воздуха катастрофически не хватало, поэтому они одновременно отстранились.

Шастун опустил голову, пытаясь выровнять дыхание, затем поднял ее, смотря прямо в эти голубые, глубокие, невероятно чарующие, родные глаза. Арсений слегка улыбнулся, смотря на парня спокойным взглядом. Попов стал нежно целовать его щечку, медленно дорожкой поцелуев спускаясь к шее, чувствуя, как щеки с каждой секундной все сильнее нагревались и на лице ежонка появляется счастливая улыбка. Брюнет переместил руки к талии смущающего парня, прижимая к себе его тело как можно плотнее, он хочет дать понять младшему, как скучал, как хочет. Антон лег на кровать, притягивая к себе Арсения, чувствуя, что старший аккуратно залез рукой под рубашку. Шаст мог только лежать, без более уверенных действий, но сбитое дыхание, закрытые веки, дикое сердцебиение и плавные прогибы в пояснице, трение штанами друг об друга, дают явно понять, чего он сейчас желает.

Попова долго уговаривать и не нужно, хотя он сегодня расположен немного помучать.

Слегка облизывая ушко Антона и покусывая мочку, парень начинает намеренно громко возбуждающе дышать, на что у мужчины срывает крышу. Брюнет прильнул к пухлой нижней губе, принимая чужой стон, начал углублять поцелуй, желая забрать себе его полностью. Сплетение влажных языков, мокрые губы, горловые стоны, долгий поцелуй в тишине, что аж искры в закрытых глазах — это лучше всего на свете. Блондин очень хочет его. Он возбужден до предела, что готов кончить за считанные секнуды, не прикасаясь к себе. Джинсы неприятно давят на пах, но из за поцелуев, это совсем не заметно. Аккуратно отстраняясь, Арсений стягивает с парня те самые  давящие белые джинсы. Парни за все время не перекинулись ни словом, но они и не нужны. Как только, вся лишняя одежда снизу была снята, Попов помог Шастуну лечь выше к подушкам, аккуратно укладывая. Быстро избавившись от своих брюк и боксеров, брюнет разместился на коленях между ног, медленно расстегивая рубашку младшего, чтобы насладиться роскошным рельефным телом. Антон протянул руку, зарываясь в темных волосах старшего, и потянул его к себе за еще одним поцелуем. Мужчина совсем не против: быстро, отрывисто, так сладко. Арс снял свою майку и кинул куда то на пол, а ноги блондина разместил у себя на плечах.

—Арсений, у тебя же есть смазка?—Тяжело дыша, спросил парень.

Ответа не последовало, брюнет лишь протянул руку к тумбочке, стоящей рядом с кроватью, из ящика вынул тюбик и покурил в руках:

—Обижаешь, Антошка. Я никогда не сделаю тебе больно—Проведя кончиком носа по шее, прошептал старший.

Открыв смазку, Попов вылил себе на пальцы нужное количество, затем начал аккуратно растягивать Шастуна.

—Потерпи немножко, ежонок—С этими словами первый палец проникнул внутрь. Антон с непривычки немного зашипел, но старший отвлекал его нежными поцелуями по всему телу.

Когда он хорошо растянул Шаста, то представил головку члена ко входу. Арсений медленно толкнулся бедрами вперед, желая большего, зажмуривая глаза. Дав немного времени привыкнуть, он вошел по основание и начал делать несильные толчки. Арсений схватил его член рукой у основания ствола, явно дразня, не давая расслабиться. Антон тяжело дыша просил большего. Брюнет улыбнулся, ускорил темп, при этом так же держа руку у основания. Тяжелое дыхания и стоны окутали комнату.

Смотря на этого мальчонку, который так красив, так гибок, так крепок, так сексуален, с полуприкрытыми веками, Попов кончил сильными толчками в парня, нависая сверху, еле упираясь в кровать. За ним последовал и Шастун, изливаясь себе на торс.

—Я люблю тебя, Арсений.

—И я любил, и буду. До последнего, ежонок.

Пару минут передышки, и вот уже Брюнет ведет обмякшего парня в душ все смыть. У самого же теперь все мышцы болят, но это прекрасное послевкусие удовольствия. Включая теплый душ, они вдвоем становятся под воду. Пока Арс намыливает тело Антона, тот во всю льнет к нему, не отрываясь от губ. Слишком правильно, слишком хорошо. Недолго ли?