Переломный момент |Влад Куертов|

37 глава

По пути в кафе мне становится еще спокойнее. Ни один из ужасных сценариев, которые я вчера просчитывала, не воплотился в жизнь. Когда мы шли по центру города, меня никто не узнавал и не выкрикивал оскорблений в мой адрес. Если удастся избегать Интернета год-другой, у меня точно все наладится.
Мы заказываем молочные коктейли и занимаем столик в конце зала. Обычно я люблю сидеть лицом к двери, чтобы рассматривать заходящих в кафе посетителей. Сегодня я инстинктивно сажусь спиной к залу, на всякий случай.

– Знаешь что,Соф?Влад многое потерял, – говорит Макс, расстегивая куртку. – Ты со временем придешь в себя и начнешь двигаться вперед, а он, если и впрямь такой обманщик, никогда не станет по-настоящему счастливым.
Как бы я хотела поверить в слова друга.
– Спасибо. Я так счастлива, что у меня есть ты. И знаешь что? Не важно, что случится в будущем: даже если в один прекрасный день я встречу подлинного принца, никто не сможет заменить мне тебя.
Я радостно смотрю на Максима, но он хмурится.
– Так-так-так, – произносит он, поджав губы, как всегда это делает, если чем-то недоволен.
Сначала мне кажется, что он смотрит на меня, но потом я убеждаюсь, что его взгляд направлен на что-то у меня за спиной. Я поворачиваюсь и вижу, что к прилавку подходят увлеченно беседующие Катя и Кирилл. У меня начинается паника. Что им сказать? Что мне делать? Но выясняется, что мне не нужно что-либо делать:Максим уже поднялся из-за стола.
– Эй, Катя-дрянь! – окликает он девушку.
Катя и Кирилл поворачиваются в нашу сторону, и я тут же понимаю, что именно они стоят за Интернет-скандалом. Когда они меня замечают, их лица принимают виноватое выражение.
– Не хочешь к нам присесть? – продолжает Макс.
– Ой, нет, спасибо... Мы уже уходим, – отвечает Катя немного взволнованно.
– Ну надо же. Могу поклясться, что вы только что вошли. – Макс направляется в их сторону. Я вскакиваю и иду за ним.
– Привет, Софа, – бормочет Кирилл себе под нос, не осмеливаясь встретиться со мной взглядом.
– Это ты рассказала про меня в Интернете? – спрашиваю я, испепеляя Катю взглядом. Но она тоже не смотрит мне в глаза, предпочитая разглядывать пол. Я приближаюсь к ней еще на один шаг.
– Я спросила, ты ли рассказала про меня в Интернете.
– Что я про тебя могла рассказать? – шипит она. – Что ты кое с кем кое-кому рога наставляла?
– Никому я рога не наставляла, – шиплю я в ответ. – Я не знала, кто он. Не знала, что он с кем-то встречается.
– Ага, конечно, – язвительно говорит Катя. – Что же ты в своем блоге об этом написала, если не хотела, чтобы все про вас узнали.
– Это анонимный блог. Ну, или был анонимным, пока ты не узнала, что я его веду. – Я поворачиваюсь к Кириллу. – Ты заметил его на ноутбуке у меня в комнате, да?
Он не отвечает, но лицо багровеет. Я с разочарованием смотрю на него.
– Так ты у меня в компьютере рылся?
– Окно блога было открыто, – оправдывается Кирилл. – Я только хотел его пролистать, пока ты в ванной сидела.
– По-моему, ты,Софа, сейчас не вправе судить других, – надменно произносит Катя.
– Признайся,дрянь, – обращается к ней Максим, – ты на вечерние курсы для стерв ходишь или это у тебя в крови?
– Мне не о чем с тобой разговаривать, – ядовито отвечает она.
– Отлично, потому что мне есть, что тебе сказать, и лучше тебе не перебивать. –Макс подходит вплотную к Кате. – Ты – самый стоеросовый, самый тщедушный, самый безмозглый человек из всех, что мне встречались. И, если бы ты не обидела мою подругу, я и джоуля энергии не стал тратить бы на разговор с тобой.
Катя бросает вопрошающий взгляд на Кирилла.
– Ты что, позволишь ему так со мной разговаривать?
Кирилл недоумевающе смотрит на Катю, и Макс усмехается:
– Да брось ты. Он, наверное, размышляет, не пора ли сделать селфи. – Повернувшись к Кириллу, он говорит:
– Если хочешь мое мнение – не пора. Так, на чем я остановился? –Макс переводит взгляд обратно на Катю. – И я ответственно, без малейшей тени сомнения заявляю, что человека, безобразнее тебя, нет на свете.
Катя отступает назад– Фальшь и злоба сочатся у тебя из каждой поры, как гной.
Она ахает.
В эту секунду из кухни выходит официантка с нашими коктейлями на подносе.
– Ой, – вырывается у официантки, когда она замечает, что мы переместились к прилавку.
– Все в порядке, мы выпьем их здесь, – обращается к ней Макс. – С нашими друзьями.
Я смотрю на друга, и он мне незаметно подмигивает. Официантка ставит поднос на стойку и возвращается на кухню.
– Готова? – тихо спрашивает Макс, когда мы поворачиваемся, чтобы взять стаканы.
– Готова, – шепчу я.
Мы берем коктейли, разворачиваемся и выливаем их на Катю и Кирилла. Если бы на Олимпийских играх соревновались в синхронном выплескивании коктейлей, нам бы присудили золото.Катя с Кириллом стоят, открыв рты от изумления, а по их лицам стекает коричневая молочная жижа.
– А вот сейчас, – обращается Макс к Кириллу, – самое время делать селфи. Думаю, нам пора, – добавляет он, повернувшись ко мне.
– Ага.
Но перед тем, как уйти, я наклоняюсь к Кате и шепчу:
– Ты – посредственность, и не я одна так считаю.
Потом мы с Максом разворачиваемся и бежим из кафе.
Мы замедляемся только у железнодорожной станции. Я останавливаюсь, хватаюсь за бок и пытаюсь восстановить дыхание.
– С ума сойти! Это было эпично! – вырывается у Максима. – Мои самые смелые планы мести и близко не стояли.
– Ты придумываешь планы мести?
– Еще бы, но до такого я раньше не додумался.
Внезапно друг мрачнеет.
– Что с тобой?
– Я совсем забыл, что ушел из дома. – Наши взгляды обращаются к бездомному, спящему у входа на станцию. Его одежда и лицо дочерна испачканы в грязи.
– Я не позволю тебе спать на улице. Ты пойдешь ко мне. Уверена, что мама с папой не будут против, если ты переночуешь у нас. Они только вчера говорили, как соскучились по тебе.
– Правда?
– Да. А потом убедим моего папу поговорить с твоими родителями. Ты знаешь, как он справляется с критическими ситуациями. Он все уладит.
Папа действительно знает, как все уладить. Когда мы приходим домой и рассказываем, что произошло, он разрешает Максу жить у нас столько, сколько понадобится, а потом идет к его родителям. Оказывается, мама Максима места себе не находила, прочитав прощальную записку сына (как я поняла, записка была не меньше пяти страниц А4, так что правильнее будет сказать «прощальное эссе») и обещала серьезно поговорить с мужем, когда тот вернется с работы.
Весь вечер мы едим пиццу и смотрим старые серии «Друзей». Каждые несколько минут кто-нибудь шепчет «С ума сойти, молочные коктейли!», и мы сдавленно хихикаем. Как приятно снова вернуться в такую нормальную жизнь. Но все же я чувствую, что в глубине души затаилась ноющая грусть, которую не заглушит никакое количество пиццы и смеха.
Около восьми заходит отец Максима и предлагает ему поговорить. Пока они беседуют на кухне, я жду в гостиной. Но громких голосов не доносится, и они даже один раз смеются. Наконец выходит Макс, взволнованно улыбаясь.
Я возвращаюсь домой, – шепчет он. – Папа сказал, что я могу оставить себе ноутбук и телефон.
– А что насчет?.. – Я намекающе смотрю на друга.
– Похоже, папа решил обратиться за «консультацией», – Макс изображает кавычки. – Чтобы ему помогли примериться с моими «предпочтениями».
– Ого, он и впрямь старается.
друг смеется.
– Да, очень старается! – Он сжимает меня в объятьях. – Люблю тебя,Соф.
– И я тебя люблю.
Попрощавшись с Максом, я завариваю себе чашечку ромашкового чая и поднимаюсь в комнату. Да, выдался денек. Я вспоминаю, какие эмоции терзали меня вчера, и облегченно выдыхаю.Брат был прав: мне стало гораздо легче, когда я вернулась к жизни и дала отпор Кате и Кириллу.
Я опускаю глаза и замечаю на полу нераспакованный подарок от Кирилла. Интересно, что там? Я разворачиваю бумагу. Внутри – рамка с фотографией... самого Кирилла. Одной из тех, что я сделала на пляже. Я хохочу до упада. Ну кто догадается подарить свое собственное фото? Я тут же вспоминаю Влада и то, что он мне дарил: принцессу Осень, альбом с фотографиями, песню. Все его подарки были связаны не с ним, а со мной – такими подарки и должны быть. Снова меня мучают обида и сомнение.Влад казался таким искренним, таким внимательным.
Я выкидываю фото Кирилла в мусорку и подхожу к CD-плееру. Мне многое не понятно, но это уже не имеет значения. Что случилось, то случилось, и я должна с этим смириться. Я достаю болванку и кладу ее в бокс вместе с написанным от руки текстом песни. Я собираюсь выкинуть диск, но не могу разжать руку над корзиной и вместо этого закапываю его среди одежды в ящике.
В попытке запрятать диск как можно дальше, я натыкаюсь на свой ноутбук. Могу ли я утверждать, что вернулась к жизни, если мне так страшно выйти онлайн? Я достаю ноутбук и с секунду смотрю на него. «Давай, у тебя получится», – подбадриваю я себя.
Забравшись с ноутбуком на кровать, я проверяю почту. Я деактивировала аккаунты и запретила оставлять комментарии в блоге, так что у меня фактически нет писем. Но зато мне написали из «ВПШ». У меня сводит живот, когда я открываю письмо.