Иллюзия греха

Глава 2. За стеклом

      — Чш-ш! — прикладывает указательный палец к губам, смешно выпучивая глаза. — Давай за мной!

      Мои руки немного трясутся от предвкушения того, что мы собираемся делать. Одна бы я на это не решилась, но пакостить вдвоём всегда веселее, — как и получать наказание, хотя это случается совсем нечасто. На цыпочках, прижавшись к стене, пробираемся к лестнице. Сейчас ночь, темнота за окнами пугает, а дома тихо везде, кроме гостиной, где мама с папой смотрят фильм. Я должна спать уже несколько часов, но завтра выходной и просыпаться рано не надо, поэтому мы здесь — аккуратно проскальзываем вниз, стараясь обойти скрипящие ступеньки. Останавливаюсь — отсюда уже виден проём двери, отделяющей прихожую с комнатой, — тихо опускаюсь и присаживаюсь, пытаясь разглядеть изображение на экране. Далеко, и видно плохо, но рисковать и идти туда, чтобы испугаться фильма про Терминатора, как было в прошлый раз, я не хочу, поэтому выдыхаю, когда вижу кадры из обожаемых мамой «Звуков музыки». Она готова хоть каждый день слушать эти песни и не отрывать взгляд от экрана, несмотря на ворчание папы и его недовольство.

      Руками берусь за две деревяшки перил и приближаю голову, едва не залезая между ними — раньше любила так делать постоянно, но несколько раз папе пришлось спиливать и менять их, когда я застревала. Сейчас вижу родителей, сидящих совсем близко друг с другом на большом диване. Не понимаю, зачем они прижимаются так, будто свободного места совсем нет. Мне нравится разваливаться на этом диване, чертить закорючки на ткани натянутого на него чехла и закидывать ноги на спинку — так можно смотреть телевизор, пока не заболит голова.

      — Ну, ты идёшь?

      Я отдаляюсь и поворачиваю голову вправо, где у подножья лестницы прячется мой главный соучастник. На секунду хочется покачать головой, отказаться и уговорить его вернуться, но уже слишком поздно — если он что-то решил, то так и будет.

      — Идёшь?

      — Вики, ты идёшь?

      Вздрагиваю и оборачиваюсь ко входной двери — там стоит папа. И не один, а со своим гостем, который теперь ещё более пристально осматривает меня. Не могу сосредоточиться на вопросе, когда тяжёлый, прибивающий к полу взгляд блуждает по моим спине и волосам — словно прожигает насквозь, опаляет. Это ощущение от его внимания не липкое, не противное, как в полном скользких, пьяных мужиков баре, где ты являешься одним из кусков мяса; оно осязаемое и плотное — давящее и тягучее. Просто странно, что так внимательно Люцифер оглядывает меня, а не дом, в котором оказался. Хотя, наверное, он здесь находится не впервые, судя по уверенным движениям: снимает свою куртку, ботинки и проходит к кухне, бросая взгляд на мой чемодан — по-прежнему неразобранный, стоящий рядом с кладовой.