Иллюзия греха

Глава 18. Два слова

— Ты всё уяснила?

Эсмеральда всё чаще предпочитает молчать — только кивает в ответ на заданный вопрос. Кротко, осторожно, без капли излишней эмоциональности. Её жизнь с каждым разом круче оборачивается, а времени на это уходит всё меньше, — даже Ева, кажется, приятно удивлена незаметным присутствием дочери на встречах с Кроули. Эту Бонт пропустил — как и предыдущую. В сущности, он приходил только на первую, и остался крайне недоволен. Не встречей — его будущей спутницей жизни. Эсмеральда ничего нового из них не узнала — всё по правилам общины: быть услужливой и вежливой, своё мнение оставлять при себе в любых обстоятельствах, по первому требованию делать для супруга то, что скажет он.

Слово Бонта — главное и важнейшее для всех. Но для неё — в первую очередь.

Их отдельная ячейка будет примером для каждой следующей и уже имеющейся, для всех вокруг.

Чего она не знала, так это того, что семейная жизнь будет выставлена напоказ, — даже в рассказах об Якобе и Анабель этого не упоминалось. Когда Эсмеральда родилась, Анабель уже заболела — поэтому она её совсем не помнит. Её, кажется, не помнит уже ни вдовец, ни сыновья — они пытаются будто найти ей замену, хотя образ этой женщины давно искажён. Некоторые из наставниц рассказывали ей об Анабель — та отличалась мягкосердечностью и смирением, всегда улыбалась и никогда не говорила ни слова против Якоба. Они были благославлённой парой, поэтому после смерти супруги Якоб ослаб, — он почти перестал встречаться с остальными и сам на себя больше не походил. Прежде густые, темнее чернейшей золы волосы будто вмиг поредели и подёрнулись звёздным серебром; крепость телосложения покинула его, уступив место болезненной хрупкости.

«Он будто старел вместе с женой, а после её смерти продолжил это делать ещё быстрее», — так ей говорили.

Якоба она видела нечасто и тем более не представляла, каким он мог быть раньше, поэтому никогда не придавала этому значения. Всем им запрещают думать, у них нет никакого собственного мнения, потому что ему и неоткуда было взяться. Всё, что они знают, продиктовано ответственными за обучение людьми. Иногда — и в последнее время всё чаще и чаще — Эсмеральде хочется не знать совсем ничего. Так было бы легче — она жила в своём мире, тёмном и бестолковом, болезненном. А потом всего одна ночь и один когда-то безымянный человек, запертый в соседней комнате.