Позволь тебя любить D&J

Глава шестнадцатая

Глава 16

Данила

Мы спустились в бар, и я заговорил первым:

— Ты же не можешь не понимать, что я согласен с Авророй. И даже рад, что она дала тебе в морду.

У меня бы рука не поднялась. Наверное.

— Я не могу понять, как вы так спелись. — Брат поставил йогурт на барную стойку и потер переносицу, на мгновение прикрыв глаза.

— В том, что мы общаемся с твоей женой, нет ничего удивительного, — ответил ему, не сдерживая ехидства. Все же я злился. — И я, и мать — все видели, как она страдала из-за тебя. Нет, Бо, я догадываюсь, что у тебя были причины. Но… — я выматерился, от души так. Но мне ни на мгновение не полегчало. — А мама?

— Я из-за мамы все это и сделал, — скривился он. — Да и Аврора, судя по всему, недолго горевала.

Ни хрена себе заявление, еле сдержался, чтобы не встряхнуть брата за шкирку.

— О чем ты?

— У нее есть дочь. Наверное, Ульяна, — на этих словах я все же закашлялся, тут же заказал бокал спиртного и, только выпив его залпом и поморщившись после этого, смог заговорить:

— Это твоя дочь, Богдан. Когда мы нашли Аврору для оглашения твоего завещания, она была на сносях. В общем-то, от известия о твоей смерти у нее и отошли воды. И, можно сказать, мама на своих руках тащила ее в роддом.

— Ты сейчас издеваешься?

— Ну там был еще Олег, да, — усмехнулся я, наслаждаясь ошарашенным лицом брата. Придурок. А потом я достал телефон и, быстро найдя фотографию любимой племяшки, протянул брату. А затем отвернулся, потому что видеть взгляд Богдана было больно. Представить, что ему было во сто крат тяжелее, несложно, но, опять же, кто ему виноват?

— Мне кажется или она…

— Да, похожа на твоего отца, только волосы рыжие.

— И веснушки…

— Веснушки, да. — Я кивнул и все же повернулся к брату. — Богдан, я жду хоть какого-то объяснения.

— Не было никакого похищения.

— Это логично, все конкуренты отца прекрасно знали, что ты ему не родной.

— Ну тогда и все остальное должно быть логично.

— Черта с два, а не логично. — Я стукнул ладонью по барной стойке, привлекая внимание окружающих, но мне на это было глубоко все равно.