Я обещал ему звезды

20 лет спустя..

— Ну привет, кенгурёнок. Прости, что так долго к тебе ехал.
Хёнджин положил руку на каменную плиту и опустился на колени.
— Не злись, что я не приходил. Я не мог. Сначала очень долго болело, а потом.... Потом я уехал, чтобы ничего о тебе не напоминало, иначе, я бы с ума сошёл, — он достал из сумки чёрную кепку и положил на землю. — Помнишь? Это та, в которой ты был в тот день, когда мы встретились. Крис разрешил мне взять что- то, и я подумал, что она будет лучшим вариантом. Как напоминание о самом счастливом дне в моей жизни, — он опустил голову. — Мы часто с ним созваниваемся. Он, наверное, к тебе приходит не раз в двадцать лет, и ты знаешь, что у него происходит, — Хёнджин улыбнулся. — Недавно у него родилась дочка. Её назвали в честь вашей мамы. Теперь он хочет мальчика, чтобы назвать его как тебя. Я так смеялся, когда впервые увидел его за много лет. От того подкачанного красавца ничего не осталось, он стал типичным корейцем, который с возрастом лысеет, убавляет в росте и полнеет. Но он счастлив. Его жена – потрясающая женщина, так хлопотала рядом со мной, когда я приехал. Постоянно говорила, что я слишком худой и запихивала в меня пироги, — он сделал паузу и достал сигарету. — Да-да, появилась вредная привычка, вот такой вот я стал, — он погладил камень, на котором была фотография Феликса и закурил. — Чёрт, я так сильно по тебе скучаю. С каждым днём всё больше и больше. Время не лечит, Феликс. В моём случае оно убивает. Медленно и мучительно, — он вздохнул. — Духовно я умер тогда с тобой, когда тебя отключили. А физически я живу только потому что ты просил. Потому что тогда будешь жив и ты, я помню. Ты знаешь, только недавно до меня дошёл смысл того сонета, который так тебе понравился — «Моё дыханье и твоя любовь». Перечитывая его, я понял, что ты уже тогда мне всё рассказал, а я был слишком глуп, чтобы осознать это, — в его глазах появились слёзы. — Ну вот, а обещал не плакать. Думал, что я эту способность много лет назад потерял, — он вытер лицо платком. — Ты хотел, чтобы я нашёл себе кого-то и был счастлив. Прости, но эту просьбу я выполнить не смог. И никогда не смогу. Я хотел, правда, я пытался. Но каждый раз я вспоминал тебя и понимал, что никого лучше не будет. А тратить любовь на кого зря — так себе перспектива, да и обманывать я не люблю. Себя в первую очередь. Хоть я и устал жить с этой печалью, хоть я и хотел идти дальше, всё, что я смог — это сбежать, — Хёнджин достал старый билет на самолёт и положил его рядом. — Вот. Это твой. Я хранил его, поэтому он как новый, только бумага пожелтела. Я не успел его тебе

подарить. Слишком быстро всё произошло. Слишком быстро ты от нас ушёл. Я был прав. Сколько бы у нас не было времени, нам бы его никогда не хватило, — он прислонился головой к надгробию и закрыл глаза. — Кенгурёнок, я очень тебя люблю, — по его щекам покатились слёзы, обжигая его. — Я помню всё. Каждую секунду вместе. Ты как-то рассказал, что тебе было страшно, когда ты начал забывать, как звучат голоса твоих родителей, и как они выглядели. И теперь это мой самый главный страх — однажды проснуться и забыть твой облик, забыть тональность твоего голоса, забыть твои веснушки. Я помню расположение каждой из них, и представить не могу, что когда-то не смогу воспроизвести этого в своей голове, — он посмотрел на небо. — Скажи мне, когда перестанет болеть? — и сразу же рассмеялся. — Вот дурак, а я ведь, правда, жду ответа от камня. Мне так много хотелось тебе сказать, но сейчас не могу слов подобрать, чтобы не скатиться в жалость к самому себе. Несчастный я, — произнеся это с иронией, он схватился за голову. — Мир после твоего ухода стал таким одинаковым. Я не различаю людей. Эмоций. Всё слилось в одно большое и гнетущее ничего. Только увидев Криса и его семью, мне стало чуточку легче. Мы бы тоже так смогли, я уверен, — Хёнджин поднялся и струсил с себя землю. — Мне надо ехать, малыш. Через пару часов самолёт. Я снова сбегаю. До встречи, Феликс, который счастье, если с испанского.
Он ушёл, не оборачиваясь, боясь, что жизнь покинет его прямо там. Он не мог этого позволить. Он должен был помнить его, а тот должен был жить в его воспоминаниях.
Начался дождь, и капли с неистовой силой били по земле, зарывая в неё билет, который Хёнджин всё-таки подарил, хоть и не в тех обстоятельствах, в которых бы хотелось.
***
«Почему, когда я рядом с тобой, то мне кажется, что время течёт быстрее, чем должно?»
«Потому что нам его никогда не хватит»Примечание к части Хёнджин написал это. Расчёркал всю тетрадь. До последнего сомневался, а стоит ли показывать, ведь личное. Но я его уговорила.
✧✧✧
Ты рассыпа́лся звёздной пылью, Осевшей на моих губах,
В плену минувших диафильмов Брожу бесцельно. И впотьмах Ищу завещанное счастье,
Что ты так бережно хранил, Но погибаю в скорби власти, Ведь сам себя я там пленил. Твой образ, рук твоих касанье И блеск твоих горящих глаз Всё дальше от меня, в тумане, А я кричу, за нить схватясь. Тяну в надежде, мольбах, стонах, Безбожно рву за прядью прядь, Но ты – сиянье звёздных клонов, И мне тебя не разыскать. Мерцай, дари мне свет оттуда, Наполни искрами сосуд,
И призрачным теплом окутай, Верни в души своей приют!
А я один. В толпе народа, Покинут тем, кто значил – жить, Лишённый сердца, кислорода, Способен лишь в себя вопить.
Я упиваюсь ожиданьем.
И знаю, там ты тоже ждёшь.
Моё небесное созданье,
В ладонь осколком упадёшь. Мы создадим свою планету, Где будет вечно править ночь, Колени в кровь пред силуэтом, Молю, покой нам напророчь.