Темный грех /9

Часть 1

"Прошлое"

Глава 1

5 лет назад
(Нера — 19 лет, Кай — 29 лет)

— Моя дорогая Нера, ты выглядишь потрясающе сегодня. — Женщина в темно-красном шелковом платье наклоняется, чтобы быстро чмокнуть меня в щеку. Ее тяжелый парфюм врывается в мои ноздри, и я с трудом подавляю кашель. — Просто сияешь.
— Спасибо. — Я улыбаюсь, но улыбка получается такой же фальшивой, как и комплименты женщины.
Вчера у меня начались месячные, и я всю ночь ворочалась с боку на бок, не в силах заснуть, потому что спазмы убивали меня. Под глазами темные круги, которые не смог скрыть тональный крем, и я уверена, что мое лицо все еще опухшее. Мы оба знаем, что я выгляжу как развалина, но никто никогда не осмелится сказать что-то подобное дочери Нунцио Веронезе.
— И мне нравится эта блузка на тебе — продолжает она. — Кто ее дизайнер? Должно быть, это супер дорогой бренд.
— Моя сестра сшила его, — бормочу я и бросаю взгляд через плечо, ища глазами свою подругу Данию, надеясь, что она спасет меня.
— О. Это восхитительно. — Она улыбается. — Я как раз говорила Оресту, что вы двое были бы идеальной парой. Я скажу ему, чтобы он позвонил тебе на следующей неделе, Нера, дорогая. Он только что купил новую машину, последнюю модель Теслы, уверена, что ты с удовольствием прокатишься.
Я вздрагиваю. Орест — известный бабник, который использует слишком много геля для волос и практически купается в одеколоне, хуже, чем его мать.
— На следующей неделе я занята. Может быть, в другой раз.
— Разумеется. Я уверена, что дон Веронезе одобрил бы ваши встречи. — Она ухмыляется и наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо. — Твой отец очень любит моего сына, и я уверена, что он подумывает о том, чтобы сделать Ореста капо.
Вот оно. Настоящая причина, по которой она пытается свести меня со своим отпрыском. Не потому, что я ей нравлюсь, и не потому, что она считает нас хорошей парой, а потому, что ее сыну будет легче подняться по иерархической лестнице с дочерью дона в качестве его подружки. Меня это уже не удивляет.
— Не сомневаюсь. О, а вот и Дания. Мне нужно пойти поздороваться. — Я хватаю с соседнего столика стакан лимонада со льдом и бросаюсь к своей подруге на другой стороне сада. Она отчаянно пытается подозвать официанта и совершенно не замечает, как я медленно задыхаюсь от светской вежливости. Протискиваясь между гостями вечеринки и надеясь, что меня не зацепит нежелательный зрительный контакт с другим человеком, я не отвлекаюсь от своей лучшей подруги.
— Нера, милая! — Кто-то из толпы слева от меня касается моей руки, когда я прохожу мимо них. — Твоя прическа выглядит потрясающе.
— Спасибо. — Конский хвост вряд ли можно назвать что-то потрясающим, но это было самое большее, что я смогла сделать после утреннего мытья волос.
— О, Нера, я не знал, что ты здесь. — Смутно знакомый парень материализуется прямо передо мной, заставляя меня резко остановиться. Кажется, это один из племянников босса. — Здесь довольно скучно. Как насчет того, чтобы улизнуть и пойти куда-нибудь выпить?
— Нет. Спасибо. — Я обхожу его и сталкиваюсь лицом к лицу с Джаей, кузиной Дании.
— Мы скучали по тебе в субботу. — Она одаривает меня огромной, фальшивой улыбкой. — Мелинда была разочарована, когда ты не пришла.
Да, я уверена, что ее сестра была опустошена тем, что я не пришла на ее вечеринку по случаю рождения ребенка. Не потому, что она хотела, чтобы я разделила ее счастье, а потому, что теперь она не сможет сказать, что дочь дона присутствовала на ее вечеринке.
— Я встречалась с твоей сестрой всего один раз, Джая, — говорю я. — Ты пригласила меня на ее день рождения, но когда я пришла, она просто взяла подарок и даже не потрудилась представиться.
— Она не знала, кто ты! Если бы знала, уверена, она бы относилась к тебе иначе.
— Вот именно. Пожалуйста, передай ей мои наилучшие пожелания.
Я оставляю Джаю смотреть мне в спину и бросаюсь к Дании. Судя по всему, она пытается убедить бедного официанта принести ей алкогольный напиток.
— Мне нужно выбраться отсюда, — шепчу я, потянув ее за руку. — Прямо сейчас.
— Конечно. — Она берет с подноса официанта бокал белого вина и позволяет мне тащить ее через лужайку к каменному фонтану в глубине сада.
— Это подойдёт. — Я жестом указываю на железную скамейку рядом с фонтаном и сажусь. Тень большого дуба скрывает нас в этом месте, несмотря на близлежащие фонарные столбы.
Дания бросает взгляд через плечо на толпу, наслаждающуюся ночью у особняка в колониальном стиле на другой стороне участка.
— Как думаешь, кто-нибудь заметит наше отсутствие?
— Скоро какая-то важная шишка выступит с речью. Все будут слишком заняты, слушая его бред и аплодируя словно дураки. — Я делаю глоток своего лимонада. — Папа сказал, что им удалось убедить этого парня выдвинуть через законодательное собрание штата законопроект, который поможет семье.
— Что-то связанное с казино?
— Возможно. Я уже не в курсе о делах с тех пор, как покинула дом.
— Я все еще не могу поверить, что дон позволил тебе переехать. — Она садится рядом со мной.
— Я тоже. — Я пожимаю плечами. — Когда я сообщила ему, что купила квартиру на деньги, что оставила мне мама, он пришел в ярость. Мне прочитали длинную лекцию о том, как возмутительно, что дочь Нунцио Веронезе живет одна в какой-то “мелком дерьмовом сарае”. «Что бы сказали люди?»
— Так тебе удалось его переубедить?
— Я пыталась. Он пригрозил, что затащит меня обратно домой, если я посмею уйти, а потом выгнал меня из своего кабинета. Но уже на следующей неделе он сказал, что подумал об этом и решил оставить меня в покое.
— Хотела бы я, чтобы мой отец был похож на твоего. — Дания делает большой глоток из бокала и откашливается. — В следующем месяце мне исполнится двадцать лет. Мой отец уже начал играть роль свахи. В следующем году я выхожу замуж.
Я сморщилась.
— Мне жаль.
— А что там у тебя?
— Сейчас, слава богу, сватовства не планируется. Я сказала папе, что мне надоело каждый день сидеть без дела и что я хочу поступить в колледж или хотя бы пройти несколько онлайн-курсов, прежде чем позволить ему заманить меня в ловушку брака по расчету. Когда он не согласился, я сказала ему, что разденусь догола и пойду танцевать по площади Мэрии, разрушив свою репутацию и, возможно, все будущие перспективы брака — навсегда.
— Думаю, ты все равно останешься привлекательной, даже после того, как покажешь свою голую попку. — Дания смеется.
— Может быть. Но ты можешь себе представить, какой скандал это вызовет? Мой зад станет главным предметом сплетен Cosa Nostra на долгие годы.
— Я все еще не понимаю, почему ты хочешь пойти в колледж. Вы, ребята, так богаты, что вам ни дня в жизни не придется работать. И я почти уверена, что, когда ты выйдешь замуж, твой муж все равно не позволит тебе иметь работу.
— Я знаю. Тем не менее, меня приняли на онлайн-программу ветеринарных техников. Занятия начнутся этой осенью.
Дания давится вином, слюна разлетается во все стороны, и она разражается смехом.
— Дочь дона делает уколы цыплятам и принимает роды у поросят?!
— Ну, наверное, когда-нибудь мне придется столкнуться со всем этим. — Я тоже смеюсь.
— Так вот почему ты стала помогать в ветеринарной клинике! Я думала, тебе просто скучно.
— Скажем так, мне нужно было сменить обстановку. И это весело. На прошлой неделе привезли бездомную собаку, и я наблюдала, как ветеринар зашивает рану на животе маленького негодяя.
— Нера! Это отвратительно.
— Не совсем. Мне это нравится. Притворяться, что живешь нормальной жизнью, и все такое. — Я вздыхаю. — Мать Ореста загнала меня в угол. Она хочет свести меня с ним. Думаю, на сегодня хватит, я поеду домой.
— А как же твоя охрана?
Я наклоняю голову к небу, любуясь звездами. Папа настаивает, чтобы я брала с собой охрану, когда задерживаюсь где-нибудь допоздна, но я не в настроении. Трудно вести себя так, будто живешь нормальной жизнью, когда за тобой следят телохранители.
— Не сегодня.
— Дон будет в бешенстве, если узнает.
— Конечно. — Я фыркаю. — Ну, тогда я пойду. Мне нужно встать в семь. Завтра утром у нас запланировано кесарево сечение кошке.
— Знаешь, я тебе завидую. Играешь в доктора для животных, в то время как мне нужно начать поиски идеального свадебного платья.
— Не стоит. Я тоже скоро буду искать. Папа дал мне всего несколько лет отсрочки, но скоро и я отправлюсь в свадебный магазин. — Каждый раз, когда я прихожу на воскресные обеды, на которых папа по-прежнему настаивает, чтобы я обязательно присутствовала, я боюсь, что он скажет мне, что передумал. С тех пор как мне исполнилось девятнадцать, он не слишком скрытно намекает, что я уже созрела для замужества. — Я просто молюсь, чтобы он сдержал свое слово и оставил меня в покое, пока Массимо не освободят.
— Да, — говорит Дания. — Ты слишком ценный актив, чтобы им не воспользоваться.
— Ага. Актив.
— У тебя есть идеи, за кого тебя могут выдать замуж?
Дрожь проходит по моему позвоночнику.
— Нет. Я просто надеюсь, что это не будет кто-то из клана Каморра. Я подслушала разговор отца с младшим боссом, и, кажется, недавно с ними велись переговоры.
— Господи, Нера. Надеюсь, твой отец не решит встать на сторону Каморры и не выдаст тебя замуж за Альвино. Ходят слухи, что он сильно избил девушку, с которой встречался. Она попала в больницу.
Всегда ходили слухи о том, что Альвино агрессор. Думаю, это не помешат ему стать лидером клана Каморра.
— Хорошо, что мой отец ненавидит Альвино и Каморру. Не думаю, что он подпишет с ними перемирие, но даже если это случится, он никогда не заставит меня выйти замуж за этого ублюдка.
— Ты уверены?
— Конечно, я уверена. — Я быстро чмокнула Данию в щеку, затем поднялась со скамейки и взяла свою сумочку. — Увидимся в пятницу. Повеселись.
Проходя через лужайку и направляясь к парковке, я снова смотрю на гостей вечеринки, пьющих и смеющихся на заднем дворе дома моего детства. Когда я была маленькой, я любила прятаться за перилами лестницы вместе со своей младшей сестрой Зарой, наблюдая за элегантно одетыми мужчинами и женщинами, которые сновали по большому залу внизу. Мой отец всегда любил устраивать вечеринки, и когда дон рассылал приглашения, никто не смел от них отказываться. Подготовка к празднику часто занимала несколько дней, и мама следила за тем, чтобы все, от столового серебра до музыки, было организовано в соответствии с ее высокими стандартами. Она никогда не была любительницей вечеринок, но всегда блистала как великолепная хозяйка. Довольствоваться высокопоставленными членами Семьи было важно. Держать их рядом было крайне важно.
Я помню, как с благоговением смотрела на этих красивых людей и жалела, что не стала старше, чтобы меня можно было пустить к ним. Я представляла, какое платье надену на свою первую вечеринку — белое, с пышной юбкой с рюшами. И маленькие туфельки на каблуках, возможно, золотые или серебряные. Я так хотела стать частью их мира.
До той ночи четырнадцать лет назад.
Это был канун Нового года, и весь дом был украшен красивыми золотыми лентами с маленькими красными деталями на бахроме, которые я помогала выбирать маме. На самом деле она была нашей мачехой, но ни Зара, ни я никогда не называли ее так. Наша мама умерла, родив Зару, и Лора была единственной мамой, которую мы знали.
В тот вечер столы были накрыты белыми атласными салфетками с большими золотыми бантами, приколотыми по углам. Великолепные цветочные композиции служили центральным украшением на каждом столе. Наши родители стояли у большой елки — папа в строгом черном костюме, а мама в красивом шелковом платье под цвет ее голубых глаз. Новогодняя вечеринка всегда проходила с размахом, и помимо членов семьи на ней присутствовало множество политиков и других государственных чиновников. Я не знала, кто есть кто, но помню, как указала на мужчину с длинной белой бородой, который смеялся над шуткой нашего отца, и сказала Заре, что он судья, а не султан, которого я видела в мультфильме "Аладдин". Папа сказал мне об этом, когда проверял нас тем вечером. Но Зара сказала, что мужчина больше похож на Санту.
Массимо, наш сводный брат, находился в прихожей, прямо под лестницей, погрузившись в серьезный разговор с двумя мужчинами, в то время как мы с Зарой прятались на верхней площадке. Тогда ему было двадцать, но он всегда казался старше. Может быть, потому, что у него постоянно было мрачное и серьезное лицо. Массимо никогда не обращал особого внимания на нас с Зарой, вероятно, мы были слишком малы для него, чтобы возиться с нами, но он и наш старший брат, Элмо, были неразлучны.
С годами я часто удивлялась тому, как они тогда так хорошо ладили. Задумчивый, антисоциальный характер Массимо был полной противоположностью веселому и откровенному характеру Элмо. Хоть они и были близки по возрасту, Массимо вел себя так, словно был как минимум на десяток лет старше веселого и беззаботного Элмо.
Так вот, пока мой сводный брат занимался делами, Элмо, прислонившись к мраморной колонне у парадного входа, флиртовал с симпатичной рыжеволосой женщиной. Не то чтобы я знала, что такое "флирт", когда мне было пять лет, но, вспоминая ту ночь, по мере взросления в моей голове прояснялись все новые и новые детали.
Незадолго до той вечеринки Элмо исполнилось восемнадцать лет, и я вспоминаю, каким взрослым он казался в своем черном смокинге. Он дразнил женщину почти вдвое старше себя, заставляя ее разражаться веселым смехом, от которого мы с Зарой захихикали. Наверное, ему следовало бы общаться с капо, как и полагается сыну дона, но нет. Массимо был тем, кто всегда делал то, чего от него ждали.
Запах сигарного дыма, алкоголя и шикарной еды доносился до самого верхнего этажа, где мы с Зарой шпионили за происходящим внизу. Моя сестра визжала каждый раз, когда замечала новое красивое платье, и мне приходилось каждые несколько минут напоминать ей, чтобы она вела себя тихо, чтобы нас не обнаружили.
Лучше бы я этого не делала.
Хотелось бы, чтобы кто-нибудь заметил нас и отправил обратно в наши комнаты.
Была уже почти полночь, и все смеялись. Мужчина в белом костюме играл мелодию на пианино, которое привезли специально для этого случая. Официанты сновали среди гостей, неся подносы с изящными высокими бокалами, поднятыми высоко над головой. Шампанское для тоста. Поистине экстравагантное, праздничное мероприятие.
Я едва обратила внимание на суматоху у входной двери, когда двое мужчин начали спорить. Я не мог расслышать, о чем они говорили из-за шума вечеринки, но, похоже, это было важно, потому что повышенные голоса внезапно перешли в крики. Когда мужчины начали толкать друг друга, их лица раскраснелись и стали злыми, Элмо оставил рыжеволосую даму и бросился к ним. Мой брат, всегда выступавший в роли миротворца, несомненно, намеревался их разнять.
Он не видел оружия, которое вытащил один из мужчин. Но Массимо, очевидно, увидел, потому что он бежал к выходу, крича Элмо, чтобы тот вернулся.
В комнате, украшенной золотыми и красными узорами, раздался оглушительный грохот, и пистолет выстрелил. Элмо попятился назад, прижимая руку к груди. Голоса и музыка внезапно стихли, как будто кто-то щелкнул выключателем. Тишина длилась меньше секунды, прежде чем звериный рев Массимо заполнил пустоту. Мое сердце билось как сумасшедшее, когда я сжимала деревянные столбики перил, наблюдая, как Массимо ловит Элмо, когда мой брат падает. Мгновенно по комнате разнеслись другие крики — люди начали выбегать в прихожую. И в этом хаосе мой сводный брат потянулся за спину и достал свой собственный пистолет.
Раздался еще один выстрел, когда Массимо выстрелил в человека, застрелившего Элмо.
Я слышала эхо этих выстрелов в течение несколько часов. Даже пронзительная сирена "скорой помощи", которая примчалась к нашему дому, или рокот двигателя следователя, которая позже увезла Элмо, не смогли заглушить этот звук. И этот крик до сих пор звучит в моей голове, перекрывая оглушительный хлопок дверцы полицейской машины, нарушивший ночную тишину, когда копы увозили Массимо.
В этот момент идеалистическое представление об идеальном мире моей семьи лопнуло, как огромный мыльный пузырь.
— Хотите, чтобы я подал вам машину, мисс Веронезе? — голос парковщика выдергивает меня из мучительных воспоминаний, разгоняя образы золотых лент и крови.
— Да, пожалуйста. — Я киваю и обхватываю себя руками. — Спасибо.
Он бросает через плечо:
— Прекрасная ночь, не так ли?
Я смотрю на небо, усыпанное бесчисленными мерцающими звездами, окружающими большую полную луну над линией деревьев вдалеке.
— Да, — шепчу я. — Это действительно так.