Темный грех /9

глава 13

Люди. Толпы людей снуют между прилавками, заваленными выпечкой, консервами, рассадой и удивительным для начала сезона количеством фруктов и овощей, лавируя между расставленными в ряд ящиками с тем же самым товаром, и задерживаются у других столиков, чтобы поторговаться с продавцами, выглядящими несколько обезумевшими от страха. Старые, молодые, с цепляющимися за них детьми — все они толкаются друг с другом, пробираясь между прилавками.
Это гребаный кошмар.
— Ну что? — спрашивает Нера рядом со мной, ее губы расплываются в широкой улыбке. — С чего начнем?
Сегодня тепло, и на ней легкое пальто поверх фланелевой белой рубашки, которую она завязала на талии, и бледные джинсы. Ее волосы цвета меда собраны в низкий пучок на затылке, закрепленный красным шарфом, который я ей подарил.
— Почему мы здесь? — спрашиваю я, не сводя глаз с ее губ. Улыбка — это то, что редко бывает направлено на меня. Чаще всего, когда ситуация требует от меня быть рядом с человеком, он либо плачет, либо кричит.
— Это фермерский рынок. Я дам тебе краткий курс по травам и овощам. — Она берет меня за руку, ведя вперед.
Кто-то задевает мою руку локтем. Я не обращаю на это внимания, глядя на наши сцепленные пальцы, пока она тащит меня вперед, спеша к ближайшему прилавку. Вот уже несколько месяцев я борюсь с желанием прикоснуться к ней каждый раз, когда мы встречаемся. Поцелуй руки, которая лечила мои раны, был самым интимным контактом, который я себе позволил, не считая того единственного ослабленного момента, когда я не смог удержаться от прикосновения к ее лицу. Это чуть не сломало меня. Но я знал, что если позволю себе зайти еще дальше, то вернуться назад будет невозможно.
Я редко желаю чего-то в жизни, потому что знаю, как редко я это получаю. Но когда я это делаю, желание удержать ее становится маниакальной, инстинктивной потребностью. Чтобы никогда не отпускать ее.
— Начнем с петрушки. — Нера останавливается у стола, над которым висит вывеска местной теплицы, и свободной рукой поднимает связанный пучок зеленых листьев на тонких стеблях. — Видишь это? Это плосколистная петрушка. Это зелень, но ее корень напоминают корнеплоды, которые ты мне подарил. На самом деле здесь есть сорт корневой петрушки. Запах, правда, более яркий, и он похож на белую морковь.
Она начинает убирать свою руку от моей. Но не получается. Я сжимаю ее, крепко обхватывая ее пальцы своими.
— Эм. Мне нужна эта рука, — бормочет она, глядя вниз на наши руки.
— Нет, не нужна.
Ее идеальные брови вопросительно поднимаются.
— Потому что?
— Потому что у тебя их две, — рычу я.
Эта рука — моя. Она сама предложила мне ее, и я не отпущу, если этого не потребует ситуация. Когда-нибудь, возможно, она позволит мне прикасаться не только к ее руке, но пока этого должно быть достаточно.
— Ладно. — Уголки ее губ подрагивают. Медленно она поднимает пучок, который держит в руках, и подносит листья к моему носу.
— Петрушка. Понюхай.
Пожилой мужчина в клетчатой рубашке, присматривающий за киоском, бросает на нас недоуменный взгляд, пока я нюхаю листья.
— Хорошо. — Мой тигренок заменяет петрушку и берет в руки еще один пучок зеленой дряни, но уже с шаровидным на вид корнем. — А это сельдерей. Это корнеплод, такой же как и пастернак, который ты мне принес. Корень большой и круглый, а не длинный и тощий, как у моркови. Теперь понюхай.
Еще одна горсть листьев оказывается у меня перед носом. Я морщу нос и чихаю.
— Достаточно, я понял.
— Вы двое что-то покупаете? — ворчит старик.
Я пригвоздил его взглядом которым, обычно смотрю на своих жертв, прежде чем сломать им позвоночник.
— Мы просто просматриваем, если вы не против? — Нера улыбается мужчине, чьи глаза по-прежнему прикованы к моим.
— Да, да, конечно. Конечно. — Он делает шаг назад. — Смотрите сколько угодно.
Моя девочка продолжает просматривать выставленные овощи и зелень, поднимая интересные ей предметы, заставляя меня нюхать или тыкать в них пальцем. Фенхель. Укроп. Редис. Все это время она держит свою правую руку в моей. Я притворяюсь, что обращаю внимание на то, что она мне показывает, но на самом деле я сосредоточен исключительно на ней.
Мимо проходят люди, теснятся рядом с нами, и я делаю шаг в сторону, ближе к своему тигренку, создавая барьер, чтобы отгородиться от вредителей. Я не знал, куда она хочет пойти сегодня, поэтому пришел с двумя пистолетами, спрятанными в наплечной кобуре, ножом, пристегнутым, как обычно, к лодыжке, и гарротой в кармане пиджака. Не похоже, что они мне понадобятся во время этой прогулки. Тем не менее я краем глаза наблюдаю за нашим окружением, чтобы убедиться, что рядом с ней нет никаких неожиданных угроз.
Трудно сосредоточиться на ее словах, когда она так тепло прижимается ко мне. Я хочу отодвинуться, боясь, что могу пристраститься к прикосновениям не только ее руки, но в то же время мне хочется вторгнуться в ее пространство, прижаться к ней. Мой разум кричит, чтобы я отошел. Но мое тело не слушается. Я делаю еще один шаг, двигаясь за ней и высвобождая при этом ее руку. Мгновение длится недолго, всего долю секунды, но без ее прикосновений кажется, что прошли часы. Как только я оказываюсь у нее за спиной, я снова переплетаю наши правые руки и кладу левую на стол с другой стороны от нее. Когда я пришивать ее к себе, дышать становится легче.
Она обсуждает удобрения для растений с парнем, управляющим стендом, который по-прежнему выглядит немного напуганным, совершенно не обращая внимания на происходящее во мне. Я пытаюсь сохранять спокойствие, но вскоре проигрываю эту битву и наклоняю голову, вдыхая аромат ее шампуня.