Ирина Никифоровна была моей соседкой. Эта старая сварливая женщина под конец своей жизни осталась одна. Её сын был наркоманом и сидел в тюрьме, а дочь уже многие годы никто не видел. Грустная судьба, но, к сожалению, типичная в нашем обществе. Жила Никифоровна на скромную пенсию. Вечерами сидела на лавочке ругала правительство, перемывала косточки соседям. О детях своих она вспоминала, но не с теплой материнской нежностью. Если вдруг речь заходила о детях, своих она начинала проклинать. Особенно дочь. Дело в том, что последняя в 23 года обворовала мать и сбежала. Никифоровна была очень жадной бабкой и такого простить не могла. Сын же обворовывал мать постепенно и, каким-то образом, Никифоровна упускала его дела из виду. И вот однажды произошло событие, о котором я хочу рассказать. Дочь Никифоровны, Алина, вернулась. Зашла в квартиру, сказала: «Здравствуй, мама», пропустила мимо ушей весь поток брани родительницы. Где она была, почему она вернулась, я не узнала, да и не особо интересовалась. Знаю только, что в доме матери жизнь для неё не была сладкой. Никифоровна делала все, что бы выжить дочь из квартиры. Скандалы слышал весь дом. Никто не вмешивался в эти семейные разборки. Обе женщины могли орать друг на друга на лестничной площадке, во дворе, даже их крики в квартире можно было услышать, поднимаясь по лестнице или, подходя к дому из магазина. Никифоровна колола дочь иголками, бросала в неё вещами. Алина это терпела. Было видно, что ей некуда идти. Она изо всех сил старалась наладить отношения с матерью. Где-то работала, помогала по хозяйству, по мере возможностей ухаживала за матерью. Никифоровна заботу принимала, но спокойно сосуществовать с Алиной не могла. Однажды мать просто не впустила её в квартиру. Алина вышла купить Никифоровне таблеток, а когда вернулась её мать просто забрала таблетки, захлопнув перед Алиной двери. Алина около 12 часов просидела на лавочке у подъезда. Около 7 вечера начался скандал. Алина рвала и метала, тарабанила в двери, на что Никифоровна окатила её кипятком. Знаю, что кто-то вызывал милицию, кто-то скорую. Алина забилась в углу и выла как раненый зверь, но когда приехала скорая, её нигде не было. Утром на чердаке нашли Алину. Она повесилась на бельевой веревке. Прямо под её телом на полу было написано мелом: «Я тебя сварю в твоем же кипятке». Никифоровна из квартиры в тот день так и не вышла. После этого случая в дома начались проблемы с проводкой. Свет выключался по 2 по 3 раза в неделю без видимых на то причин, при этом в соседних домах все было хорошо. А через 2 месяца после Алининой смерти нашему дому отключили горячую воду. За эти 2 месяца многое изменилось в поведении Никифоровны. Она стала гораздо реже бывать на улице. А однажды рассказала бабкам из нашего дома, что Алина ей каждую ночь во сне приходит и угрожает.
А потом она исчезла. Её не видел никто. Свет в её квартире не включался, достучатся до неё, не могли. На тот период я уезжала на море, а когда вернулась, узнала о её смерти. Она буквально сварилась заживо у себя в ванной. Набирала воду купаться и подогревала её кипятильником. Потом поставила кипятильник в чашку, но не выключила. А когда залезла в ванну, вероятно, потеряла сознание и, падая, задела чашку. Нашли её через 2 недели, когда трупный запах в подъезде уже не выветривался. Эти 2 недели она медленно варилась у себя дома.
Проблемы с проводкой и водой исчезли сами собой сразу после её смерти.
