«Безжалостные люди» Дж.Дж.МакЭвой (1 часть)

Глава 11

   «Я больше всего люблю старый способ, простой способ отравления, где мы сильны, как мужчины».
   — Еврипид

МЕЛОДИ
— После нескольких часов спасательных операций и миллионов молитв мы до сих пор не нашли ни одного выжившего с рейса 735. Наши соболезнования обращены ко всем семьям, пострадавшим от этой великой трагедии, которая была вызвана простым и непредсказуемым отказом двигателя. Семья Каллахан создала благотворительный фонд в честь жертв и уже пожертвовала пятнадцать миллионов долларов от имени Мелоди и Лиама, которые, как мы все знаем, сегодня вечером женятся. Об их свадьбе говорил весь город с тех пор, как мы рассказали вам эту историю всего три дня назад. Очевидно, эта пара встречается уже довольно давно тайно. Слухи о том, кто будет присутствовать на этой свадьбе, варьируются от американских сенаторов до самых первых лиц из списка «А»…
— Мэм, вы хотите, чтобы я его выключила? — спросила Адриана, поправляя мои волосы. Сделав глоток вина, я покачала головой, глядя на нее, прежде чем посмотреть в зеркало.
— Адриана, я не хочу прихорашиваться, — к черту традиции, мне нравились мои распущенные волосы.
— Ты уверена? — Эвелин доброжелательно улыбнулась, входя в мою комнату.
Завязав халат вокруг себя чуть плотнее, я улыбнулась, прежде чем встать. Адриана быстро покинула нас, чтобы взять платье, которое висело в самой глубокой и темной части моего шкафа.
— Я предпочитаю, чтобы волосы были распущены, — заявила я, когда Эвелин подошла ко мне, оглядев меня с ног до головы, а затем кивнула. Протянув руку, она вытащила заколку из моих волос и сделала простой шаг назад.
— Ну, я должна сказать, что ты выглядишь еще красивее с распущенными волосами.
— Спасибо, Эвелин.
— Мел, пожалуйста, посмотри на меня, — попросила она, и когда я это сделала, то ее ладонь скользнула прямо по моему лицу так быстро, что я даже не заметила, как это произошло.
Потрясенная, я прикоснулась к щеке, не уверенная, сплю я или нет.
— Что за черт!
Она даже не вздрогнула.
— Итак, я предполагаю, что это настоящая Мелоди Джованни, девушка, у которой хватило смелости войти в мой дом, уничтожить моего Джексона Поллока, а затем поодстрелить моего гребаного мужа?
Теперь я начинаю злиться. Выпрямившись, я посмотрела ей в глаза. Она получила одну пощечину, и все, в следующий раз, когда она поднимет на меня руку, я собиралась сломать ее. Прежде чем она успела пошевелиться, Адриана встала позади нее, приставив пистолет к ее виску.
Я ухмыльнулась, вытирая порезанную ее гребаным кольцом губу.
— Эвелин, вам следовало бы подумать лучше.
Эвелин посмотрела на нее в ответ, ничуть не испугавшись.
— Я пришла к тебе, как мать к дочери. Если бы кто-нибудь из моих сыновей всадил пулю в Седрика, я бы забрала их из этого мира так быстро, что они даже не узнали бы, что это я. Возможно, я не придерживаюсь той же линии, что и ты, да и не хочу, но ты должна знать, что, когда дело доходит до моего мужа, я без колебаний убью кого угодно. Ты перешла черту.
Посмотрите, у кого есть ноготки. Кивнув Адриане, она сделала шаг назад и подошла к кровати, вытаскивая мое платье.
— Принято к сведению, — сказала я, даже без малейшей угрозы. Я была слишком удивлена для этого. — Седрик вне досягаемости. В любом случае, моей целью был не он, а ваш идиот-сын.
Она снова посмотрела на меня, прежде чем ухмыльнуться.
— Мне потребовалось много времени, чтобы изменить взгляд Седрика на женщин, когда я впервые встретила его, и снова, когда он впервые узнал о тебе.
Что?
— Седрик узнал обо мне в то же время, что и Лиам. Не так ли?
Эвелин просияла.
— Как я уже сказала, я, возможно, не хочу идти тем же путем, что и ты, но это не значит, что я наивна в отношении внутренней работы этой семьи. Все, что Седрик когда-либо делал, он рассказывал мне. В тот момент, когда он узнал, кто ты такая, он поверил, что ты — лучшее, что может быть у моего идиота-сына, как ты так элегантно выразилась. Он держал это в секрете от него, чтобы позволить ему обращаться с информацией так, как он считает нужным. То, что вы с Лиамом делаете, меня не касается. Я просто хотела убедиться, что ты знаешь, где находишься.
— И где же? — мне хотелось врезать по ее самодовольной физиономии. Это напомнило мне о Лиаме, черт возьми.
Эвелин достала маленькую коробочку и поставила ее на стол.
— Сегодня ты станешь моей дочерью; я буду любить тебя, поддерживать тебя и, когда необходимо, обуздывать тебя. Возможно, весь мир в твоих руках, но ты все еще молода, и это делает тебя такой же глупой, каким иногда бывает мой сын. Ты мне нравишься, Мел, поэтому я надеюсь, что в следующий раз, когда мы поговорим по секрету, это будет более вежливо.
Я ничего не сказала, когда она посмотрела на кровать и схватила мои новые белые туфли.
— Кристиан Лабутен. — Она улыбнулась, прежде чем снова повернуться и посмотреть на меня. — Когда мы поедем в Париж весной, ты, Коралина, Оливия и я должны будем пройтись по магазинам. У тебя безупречный вкус.
— Их выбирала Адриана, но я все равно приму приглашение, — ответила я, и она кивнула, прежде чем направиться к двери.
— Что ж, я оставлю тебя в покое. Мы с девочками вернемся позже, если ты не возражаешь, — это не было похоже на вопрос, но я все равно кивнула.
Когда она ушла, я улыбнулась и допила остатки вина. Мне начинала нравиться Эвелин.
Однако мой момент покоя длился недолго, прежде чем вошел Лиам, одетый только в шелковые пижамные штаны, как будто мы не собирались пожениться через несколько часов.
— Что это с вами, люди, почему вы не стучите? — я уставилась на его грудь, прежде чем налить себе еще вина. Я должна была убедиться, что оно у меня будет, если я собиралась продержаться до конца дня.
— Чего хотела моя мать?
— Лучше скажи чего ты хочешь? — спросила я его, делая шаг вперед. Он возвышался надо мной, и тот факт, что я была в нижнем белье под халатом, не ускользнул ни от одного из нас.
— Адриана, оставь нас, — она замерла, глядя на меня.
Закатив глаза, я кивнула, и девушка вышла, в тот момент, когда она это сделала, Лиам поцеловал меня, распахнув халат, чтобы обхватить мою задницу. Оттолкнув его, я ударила его по лицу.
— Только потому, что мы уже трахались, не означает, что мы должны прыгать друг на друга каждый раз, когда мы смотрим друг другу в глаза, — огрызнулась я на него. Несмотря на то, что он действительно выглядел довольно сексуально, я не хотела, чтобы он привык к мысли, что мое тело принадлежит ему и может делать с ним все, что пожелает, когда он возбужден.
— Может быть, если бы мы это сделали, ты была бы добрее, — я только фыркнула и отвернулась от него к предметам на кровати.
— Каллахан, серьезно, чего ты хочешь? У нас скоро свадьба десятилетия, — ответила я, надевая свою обувь.
— Из-за этих туфель мне трудно держать себя в руках, — сказал он, глядя на мои ноги. — Тем не менее, я получу удовольствие от этого позже вечером. Я просто хотел сообщить тебе, что Вэнс и его сын Эмори будут присутствовать.
Какого хрена?
— Ты же знаешь, что это был бы идеальный момент для него, чтобы нанести тебе ответный удар за то, что ты сделал с самолетом, — я скрестила руки на груди, и его взгляд переместился ниже с моего лица. Боже, можно подумать, у нас не было секса всю ночь. Если бы не звонок Седрика, мы оба все еще были бы на этой лодке.
Шагнув вперед, он провел руками вверх и вниз по моим бокам.
— Что ж, любимая, как гласит наш новый личный контракт, теперь мы работаем вместе. Мои планы состояли в том, чтобы либо усилить охрану и наслаждаться вечером, либо воспользоваться моментом нашей ночи и отравить ублюдка прямо здесь.
Я нахмурилась от этой мысли.
— Во-первых, не называй меня любимой. Во-вторых, когда Вэнс падет, я хочу, чтобы он видел, как его империя горит вокруг него, и знал, что его перехитрили и обошли. Утопление в супе кажется…
— Слишком просто, — он согласился. — Тогда первый вариант. Я в шоке, миссис Каллахан, мы только что о чем-то договорились? Неужели это действительно так просто?
Он обхватил мои груди, и я сжала его член достаточно сильно, чтобы причинить ему боль.
— Если это все, дорогой, я бы хотела провести свои последние несколько мгновений в качестве Джованни в одиночестве.
— Сука.
— Ты тоже.
— Я должен был… — он остановился, прежде чем подойти ко мне сзади. — Ты прекрасно выглядишь. Увидимся у алтаря, и постарайся не вздрагивать от святой воды.
— Я не буду, если ты не станешь, — ответила я, когда он поцеловал меня в то место, где мое плечо соединялось с шеей.
Он больше ничего не сказал, прежде чем уйти, позволив Адриане вернуться. Я снова села, и она закончила делать волны, пока я смотрела на свое отражение. Его поцелуй вернул все прикосновения прошлой ночи. Он был потрясающим и обладал неслыханной выносливостью. Мое тело взывало к нему, а мой разум одновременно ненавидел и любил это. Мне нравилось, когда надо мной доминировали таким зверски сексуальным образом, как его руки, губы и язык цеплялись за меня. Лиам был лучшим партнером, который у меня когда-либо был, но я не хотела, чтобы он это знал. Я не хотела, чтобы его корона стала еще больше, чем она уже была.
Я также не хотела, чтобы он думал, что только потому, что он был отличным любовником, у него был ключ к тому, чтобы заставить меня прогнуться. Он сказал, что понимает, но Босс во мне сказал мне, что все лгут. Люди лгали о том, сколько они выпили, сколько у них было долгов, сколько людей они убили — люди были лжецами. Я всегда думала, что хорошо разбираюсь в лжецах. Я видела это в их глазах, и если бы я увидела, то убила бы их. Однако с Лиамом я была потеряна. Это было так, как будто я была слепой. Его можно было назвать честным, но он был таким же, как я — искусным лжецом.
— Адриана, что ты думаешь о Лиаме Каллахане?
Она замерла, не зная, что сказать.
— Адриана, ты можешь говорить свободно. Я уверена, что ты накопала еще больше грязи с тех пор, как мы здесь.
Она кивнула.
— Лиам Каллахан дерзкий, высокомерный, властный, манипулирующий, вспыльчивый и привлекательный. Что еще хуже, так это то, что он это знает. У него есть жажда крови. Он смотрит на людей с такой яростью, как будто хочет, чтобы они напортачили, чтобы он мог всадить в них пулю. Однако в тот момент, когда он смотрит на вас, все исчезает. Он доволен, что далеко от того человека, которого я видела три дня назад. Он казался довольно замкнутым и одиноким. Из того, что я поняла, он был очень больным ребенком, до такой степени, что стал калекой. Добавьте это к его высокому интеллекту, и это сделало его главным кандидатом в хулиганы на протяжении всей его юности. Он держит это в секрете и стесняется этого, поскольку он Каллахан. Он почти год пролежал в больнице, и там ему постепенно становилось лучше. Он доверяет очень немногим людям, в том числе и своей семье. Он что-то ищет.
Я уставилась на нее через зеркало, приподняв бровь, прежде чем ухмыльнуться. В этом был талант Адрианы. Она была профайлером. Очень хороший профайлер. Все не обращали на нее внимания, думая, что она просто моя личная горничная. Тем не менее, я держала Адриану рядом, потому что она была моей второй парой глаз. Она смотрела на людей, как на открытую книгу, и могла собирать информацию, потому что ее никто не замечал. Она не была поклонницей крови или насилия, и я бы не стала заставлять ее быть такой. Она часто доказывала свою значимость в такие моменты, как этот.
— Значит, ты считаешь, что я должна ему доверять.
— Только вам решать, мэм. Вы лучше разбираетесь в людях, чем я. Я думаю, он хочет, чтобы вы заботились о нем так же сильно, как его мать заботится о его отце. Мне кажется, что он не собирается причинить вам вред — пока. Но он все равно Каллахан, а ирландцы хитры. Он станет вашим мужем, и вы не съеживаетесь при мысли об этом, мэм.
Она была права, и я не знала, как это воспринять.
— Это были долгие три дня, — я вздохнула, вставая и позволяя своему халату упасть. Она кивнула, схватив мое платье и придерживая его, чтобы я могла в него влезть.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказала Коралина, сияя, когда она, Оливия и Эвелин вошли. Оливия выглядела кислой, и я бы не удивилась, если бы она догадалась, что это я проделала дырку в руке ее мужа.
— Оно очень простое, — сказала Оливия, поглаживая татуировку на своем запястье, оглядывая мое платье с ног до головы. Если бы я не была во всем белом и не собиралась войти в дом Божий, я бы проломила ей голову.
— Некоторым людям приходится стараться больше, чем другим. Другие могут сделать простой наряд элегантным.
— Согласна, — сказала Эвелин. Очевидно, мы с ней пришли к новому соглашению.
— Вы отдали ей браслет? — спросила Коралина, хотя Эвелин уже подошла к столу, чтобы взять маленькую коробочку.
Она открыла ее, и мои глаза слегка расширились. Винтажный браслет, весь из жемчуга, и подвеска с вделанной в нее буквой «К». Они должно быть, по крайней мере, относились к началу 1900-х годов.
— Что-то старое. Все женщины семьи Каллахан одевают его во время своей свадьбы. Это был подарок жене первого Босса, — она улыбнулась и надела его мне на запястье.
— Спасибо, — ответила я, и впервые меня осенило. Сегодня я выйду замуж.
— Нам нужно идти. Седрик ждет, — сказала Оливия, нахмурившись и явно разозлившись из-за того, что этот момент происходил со всеми, кроме нее. Сука.
— Седрик? — спросила я ее. — Почему Седрик ждет? Где мой отец?
ЛИАМ
— Так что же произошло на лодке, Барашек? — спросил меня Нил в миллиардный раз, пока мы ждали в соборе Святого Петра.
— Не лезь не в свое гребаное дело. И если ты еще раз назовешь меня Барашком, Нил, я убью тебя, а потом похороню под церковью.
Он ухмыльнулся.
— Ты взволнован. Ты даже не описал, как ты убьешь меня. Эта прогулка на лодке, должно быть…
Прежде чем он закончил, я ударил его кулаком в гребаный нос.
— Ради любви к гребаному Богу!
— Последний шанс, брат, или ты меня разозлишь, — ответил я, поправляя галстук.
— Лиам, успокойся, пока кровь не попала на твой костюм. Я уверен, Мелоди не возражала бы, но пресса… — Деклан вздохнул, бросив холодное пиво в Нила, который поднес его к носу.
Нил что-то пробормотал себе под нос и ушел.
— Однажды вам двоим придется разобраться со своими проблемами, — сказал мне Деклан.
Когда-нибудь, может быть, но, черт возьми, не сегодня.
Ничего не сказав, я глубоко вздохнул и вышел через дверь, ведущую в переднюю часть собора. Выглянув на улицу, я заметил, что моя мать позаботилась о том, чтобы пригласить всех до единого ублюдков с чистым капиталом более ста миллионов. Все они выглядели как туристы, взволнованные тем, что попали в список гостей. Мои глаза встретились с глазами Вэнса, и я почувствовал, как кровь в моих венах начинает течь горячее. Он ухмыльнулся, кивая мне, как будто он был чертовски горд, ублюдок. Рядом с ним сидел Эмори. Подражатель золотых локонов почти присосался к шее Наташи. Казалось, Глубокая Глотка сменила маршрут. Она подмигнула мне, и мне захотелось блевать.
— Как обстоят дела с охраной?
Деклан хихикнул.
— У них было бы больше шансов добраться до президента, чем до любого из нас сегодня.
— Если это не сработает идеально, пристрели его для пущей убедительности, — я хотел быть тем, кто лишит Вэнса жизни, но если это нужно будет сделать сегодня, то мне было все равно, кто это сделает.
— Просто беспокойся о Мелоди и молись, чтобы она не сбежала.
— Нет, она бы не сбежала, — бегство было не в ее характере. — Она пришла бы хотя бы для того, чтобы убить меня.
Прежде чем он успел ответить, по всей церкви зазвучала музыка, и дверь медленно открылась, заставив мое сердцебиение участиться. Взгляд на нее в белом рядом с моим отцом с букетом кроваво-красных роз в руках. Она не потрудилась прикрыть лицо вуалью, и я был чертовски рад этому. Она была прекрасна, смертоносна, сногсшибательна и полностью моя.
Когда она подошла ко мне, она остановилась и поцеловала моего отца в щеку, прежде чем взять меня за руку. Однако, когда я посмотрел в ее глаза, я увидел укол печали, и это причинило мне боль до глубины души. Я сжал ее руку, не для того, чтобы причинить ей боль, а чтобы сказать ей, что я видел, и мне это не понравилось. Я хотел, чтобы она была счастлива. Я бы позволил ей выбрать любого в церкви и убить его, если бы это заставило ее улыбнуться.
— Дорогие гости, мы собрались здесь сегодня перед лицом не только Бога, но и всего мира, чтобы объединить Лиама Алека Каллахана и Мелоди Никки Джованни в священном браке.
Все, что он сказал после этого, исчезло, когда она сжала мою руку в ответ.
Она взглянула на меня, и львица в ее глазах не исчезла, а просто спала. Что-то было не так, и я ненавидел то, что не мог понять, что именно.
— Лиам Алек Каллахан, берешь ли ты Мелоди Никки Джованни в жены, чтобы быть с ней, в горе и в радости, в богатстве или бедности, в болезни и в здравии, любить и лелеять? Ты обещаешь быть верным ей, пока смерть не разлучит вас?
— Да, навсегда, — сказал я без колебаний, и она захихикала надо мной, качая головой, когда я надел обручальное кольцо на ее палец.
— Мелоди Никки Джованни, берешь ли ты Лиама Алека Каллахана в мужья, в горе и в радости, в богатстве или бедности, в болезни и в здравии, любить и лелеять? Ты обещаешь быть верной ему, пока смерть не разлучит вас?
— Да, навсегда, — ответила она, и я почувствовал переполняющее меня облегчение и радость, когда она надела мое кольцо мне на палец.
— Пусть эти кольца будут благословлены, чтобы тот, кто их дарит, и тот, кто их носит, могли пребывать в мире и продолжать любить друг друга до конца жизни, — сказал он, когда мы смотрели друг на друга. — Теперь вы можете скрепить обещания, которые вы дали друг другу, поцелуем.
В тот момент мне не показалось, что наши губы встретились. Это было похоже на то, что делали наши души.
Мел, моя Мел, стерла помаду с моих губ.
— Дамы и господа, теперь я представляю вам мистера и миссис Лиам Каллахан, — сказал священник, в то время как Мел закатила глаза, глядя на меня. Очевидно, миссис Лиам Каллахан не очень ей нравилось.
Все поднялись со своих мест, аплодируя, когда мы шли по проходу рука об руку. Мы остановились на верхней площадке лестницы, чтобы сделать фотографии для каждого чертового журнала в мире, когда мой отец наклонился ко мне.
— Я поверил вашим эмоциям, так же как и весь мир, — прошептал он с ухмылкой, когда мы улыбнулись. — Но было ли это правдой. У вас есть чувства друг к другу? Неужели для этого потребовалась только русская кровь и прогулка на лодке?
Я ничего не сказал, прежде чем сесть в «Роллс-ройс».
— Что случилось?
— Ничего.
Вздохнув, я наклонился и взял ее лицо так, чтобы ей пришлось смотреть мне в глаза.
— Жена, что случилось?
Она уставилась на меня, прежде чем тоже вздохнуть.
— Муж мой, мой отец отказался вести меня к алтарю. Ему стало еще хуже.
С этими словами она оторвала голову от моей руки и уставилась в окно. Я чувствовал себя чертовым идиотом. Я был так сосредоточен на ней, что даже не думал о человеке, который вел ее к алтарю. Мелоди Джо… Каллахан обладала способностью заставлять меня забывать о чьем-либо существовании, когда она была рядом.
— После того, как мы отсидим свое время на приеме, если хочешь, мы могли бы улизнуть и встретиться с ним.
Она посмотрела на меня, и ее глаза сузились.
— Это ты пытаешься быть милым? Потому что я в порядке и предпочла бы иметь дело с мудаком Каллаханом. Ты знаешь, сукин сын, с которым я дралась в моем подвале, который думал, что его яйца больше, чем они есть на самом деле?
И снова появилась львица.
— Я прилагаю усилия, может быть, тебе стоит, черт возьми, попробовать, Мелоди. Я планирую начать войну со всем миром. Мне он не нужен, когда рядом со мной спит женщина.
После этого никто из нас не произнес ни слова, она просто знала, как, черт возьми, испортить настроение.
Не глядя на меня, она взяла мою руку в свою и сжала ее, прежде чем отпустить.
— Я никогда не была… милой. Я не привыкла быть кем-то другим, кроме Джованни. Привязанность и нежность — не наши сильные стороны. Так что я не знаю, как ответить на это взаимностью. Сука — это стандартный режим для меня, и я буду работать над этим.
— Я не против, что ты ведешь себя как стерва с кем-то еще, если это не я, — прошептал я, беря ее руку и быстро оставляя поцелуй на ее нежной коже. Часть меня начинала получать удовольствие от того, что она вырывает сердца других людей. Это было ее дело, и она была хороша в этом.
Она рассмеялась, и я наслаждался этим звуком.
— Ты же знаешь, что мы знаем друг друга всего семьдесят два часа.
— Черт возьми, у меня такое чувство, будто я знаю тебя десятилетиями, — если не дольше.
— Неужели? — спросила она. — Какой мой любимый цвет?
Блядь.
МЕЛОДИ
Когда мы добрались до приема, который проходил снаружи в поместье Каллахан, там было еще больше фотографов, которым Эвелин разрешила фотографировать на расстоянии. Мне казалось, что мое лицо вот-вот разорвется от всей этой натянутой улыбки.
— Отзови их, или я вызову снайперов, — сказала я Лиаму.
Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.
— Я бы с радостью, но мои мать и отец хотят хорошие фотографии.
Я уставилась на него, ущипнув за руку, пока он не оттащил меня от камер и не направился к гостям. Там было еще больше чертовых фотографий и фальшивых поздравлений, пока я не увидела Вэнса и Эмори, пробивающихся сквозь всю эту пьянку и празднование во дворе. Наши гости танцевали под парами огней, пребывая в блаженном неведении о том, что двое самых смертоносных мужчин в стране вот-вот столкнутся с другой смертоносной парой.
И Вэнс, и Эмори были скользкими, как угри, с их темными глазами и жирной кожей. Эмори был того же невысокого роста, что и его отец, хотя Вэнс был довольно полным, а Эмори болезненно худым. У них было много общих черт — светлые волосы, но у Вэнса они уже начинали седеть, волевой подбородок и маленькие уши.
— Помни, Валеро не знают, что я заменила своего отца, — прошептала я, убедившись, что это выглядело так, как будто я была не более чем взволнованной невестой. Позади Лиама я увидела, как Нил и Деклан подошли к нам ближе. Монте и Федель стояли у входа и смотрели на меня. Одним взглядом Федель дал мне понять, что Антонио и еще три снайпера сидят в окнах особняка и ждут.
— О, и ты должен знать, Вэнс пытался устроить наш с Эмори брак много лет назад. — Его глаза расширились, прежде чем сузиться в опасные зеленые щелочки.
— Мистер и миссис Каллахан! — сказал Вэнс, подойдя к нам. — Поздравляю. Я должен сказать, что это было огромным сюрпризом. Мелоди, какой прекрасной молодой женщиной ты стала, не правда ли, Эмори?
— Простите, я вас знаю? — невинно спросила я, сжимая руку Лиама. Ему нужно было сделать шаг вперед и успокоиться. Однако Эмори смотрел на меня с чистой похотью, отчего мне хотелось выцарапать ему глаза, и ничего не делать, чтобы помочь Лиаму успокоиться.
Он усмехнулся, пожимая протянутую мне руку Вэнса.
— Это Вэнс Валеро, дорогая. Владелец компании, которая продолжает воровать многие наши товары.
Вэнс опасно сверкнул глазами, как и Эмори, прежде чем улыбнуться мне.
— Я не хочу забивать твою прекрасную головку такими юношескими выдумками. Мы с твоим отцом были очень близки. Я надеялся поговорить с ним, однако, похоже, он отсутствует на этом радостном мероприятии.
Я старалась не подавиться.
— Мы с Лиамом хотели пожениться. Мой отец говорил о каком-то новом крупном деловом предприятии в Австрии, которое ему нужно было запустить. Я передам ему, что вы спрашивали о нем.
Глаза Эмори расширились, прежде чем он ухмыльнулся и потянулся к моей руке, но вместо этого Лиам взял ее.
— Прошу прощения, джентльмены, но мы с женой должны проведать других гостей. Пожалуйста, развлекайтесь.
— Да, пожалуйста, — добавила я, улыбаясь, как будто я была наивна в отношении напряженности между ними. — Эвелин так много работала в этот день. Нам повезло, что мы можем позволить себе такой образ жизни. Мой отец говорит, что в один прекрасный день ты можешь сидеть на вершине мира, а в следующий он может сидеть на тебе.
— Твой отец всегда был мудрым. — Эмори подмигнул мне, прежде чем уставиться на Лиама. — Но мы все люди и совершаем ошибки.
Пошел ты нахуй, ты никчемный ублюдок.
Когда мы ушли, Лиам потянул нас на танцпол под пурпурно-красную драпировку.
— Что, черт возьми, происходит в Австрии? Я знаю, что это последнее место, где находился твой отец.
— Успокойся, черт возьми. В Австрии ничего нет, но Эмори этого не знает. Он — пиявка, и я не сомневаюсь, что сегодня вечером он сядет в первый же самолет и попытается обокрасть нас. — К тому же, если бы мы разделили его и Вэнса, было бы легче с ними расправиться.
Его руки блуждали по моему позвоночнику.
— Ты хочешь, чтобы они думали, что ты ничего не знаешь.
— Легче убить оленя, если они думают, что ты кролик, а не волк. Эмори был так занят, пялясь на мою грудь, что даже не мог говорить.
— Я заметил. Я должен просто убить этого ублюдка сейчас и избавить себя от раздражения. Ему повезло, что я не вырвал ему глаза, и поверь мне, я бы это сделал.
Темнота в голосе Лиама заставила меня задрожать от удовольствия. Я позволила ему покружить меня, прежде чем подойти поближе.
— Тебе нужно очистить свой разум и сделать глубокий вдох. Мы смогли перевербовать Райана Росса. Теперь он подчиняется непосредственно Монте, а затем мне. Так я узнала, что Вэнс знал о самолете. Он хочет сделать что-то большее. Он хочет, чтобы мы расслабились, прежде чем он нападет. Но больше всего он хочет причинить тебе боль.
— И как, черт возьми, Вэнс собирается причинить мне боль?
— Через меня, — ответила я. — Он захочет использовать Эмори как способ получить информацию. Эмори, вероятно, будет флиртовать со мной и попытается завоевать мое доверие. Это был бы не первый раз, когда он ухаживал за замужней женщиной.
— Ты не заставляешь мое желание убить дурака уменьшаться. — Лиам остановился, чтобы посмотреть мне в глаза. — На самом деле, я хочу убить его еще больше.
— Тогда я смогу убить Вэнса, — он не собирался убивать их обоих.
— Я убью Вэнса. Ты получишь братьев и Эмори.
— Договорились. Но единственный способ сделать это — дать Эмори немного пространства для маневра и какую-нибудь веревку, чтобы повеситься.
— Значит, больше вечеринок и балов. Моей маме это понравится. Однако я отрежу этим ублюдкам пальцы, если они тебя тронут. Но до тех пор у Валеро есть партия дорогих автомобилей, которая прибудет в Италию через две недели. Вэнс любит свои машины.
Этот ублюдок приходил в возбуждение от одной мысли об этом.
— Ты украл его наркотики, а теперь хочешь забрать его игрушки? Муж мой, это довольно жестоко.
Он поднял бровь, глядя на меня.
— У тебя есть какие-нибудь другие идеи?
— Нет, — я усмехнулась, — но после того, как мы их украдем, мы должны поджечь их.
— И я жесток? — он поцеловал меня в щеку, и я на мгновение замерла, осознав, что мы снова просто с легкостью работали вместе. Это было похоже на то, что наши умы питались друг от друга.
— Мы поговорим об этом позже. Видимо, пришло время разрезать торт, — сказала я ему, заметив, что Эвелин машет рукой. Я почти забыла, что это была наша свадьба с мыслями о краже и крови в воздухе.
— Да. Позже, — ответил он, снова глядя на меня с вожделением.
ЛИАМ
Казалось, прошло несколько часов после того, как мы разрезали торт, и нам удалось улизнуть. Орландо находился в одной из комнат в восточной части поместья. Как только мы приехали, Мел подошла и села рядом с ним. Он дышал только через трубки и аппараты, и все это выглядело болезненным.
— Ciao, mi bambino dolce.
Мел поцеловала его руки.
— Ciao, mio dolce padre.
— Sei bellissima, Melody. Mi dispiace che non ero abbastanza forte per voi.
— Tu sei, e sarai sempre abbastanza forte.
Мне было стыдно за то, что я вторгся в их момент. Я не был уверен, что они говорили, но это казалось слишком личным для меня, чтобы просто стоять там. Однако я не мог заставить себя отойти от Мел.
Орландо посмотрел на меня, тяжело дыша, ожидая, что я возьму его за руку. Когда я это сделал, он сжал ее.
— Sii buona con lei, Liam, — сказал он мне, прежде чем повернуться к Мел. — Sii buono con lui, Mel.
— Lo farò, — сказала она, и я повторил это, хотя и не понял, что она сказала. Это просто казалось правильным. Когда я это сделал, он поцеловал нам руки, прежде чем вернуть их.
Мел закрыла глаза, сделала глубокий вдох и встала. Я наблюдал, как она достала иглу из тумбочки, и понял, что она собиралась сделать. Протянув руку, я схватил ее за ладонь и впервые увидел истинную глубину ее силы и то, как сильно она это ненавидела. Она усыпит своего отца, чтобы дать ему покой, и это медленно будет убивать ее каждый день вечности. И все же она все равно сделала бы это.
— Я должна это сделать, — прошептала она мне, когда я попытался забрать у нее иглу.
Покачав головой, я выхватил ее у нее из рук.
— Ты будешь ненавидеть себя, а я бы предпочел, чтобы ты ненавидела меня.
В ее глазах была борьба, потому что она была Мел, а моя Мел всегда будет бороться со мной. Но я бы выиграл эту битву. Встав перед ней, я зубами снял колпачок, прежде чем схватить его за руку. Мел обхватила меня руками за талию и положила голову мне на спину, не смотря.
Хорошо. Я не хотел, чтобы она это видела.
Я сделал это как можно быстрее и выключил машины, прежде чем повернуться и взять ее на руки.
МЕЛОДИ
Я просто находилась в объятиях Лиама, не плача и не впадая в депрессию, а испытывая некоторое облегчение от того, что кто-то другой выполнил желание моего отца. То, чего я боялась с тех пор, как он впервые спросил. Мы стояли, обнимая друг друга, Бог знает сколько времени, прежде чем Лиам заговорил.
— Жена, Мел, моя Мелоди, пойдем спать, — прошептал он, и я кивнула.
Он поднял меня на ноги, и часть меня хотела сразиться с ним, но не сейчас. Не сегодня. Не в нашу брачную ночь. Не в последнюю ночь моего отца. Я знала, что скоро буду бороться с ним по миллиону вопросов, но не сегодня вечером.