Beggar at the Royal Academy of Magic. Winter Internship

40

— Выяснили? — подскочила я с кресла. Солнечное сплетение жгло, будто внутри разгорался пожар.

— Не все, Лалиса, — Гук сделал шаг в мою сторону, но тут же остановился. — Узнали, кто занес тебе в комнату кольцо. Предполагаем, что и взрыв – дело рук Хоса.

— Хос? — удивился Тэхён. Мне это имя ни о чем не говорило. За три недели я успела запомнить имена однокурсников и своих самых ярых ненавистников.

— Хос – домовик. Нам не удалось выяснить, кто заставил его это сделать. Хос... мертв. Он дал непреложный обет.

— Умер при допросе? — спросил Тэхён. Ноги меня уже не держали, сделав шаг назад, я упала в кресло.

— Он бы ничего сам не рассказал. Пришлось заставить говорить правду. Как только он сообщил, что установил взрывчатку в кабинете Хосока, — посмотрел Гук на меня, давая время осмыслить, что и первое покушение оказалось делом рук неизвестного мне Хоса, — упал замертво, — зло сжимая кулаки, закончил Гук. — Что за безответственность? Как можно было предварительно не выяснить, находится ли домовик под каким-либо заклятием?! Я помогал матери... немного не успел, — Гук винил себя.

— Ничего нельзя сделать? — вновь спросил Тэхён.

— Тело заморозили, — Гук опустился на диван. — Но копаться в мозгах мертвого можно вечность и ничего не узнать, — процедил сквозь зубы куратор.

— Получается, меня все еще хотят убить?

— Защитные чары усилили не только вокруг Академии, но и во всех коридорах. Домовиков и студентов проверяют. Выясняют, находится ли кто-нибудь из них под воздействием заклятия. Клятву на крови и непреложный обет тоже можно отследить.

— Не верю, что Хос... — замотал головой Тэхён.

— Я тоже не мог поверить. Он всю жизнь служил в Академии, ни семьи, ни детей... на что могли надавить?

Парни негромко беседовали, выдвигали предположения, а я погрузилась в себя. Не было возможности забиться в угол и поплакать, а слабость в стенах Академии показывать нельзя. Никто не посочувствует, будут глумиться, постараются добить. В груди продолжало жечь, я поднялась и открыла проход в подземелье. Я чувствовала, что во мне бушует огонь, и ему нужно найти выход, а то спалит меня.

Никто за мной не пошел, будто и не заметили ухода. Ну и хорошо! К лучшему. Свечей в подземной пещере всего пять. Четыре я поставила у стен, пятую в центре. Не стала садиться на пол, мне не нужна была концентрация, я чувствовала в себе стихию огня. Прикрыла глаза, чтобы освоиться и показать выход своему дару. Погрузилась в себя, почувствовала и увидела его: течет внутри меня, словно по сосудам. Ярко-алый, высокий, мощный. Кончики пальцев начало покалывать, ладони согрелись. Открыв глаза, я увидела всполохи на открытых ладонях, развернула их вверх и мысленно направила силу в центр. Огонь сорвался и яркой огненной струей расплавил свечу, оставляя на полу лужу из растаявшего черного воска.

Обернулась назад. Там, у стены, стояла еще одна свеча. Я не пыталась поджечь фитиль, мне нужно было выплеснуть стихию, что сжигала изнутри. Мой огненный поток давно расплавил воск, но я продолжала выплескивать огонь. Стена не претерпела никаких изменений, но мне стало легче, почти не пекло в солнечном сплетении, стали возвращаться чувства. Пока только боль, обида и непонимание.

Теперь я захотела зажечь фитиль, попробовала со свечой, стоящей по правую руку. Не вышло. Обгорела свеча до огарка. Прикрыв глаза, я вновь погрузилась в себя, мысленно общаясь с огненной стихией. Усмиряла ее, договаривалась. Огонь успокоился, в нем появились синие невысокие языки пламени. Они ластились ко мне, словно сгибая голову.

Подойдя к еще одной свече, остановилась напротив. Направила огонь... Перестаралась, но вышло уже значительно лучше, по крайней мере, фитиль зажгла, но спалила почти половину свечи. Потушила фитиль. Теперь стала пробовать зажечь лишь пальцами – щелкала ими, высекая огонь, направляя на фитиль. Еще несколько раз попыталась, с каждым разом все лучше.

Последнюю свечу взяла в руки. Хотела попробовать мысленно применить стихию, как это делает Гук. Не получилось ни с первого, ни со второго, ни с десятого раза... Я начала нервничать. На мои плечи опустились чьи-то руки. Вздрогнула, но закричать не успела, знакомый голос тихо произнес:

— Ты напряжена, Лалиса. Не стоит злиться на свои стихии, — его голос вновь разжег огонь в крови, смущали его руки у меня на плечах, которые не просто лежали, а массировали. — Закрой глаза и представь, что она горит. На улице ночь, а ты смотришь на огонь свечи и вспоминаешь незабываемый яркий момент из детства, — голос Гука будто погружал меня в транс.

Перед мысленным взором появилась картина, как Софи мне привезла дорогую куклу, о которой я давно мечтала. Тети несколько дней не было, я скучала и капризничала. Почти ничего не ела, боялась, что она больше не вернется. Няня уложила меня спать, а я зажгла в камине свечу, села у окна ждать тетю. И она приехала. С подарками...

— Ты молодец, Лалиса, — Гук прижался губами к виску...